Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Это произошло при таких обстоятельствах. В апреле 1764 года секунд-майор Ртищев доставил генерал-губернатору в Риге Броуну следующий документ за подписью императрицы: «Если будут рекомендованы от канцелярии опекунства иностранных несколько купеческих людей Новороссийской губернии, то им позволить жительство иметь в Риге и торг производить на таком основании, как прочих российских губерний купечеству в Риге дозволяется в силу законов. Сверх того, когда от оных будут отправляемы их приказчики, поверенные и работные люди в Новую Россию, также и для поселения туда же, то для препровождения и безопасности оных, несмотря на законы и веру, давать пристойное провожание и паспорты от вас, да сверх того, если из Митавы будут три или четыре человека, которые пожелают ехать в Петербург для некоторых требований, имеющихся на короне, дать им паспорты, не упоминая их наций и о законе оных испытания не чинить, а писать только в паспортах имена их, а чтобы знать их, то должно, чтобы они имели письмо от находящегося здесь купца Левия Вульфа, которое они вам показать должны…»

На этом письме императрица сделала следующую собственноручную надпись на немецком языке: «Если Вы не поймете меня, то не я буду виновата в этом; письмо это написал сам председатель канцелярии опекунства; держите всё это в секрете» [40] Иоффе И. Из жизни первой еврейской общины в Риге // Пережитое, т. II, с. 190 и след. Также Anton Buchholtz. Geschichte der Juden in Riga. 1899, c. 57–58. .

Броун понял тайный смысл послания: келейно, без малейшей огласки государыня хотела предоставить некоторым евреям, под видом новороссийских купцов, продолжать торговую деятельность в Риге, прерванную изгнанием в 1744 году, одновременно поручив им колонизировать Новороссию своими единоверцами. Уже в мае того же года, при содействии Броуна, из Митавы были отправлены, в сопровождении Ртищева, в Петербург семь евреев; то были три купца, раввин, его помощник, резник и слуга. Вскоре канцелярия опекунства приподняла завесу с таинственных замыслов государыни. Канцелярия уведомила Броуна, что Новороссийский край должен быть населен иностранцами; дело доставки их туда поручено трем «новороссийским купцам» Давиду Леви Бамбергу, Мозесу Аарону и Беру Беньямину, которые и отправлены со своими слугами в Ригу; оказывать содействие переселенцам по пути в крепость Св. Елизаветы (впоследствии Елисаветград) должен Ртищев; всё дело сосредоточено в руках старшего из купцов Леви Вульфа (проживавшего в Петербурге), который может заменить указанных трех лиц другими; так как по манифесту 1762 года иностранцы пользуются правом торговли во всех русских городах, то и этим трем купцам разрешается вести торговлю как русским подданным [41] Buchholtz, с. 59. .

Из этого сообщения ясно следует, что всё дело сводилось к тому, чтобы через посредство уполномоченных лиц в Новороссию были переселены евреи под видом иностранцев вообще, без обнаружения их происхождения, так как закон 1762 года запретил евреям въезд в страну.

Несколько лет спустя, когда Екатерине II не приходилось более считаться с общественным мнением, ибо сама судьба включила в число ее подданных многотысячное еврейское население, она в письме к известному энциклопедисту Дидро, относящемуся к 1773 году, откровенно заявила, что в 1764 году евреи были объявлены купцами и жителями Новороссии. Из этого же письма мы узнаем, что трое-четверо евреев, прибывших тогда в Петербург, квартировали у духовника государыни и что они продолжали оставаться в Петербурге, где их терпели вопреки закону, – «делают вид, что не знают об их пребывании» [42] Голицын, с. 61 и прим. № 107. Екатерина II писала Дидро: «Впрочем, впуск их (евреев) в Россию мог бы принести большой убыток нашим мелким торговцам, так как эти люди всё притягивают к себе, и могло бы статься, что при их возвращении (после изгнания при Елизавете) было бы больше жалоб, чем пользы». . Впрочем, еще несколько ранее письма Екатерина II явно нарушила запрет водворяться евреям в стране. В 1769 году она разрешила селиться в Новороссии евреям, которые, в качестве пленников, будут присланы 1-й армией, действовавшей на юге.

Известие о том, что в Петербурге занялись вопросом о допущении евреев в страну, вскоре дошло до рижан; об этом их уведомил депутат города Риги, находившийся в Петербурге. «Евреи, – писал он в феврале 1764 года, – ходатайствуют о свободном водворении их в России и в присоединенных губерниях, обещая компенсировать долги, которые остались за ними при их удалении в царствование Елизаветы, теми суммами, которые они имеют получить в России». Это сообщение вызвало радостное движение среди заинтересованных рижан. Городской совет согласился на то, чтобы депутат от имени города поддержал пред правительством ходатайство евреев, с тем, однако, чтобы были сохранены привилегии города, запрещавшие евреям водворяться прочной оседлостью и останавливаться в самом городе. И депутат в своем ходатайстве пред Сенатом отметил, что опыт показал, как велик был вред, причиненный обществу удалением евреев; с того времени польская торговля упала в Риге и развилась в соседних иностранных городах; если евреям будет дозволено приезжать в Ригу, при соблюдении ее привилегий, торговля расширится и таможенные доходы возрастут. Но, подчеркивал депутат, всё это лишь при условии, если евреям будет дозволено только срочное, а не постоянное пребывание, так как единственно в этом случае рижане будут ограждены от того, чтобы евреи, им в ущерб, не захватили в свои руки промыслов.

Однако совершенно независимо от ходатайства горожан в Риге вскоре появились не только те три еврея, которые были рекомендованы канцелярией опекунства, но и многие другие. Они то приезжали, то уезжали, хотя, в сущности, должны были находиться здесь только проездом в Новороссию. Однажды генерал-губернатор отказал некоторым евреям в просьбе выдать им паспорта, но он всё же отправил их прошение в Петербург, прося дать ему необходимые разъяснения, а также, в частности, разрешить возникший вопрос: могут ли евреи водворяться во внутренней части города, против чего будет протестовать городской совет, так как это противоречит привилегии Риги. И вот, в ответ на этот запрос, государыня дала понять генерал-губернатору, что раз ему небезызвестны ее широкие планы относительно евреев, то, в целях содействия этим планам, надо чинить евреям как можно менее препятствий; между прочим, следует разрешать им шестинедельное пребывание в Риге, но не в городе, а в предместье [43] Buchholtz, с. 60–61. . Таков был компромисс, к которому государыню привели желание использовать торгово-промышленные силы евреев и опасение идти вразрез с предубеждением общества, со старинными привилегиями города, не разрешавшими евреям постоянного жительства.