Отто Ранк - Миф о рождении героя

Е-Е.Lange: Herodot's Geschichten (Reclam). Cp. также Duncker History

of Antiquity, Leipzig, 1880, N5, h.256, et seq.

щим образом: "Мой дорогой Гарпаг, я поручаю тебе дело, которое ты должен добросовестно выполнить. Но не обмани меня, и пусть никто больше тебе в нем не помогает, иначе тебе придется худо. Возьми мальчика, которого родила Мандана, отнеси его домой и убей. После этого можешь похоронить его так, как сочтешь нужным”. И Гарпаг ответил: “Великий царь, не было такого, чтобы твой слуга ослушался тебя, и впредь я никогда не согрешу пред тобою. Если такова твоя воля, то мне надлежит неукоснительно исполнить ее”. После этих слов младенца со всеми его украшениями передали в руки Гарпага, обрекая на смерть, и тот, роняя слезы, отправился домой. Прибыв домой, он рассказал своей жене обо всем, что велел ему Астиаг. Та спросила: “И что же ты собираешься делать?” И он ответил: “я не подчинюсь Астиагу, даже если он будет гневаться в десять раз сильнее, чем обычно. Я не сделаю то, чего он желает, и не пойду на такое убийство. На это у меня есть ряд причин: во-первых, мальчик — мой кровный родственник; кроме того Астиаг стар и у него нет наследника мужского пола. Когда он умрет, на престоле окажется его дочь, сына которой он велит мне сейчас убить, разве не окажусь я тогда в величайшей опасности? Однако, ради моей же безопасности мальчик должен умереть. Но не я буду его убийцей, а один из людей Астиага”.

Сказав это, он тут же отправил гонца к одному из царевых пастухов по имени Митридат, который, как ему стало известно, держал стадо на горном пастбище, где было много диких зверей. Жена пастуха также была рабыней Астиага, и звали ее Кино по-гречески или Спако (сука) по-ми-дийски. Когда вызванный Гарпагом пастух явился, тот сказал ему: “Астиаг велел, чтобы ты взял этого мальчика и бросил на самой дикой из гор, дабы он как можно скорее погиб; царь велел мне передать тебе: если ты не убьешь мальчика, а каким-либо образом позволишь ему жить, то ты сам умрешь самой постыдной смертью. А я назначен проследить, чтобы от ребенка действительно избавились” Выслушав это, пастух взял мальчика, отправился домой и наконец прибыл в свою хижину. Его жена была беременна, и случилось так, что, промучившись целый день в предро-

1йИФ О РОЖДЕНИИ ГЕРОЯ

довых схватках, она вот-вот должна была родить, когда ее длуж отправился в город. Они очень беспокоились друг о друге. И когда пастух так неожиданно вернулся, первое, что спросила женщина — зачем его так поспешно вызвал Гар-паг. И он ответил: “Моя дорогая жена, лучше бы я никогда не видел и не слышал того, что было в городе и что сталось с нашими хозяевами. Дом Гарпага был полон крика и плача. Это встревожило меня, но я вошел, и вскоре увидел младенца, одетого в золото и красивые одежды, который лежал передо мной, плача и размахивая руками и ногами. Когда Гарпаг увидел меня, то велел быстро взять мальчика и отнести его в самое дикое место в горах. Он сказал, что так приказал Астиаг и что меня ждет страшная кара, если я ослушаюсь. Я взял ребенка и ушел с ним, полагая, что он принадлежит кому-то из слуг, ибо другое мне не приходило на ум. Но по пути от одного из слуг, который вручил мне мальчика и вывел из города, я узнал всю правду. Это сын Манданы, дочери Астиага и Камбиза, сына Кира; Астиаг обрек его на гибель. Смотри, вот мальчик”

С этими словами пастух распеленал ребенка и показал его жене; когда женщина увидела крепкого и красивого младенца, она заплакала, упала в ноги мужу и стала умолять его не губить ребенка. Но тот ответил, что не может ослушаться, ибо Гарпаг пошлет слуг, чтобы проследить, все ли было сделано как велено. Тогда она заговорила снова: “Если в тебе еще осталось сострадание, сделай вот что: я родила мертвого ребенка; возьми его и оставь в горах, так чтобы слуги могли увидеть его брошенным, а сына дочери Астиага мы вырастим как нашего собственного ребенка. Так тебя не сочтут слугой, ослушавшимся господина, а сами мы сделаем доброе дело. Нашего мертворожденного ребенка по-царски похоронят, а жизнь живого будет сохранена” Пастух сделал так, как просила и советовала жена. Он положил своего собственного ребенка, одетого в пышное Убранство другого, в корзину и оставил на самой пустынной горе. Тремя днями позднее он объявил Гарпагу, что может показать ему труп мальчика. Гарпаг послал своих самых верных стражников и приказал им похоронить сына пастуха. Второго же мальчика, который позднее стал известен как

an«

Кир, выкормила жена пастуха. Они не называли его Киром, а дали ему другое имя.

Когда мальчику было двенадцать лет, истина открылась благодаря следующему случаю. Мальчик играл на дороге со сверстниками в деревне, где содержался скот. Мальчики играли в “царя” и выбрали царем предполагаемого сына пастуха*

Он одним велел строить дома, другим — носить пики одного сделал царским стражем, другого — посланником: короче говоря, каждому было определено его дело. Однако один из игравших мальчиков был сыном Артембара, уважаемого среди мидян человека, и когда он отказался делать то, что велел Кир, последний приказал остальным мальчи кам схватить его. Те повиновались, и Кир в наказание отстегал ослушавшегося. Мальчик сильно рассердился, чтос ним так обошлись. И когда его отпустили, побежал в город и пожаловался отцу на то, как поступил с ним Кир. Он не упоминал имени Кира, ибо тогда его еще так не называли. Но сказал, что это был просто сын пастуха. Разгневанный Артембар отправился с сыном к Астиагу, чтобы пожаловаться на такое недостойное обращение с его отпрыском, и сказал следующее: “Великий царь, твой слуга, сын пастуха, возмутительно обошелся с моим сыном”, — и показал царю плечи своего сына. Выслушав и увидев все, Астиаг, дабы утешить Артембара, решил наказать юношу и послал за пастухом и его сыном. Когда их привели, Астиаг посмотрел на Кира и сказал: “Ты, сын простолюдина, имел наглость так недостойно обойтись с сыном человека, которого я глу-

Такая же “игра в царя" встречается в индийском мифе о Кандрагупте родоначальнике династии Маурйя, которого его мать сразу после рождения оставила в корзине у ворот коровника, где его нашел пастух, он же его и вырастил. Позднее мальчик пришел к охотнику где как сын пастуха стал играть с другими детьми в “царя" и как царь приказывал отсекать кисти и ступни опасным преступникам. (Тема увечья встречается также и в сказании о Кире и в общем является широко распространенной.) По его же приказу отсеченные конечное ти возвращались на прежнее место. Когда Канакйя однажды увидел детей за игрой, мальчик ему очень понравился, и он купил его у охотника; дома он обнаружил что мальчик — это Маурйя. (Lassen Indische Altertumskunde, II, 196, Annot. 1.)