Михаил Барг - Великая английская революция в портретах ее деятелей

Хотя и не следует, как это делает автор этих строк, преувеличивать прежние «облегчения» и «свободы», но несомненным фактом являлось повсеместное ухудшение положения копигольдеров и мелких лизгольдеров на землях, на которых сменились владельцы.

Под «вольностями» современники революции понимали изъятия, облегчения, привилегии.

Точнее, всякая форма объединения церковных общин с этой точки зрения могла принимать только добровольные формы, т. е. заведомо исключала всякую принудительность и подчиненность.

Левеллер Л. Кларксон сам писал в 1647 г.: «Ибо кто же являются угнетателями, если не знать и джентри, и кто являются угнетенными, если не йомен, арендатор, ремесленник и наемный работник?»

После публикации исследования К. Макферсона «Политическая теория собственнического индивидуализма» («The Political Theory of Possessive Individualism») (1982 г.) в историографии развернулась дискуссия по вопросу о границах круга людей, которые, по мнению левеллеров, должны были быть признаны правомочными участвовать в парламентских выборах. Думается, что следует согласиться с теми ее участниками, которые полагают, что левеллеры склонялись, не без колебаний, к тому, чтобы из этого круга мужчин (о женщинах вообще речи не было) исключить тех, кто потеряли состояние «свободнорожденных», либо по бедности, либо как находящиеся в услужении за плату и живущие под крышей своего «благодетеля».

Возникновение в армии демократической организации в лице «агитаторов» вдохновило народные низы Лондона в графствах на серию петиций с требованиями уничтожить десятину, файны копигольдеров и ограды, возведенные на общинных землях, что, по мнению современника событий Клемента Уокера, означало требование разрушить монархию, ибо «не может какой-либо государь быть королем только нищих лудильщиков и сапожников».

В центре историографических трудностей, связанных с вопросом о трактовке левеллерами термина «свободнорожденный», стоит, несомненно, неясность социального положения лиц, которых называли «слугами», а именно: призывали ли они включать в их число всех получавших заработную плату, т. е. наемных рабочих, или только «слуг» в собственном смысле слова, т. е. находившихся в услужении у другого лица. Представляется, что из возможных толкований ближе к истине второе.

Характерно, что слово «республика» так и не было употреблено в соответствующем акте. Вместо него фигурировал термин «commonwealth», т. е. государство общего блага.

Так называли оставшуюся после прайдовой чистки часть членов парламента, продолжавших заседать в палате общин.

Помимо светских форм более или менее организованно выраженное недовольство народных низов режимом индепендентской республики достаточно широко проявлялось и в религиозной форме — в радикальных сектах. Среди них широкое распространение приобрела секта рантеров — последователей доктрины о всеобщем спасении уверовавших в Христа. Следствием этой доктрины было убеждение в том, что удостоившийся божьей благодати не может сотворить греха, следовательно, неподсуден в своих поступках человеческому суду. Нет сомнения, что в этом открытом отрицании рантерами «человеческих законов» выливался протест народных низов против социальной несправедливости этих законов и властей, стоящих на их страже. Действительно, угроза, исходившая от рантеров, заключалась не в их «распущенности», как уверяли их гонители, а в проповеди общности имущества. Так, проповедник Эбиезер Копп писал: «Истинная общность веры среди людей заключается в общности всех вещей, не называя то, чем кто-либо владеет, своей собственностью».

Что же касается рядовых и младших чинов, которым вместо уплаты задолженности вручали «свидетельства» на получение наделов земли в Ирландии, то большинство из них продали их по дешевке по большей части своим же офицерам, так как помимо всего прочего они не обладали средствами для обзаведения здесь хозяйством.

Как установлено новыми исследованиями, эти земли были, как правило, выкуплены через подставных лиц прежними владельцами, тем более что цены на них были ниже рыночных.

Согласно этой доктрине, Англия оказалась на пороге пришествия Спасителя — Иисуса Христа, который установит в стране «тысячелетнее царство; в нем он будет править вместе со святыми». Эта «монархия» являлась по счету пятой после крушения «четырех» предшествующих, включая римскую.

Поскольку восстановление в стране католицизма повлекло бы за собой восстановление монастырей и возвращение им конфискованных владений.

Судя по всему, Оливер Кромвель был не только заботливым отцом — его нежная привязанность к детям хорошо известна, но и любящим мужем. Тридцать лет спустя после вступления в брак он писал жене, по-видимому жаловавшейся на одиночество: «Ты дороже мне, чем какое-либо другое существо».

Новая хартия вместо двух бейлифов и 24 членов общинного совета, свободно выбираемых ежегодно, передавала управление городом олдерменам, избранным пожизненно, и мэру, ежегодно избираемому самими олдерменами. Это был типичный образец олигархического переворота в городской общине.

Вполне вероятно, что перед нами образец «предсказания» задним числом. Оно могло быть порождено военными успехами Кромвеля в гражданской войне, но было «опрокинуто» назад — ко времени, предшествовавшему разрыву парламента с королем. Впрочем, Гемпден, как близкий родственник Кромвеля, мог здраво судить о его дарованиях.

Характерно, что статья 32 «Ремонстрации», гласившая: «Большое количество общинных земель и отдельных участков было отобрано у подданных без их согласия и вопреки им», была внесена Кромвелем.

За исключением оставшихся к этому времени в живых ветеранов участников войны против Испании на стороне Голландии и буквально считанных участников Тридцатилетней войны. Среди них на стороне парламента остались граф Эссекс, сэр Томас Ферфакс, Александр Лесли, Филипп Скиппон, Джордж Монк и др.

Под понятие «новые пути» современники Кромвеля подводили во всех областях жизни, и прежде всего в отправлении религиозного культа, нечто не традиционное, предписанное, а свободно творимое. Соединение этого понятия с индепендентством указывало на отказ от принудительного в национальном масштабе единообразия в церковных делах.