Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

Следовательно, к началу 1481 г. в Новгороде еще сохранились черты старой военной организации: новгородские бояре шли в поход со своими полками рядом с полками новгородских наместников великого князя.

По сообщению Псковской I летописи, поход был совершен по просьбе псковичей, которые «бита челом… великому князю… чтобы дал воевод своих с силою на немцы». Великий князь внял челобитью и велел новгородским наместникам «и посадникам и тысяцким и всем мужам новгородцем» идти в поход «со псковичами за псковскую обиду». [599] Это известие подтверждает данные Симеоновской летописи о сохранении новгородской военной организации. Новгородские полки прибыли в Псков 16 января 1481 г. и стали на Полонище. 11 февраля подошли московские воеводы князья Я.В. Оболенский и И.В. Булгак [600] с 20-тысячным войском, [601] разместившись на Запсковье. Русское командование выжидало сбора всех своих сил, дало им необходимый отдых и уже после этого приступило к решительным действиям. Войска выступили в поход «на мясной неделе», т. е. между 18 и 25 февраля. По данным Московской летописи, войска шли «многыми дорогами жгучи и воюючи… и немец секучи и в полон емлючи». [602]

Псковская II летопись свидетельствует, что войска шли тремя колоннами. [603] 1 марта русские войска впервые подошли к столице магистра Феллину (Вельяд). [604] За день до этого магистр бросил город и «побежал» к Риге. Князь В.Ф. Шуйский со своим полком гнался за ним на протяжении 50 верст, но не догнал, хотя и захватил его обоз. Начались бомбардировка города из пушек, пищалей и тюфяков и подготовка штурма. В результате бомбардировки была разрушена стена охабня (внешнего укрепления); русские войска веяли и сожгли посад и пригородные села. [605] Гарнизон цитадели запросил пощады. Воеводы Иван Булгак и Ярослав Оболенский назначили окуп в 2 тыс. руб. и согласились отступить от города. Русские взяли Тарваст и Вельяд и «плениша и пожгоша всю землю немецкую от Юрьева и до Риги». [606] Впервые русские войска подошли к самому центру земель Ливонского ордена.

Поход крупных сил по глубокому снегу в разгар лютой зимы («бе бо тогды мрази силно велици, а снег человеку в пазуху, аще у кого конь свернут з дорозе, ино двое али трое одва выволокут») [607] был для немцев полной неожиданностью. По словам того же псковского летописца, «яко же неции рекоша, и Псков стал, не бывало тако». [608] В действиях русских войск можно отметить стремление нанести удар по главному центру вражеских земель, не отвлекаясь на второстепенные объекты. Если в феврале 1480 г. князь А.Н. Оболенский со своими силами наносил удар по Дерпту (Юрьеву) и немецким укреплениям на р. Эмбах (Омовжа), то теперь русские войска наступают на столицу самого магистра, оставляя Дерпт в стороне. Нанесение главного удара по основному политическому центру вражеской страны свидетельствует о верном стратегическом мышлении русского командования. Русским удалось достичь полной стратегической внезапности. Хотя войска шли разными дорогами, разоряя по средневековым обычаям страну, главные силы с артиллерией держались вместе. Об этом свидетельствует взятие городов, отстоящих друг от друга на 20–25 км. Заслуживает внимания также применение артиллерии в условиях зимнего времени. Выступив из Пскова около 18–20 февраля, русские войска с тяжелой осадной артиллерией подошли к Феллину 1 марта, пройдя за 8–10 дней около 160 км. Средний темп движения составлял, таким образом, около 20 км в сутки.

Впервые за длительный период войн с Орденом русские войска перешли от стратегической обороны к решительному стратегическому наступлению, впервые они так глубоко проникли в Ливонию, впервые за 200 лет после Раковорской битвы 1268 г. над Орденом была одержана действительно большая победа. [609] Ближайшее следствие ее — заключение 1 сентября 1481 г. новых договоров — договора Пскова с Ливонией, договора Пскова с Дештским епископством и договора между Новгородом и Ливонией. [610]

В основе договора Пскова с Ливонией лежал «Данильев мир» 1474 г. Текст договора 1481 г. до наших дней не сохранился, но сведения о нем в литературе позволяют прийти к выводу, что он отражал новые шаги правительства Русского государства к обеспечению безопасности северо-западной границы (с возложением на Орден обязательства не помогать Дерпту против Пскова) и интересов русских подданных в Ливонии (с требованием от немцев возвратить захваченное имущество русских церквей и держать «чисто» «русские концы»). [611] Договор Пскова с Дерптом также не сохранился, косвенное указание на него содержится в Псковской летописи. [612]

Договор Новгорода с Ливонией сохранился в русском оригинале. [613] Он был заключен на 10 лет, с русской стороны — «за всю Новгородскую державу», с немецкой — от имени магистра, архиепископа рижского, епископов дерптского (юрьевского), эзельского (островского), курляндского (курьского), ревельского (колываньского), а также Риги, Дерпта, Ревеля, Нарвы и Вышгорода. Это первый договор с Орденом, заключенный не Новгородской республикой, а новым Русским государством. Тот факт, что в этом договоре (как и в последующих, вплоть до падения Ордена) «договаривающейся стороной» формально является Новгород, навел некоторых исследователей на мысль о сохранении Новгородом особых привилегий как неизжитых черт феодальной раздробленности. [614] Действительно, в 1481 г. переговоры с немцами ведут новгородские наместники, а крест на грамоте целуют «государей великих князей царей Русских бояре Новгородские» Тимофей Остафьевич и Ефимей Орефьевич и «староста купецкий» Иван Елизарович. [615] В целовании креста новгородскими боярами «государей великие князей» можно видеть признак еще не завершившегося переустройства социальной структуры Новгорода (вспомним, что и в февральском походе новгородские бояре идут рядом с наместниками). Но главное не в этом. Ливонский орден, фактически самостоятельный, формально не был суверенным государством. Его сюзереном был император. В апреле 1481 г. магистр Бернд фон дер Борх обратился к императору Фридриху III с просьбой о предоставлении прав и регалий «великого магистра», что и было им получено. [616] С точки зрения дипломатического этикета международные договоры должны были заключаться только между юридически равноправными сторонами. Заключение такого договора между леном императора и суверенным Русским государством умаляло бы международный престиж последнего и было поэтому недопустимым.

Договор 1481 г. был подвергнут подробному анализу в новейшем исследовании Н.А. Казаковой. [617] В ряде своих положений этот договор подтверждал старые нормы новгородско-ливонских отношений — о подчинении иностранцев (русских в Ливонии, ливонцев в России) юрисдикции той страны, где они находятся, о пограничной линии (по р. Нарове до моря) и запрете ее нарушения, о беспрепятственном проезде купцов и послов и гарантиях их неприкосновенности.