Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Попытка переселить евреев из уездов в города (1782 г.) – Несоответствие этой меры с местным хозяйственным строем – Роль евреев в бедствии крестьян – Еврейский комитет 1802 года – Возобновление выселения (1807 г.) – Бедственные последствия – Высочайшее повеление о приостановлении выселения и образование нового комитета (1809 г.)

Екатерина II, как известно, стремилась создать большие торговые города; при этом сословия мещан и купцов долженствовали, конечно, способствовать своей торгово-промышленной деятельностью их развитию. Однако, рассматривая в 1782 году причины «непорядков» в Олонецкой губернии, в которой евреи отнюдь не проживали, государыня узнала, что записавшиеся по городам, в мещанство и купечество, не переселяются на отведенные им там земли, а остаются «в селениях крестьянских, пользуясь прибытками сих последних с крайним их утеснением», ввиду чего последовало распоряжение, чтобы все купцы и мещане, проживающие в уездах, были немедленно переселены в города.

Когда в Белоруссии было введено русское управление и торгово-промышленный класс расчленился на категории купцов и мещан, евреи были записаны, все без изъятия, в купечество и мещанство, в связи с чем, если и не фактически, то формально они стали исключительно городским населением, хотя многие жили в уездах.

Таким образом, среди прочего промышленного сословия мера переселения должна была распространиться и на евреев.

Закон о переселении купцов и мещан в города было трудно провести на практике, и правительство не раз впоследствии повторяло упомянутое распоряжение; христианские купцы и мещане по-прежнему оставались в уездах. Но особенно суровым и в полном несоответствии с условиями жизни оказалось это требование в применении к евреям, причем мера, являвшаяся для христианского населения частным ограничением, превращалась для евреев в общее правовое ограничение , так как они все принадлежали к купеческому или мещанскому сословиям.

Вот при каких условиях, совершенно устраняющих мысль, чтобы отмеченная мера была направлена специально против евреев как таковых, как членов известной национальности, зародилась та злосчастная идея – удалить евреев из уездов, – которая позже легла в основу действующих ныне ограничительных законоположений.

В качестве мещан и купцов евреи вместе с тем были в это же время, наравне с прочими, лишены права курить и продавать водку, а также брать в аренду отрасли помещичьего хозяйства, и опять их поголовная принадлежность к купечеству и мещанству привела к тому, что закон, распространявшийся лишь на небольшую часть христианского населения, стал правовым ограничением для всего еврейского населения.

Вопрос о винокурении и арендах был тесно связан с вопросом о выселении евреев из уездов.

Евреи проживали в значительном числе в деревнях и в корчмах, по дорогам, принимая деятельное участие в курении и продаже водки и арендуя различные отрасли помещичьего хозяйства. Это положение явилось результатом исторического прошлого евреев в Польше: города всячески старались избавиться от конкурентов-евреев, но последние охотно принимались помещиками, отдававшими им на откуп разнообразные отрасли хозяйства, между прочим, курение и продажу водки, служившие в то время важнейшим источником дохода помещиков и государства и в силу этого ставшие источником пропитания евреев в уездах. А так как русский государственный бюджет в своей значительной части также зависел от доходов по потреблению водки и на них же основывался бюджет помещиков, то евреи и по присоединении Белоруссии к России продолжали свою многолетнюю совместную с господствовавшим классом деятельность, приводившую к спаиванию народа. Чрезмерное потребление крестьянами водки, наряду с другими социально-экономическими условиями края, покоившимися на крепостничестве, приводило в убожество крестьян; но надо иметь в виду, что само право винокурения не принадлежало евреям, – они поэтому являлись лишь в качестве арендаторов и корчмарей; тем не менее русские люди, или не зная причины этого несчастья, или не смея критиковать основы государственного хозяйства, указывали на еврея как на главного и даже единственного виновника всех бед.

Однако власти были осведомлены о тех обстоятельствах, которые издавна принуждали евреев скопляться в уездах: «Евреи во время польского владения, – свидетельствовал Могилевский магистрат, – не могли по правам иметь никаких недвижимых по крепостям (то есть в собственности) имений… Всякие откупы, наймы или аренды государственных сборов и корчмы им запрещены были; торги не инако иметь могли как с согласия и по контрактам с магистратами, да и в самой купле товаров и съестных припасов не должны были упреждать христиан; в селениях же и никакой торг им дозволен не был. Следовательно, посему, не будучи наравне с христианами и не пользуясь теми выгодами, какие христианам присвоены, принуждены были искать своей пользы , занимаясь аредарями и шинкарями в селениях».

К питейным промыслам были причастны различные общественные группы. «Курят вино владельцы, – писал поэт и сенатор Державин, – курят панцирные бояре, окольная шляхта, попы, разных орденов монахи и жиды».

Хотя право винокурения и продажи вина (водки) было предоставлено в Белоруссии: в деревнях казенного ведомства – казне, в городах – магистратам, а в частных деревнях – помещикам, закон не возбранял частным лицам брать на откуп обе упомянутые доходные статьи; но белорусский генерал-губернатор объявил (1783 г.), что «прямое правило предлежит каждому гражданину употребить себя к торговле и ремеслу , состоянию его приличному, а не курению вина, яко промыслу совсем для него не свойственному», причем было указано, что «если кто из помещиков на аренду отдаст или иным каким образом уступит в своих деревнях курение вина купцу, мещанину или жиду , тот сочтен будет яко преступник узаконений, не брегущий собственной своей пользы дарованного от Ея Императорского Величества права винокурения».

Таким образом, тысячи евреев в качестве купцов и мещан, наряду с христианами, число коих было невелико, обязывались прервать вековое занятие и на собственные средства перейти в города. Это было неисполнимо, и евреи стали ходатайствовать, чтобы их не принуждали селиться в городах, а помещикам не препятствовали отдавать им на откуп винокурение.

В интересах помещичьей власти ходатайство евреев о винных откупах было удовлетворено; но по вопросу о выселении Сенат увидел пред собою дилемму: власти правильно требовали, на основании общего закона, переселения евреев в города; но вместе с тем было очевидно, что недостаточно одного лишь приказания, чтобы тысячи людей могли на собственные средства переселиться на новые места и чтобы они нашли там поприще для торгово-промышленной деятельности. Закон противоречил условиям действительной жизни, и Сенату пришлось дать (1786 г.) уклончивый ответ: евреев, записавшихся в купечество и мещанство, но живущих в местечках и деревнях, «безвременно» не принуждать селиться в городах; заниматься по уездам промыслами и работами не запрещать, особливо в тех случаях, когда в городах нет мест, свободных для постройки домов, да и неизвестно, могут ли они там найти средства к пропитанию. Выражение «безвременно» сохранило прежний простор для административного усмотрения, и это держало евреев в постоянной тревоге за завтрашний день. К тому же часть евреев всё же была вынуждена покинуть насиженные места, так как из корыстной цели, нарушая контракты, многие помещики, по словам еврейского печальника Ноты Ноткина, «из своих деревень их повысылали, а сии, таскаясь из места на место, в крайнюю пришли бедность».