Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

1612/13 г. — в писцовой книге Устюженского уезда упоминается данная грамота местному Успенскому монастырю царевича Араслана Алексеевича на вотчину и крестьян в Новом стане [1950].

Несмотря на наличие жалованных грамот от имени татарских царей, хочется поставить под сомнение саму возможность для них распоряжаться государственным земельным фондом [1951]. Тем более, передавать землю православным монастырям от имени правоверного мусульманина. Можно предположить, что это была только общая форма, по которой новый, пусть даже и номинальный, владетель территории вынужден был подтвердить все ранее выданные жалованные грамоты. Это было тем удобнее, что позволяло Москве при желании под благовидным предлогом сокращать объемы податного иммунитета монастырских владений. К тому же нельзя забывать, что все земельные пожалования Чингисидам осуществлялись на поместном, а не вотчинном праве (об этом см. ниже).

Таким образом, мы имеем все основания говорить о более чем ограниченном праве служилых Чингисидов, сохранивших ислам, в пожалованных им уделах-кормлениях-юртах. Последний термин в значении «место жительства» наиболее точно передает положение татарских царей и царевичей. Следует согласиться с теми исследователями, которые определяют данные пожалования как пожизненные кормления или своеобразный симбиоз вотчины-кормления. Возможно, наши сведения по уделу Симеона Бекбулатовича можно частично экстраполировать и на других крещеных Чингисидов. Известно, что им также могли создать свой особый двор, имитировавший или повторявший структуру удельных дворов [1952]. Следует отметить, что Касимов занимает особое положение. Это заставляет нас еще раз (см. ниже) обратиться к статусу данной территории.

Многие из перечисленных городов и их уездов в разное время являлись уделами представителей различных ветвей московского правящего дома. Сюда следует отнести Каширу, Звенигород, Серпухов, Бежецкий Верх. Можно отметить, что в ряде случаев пожалования данных территорий Калитичам и Чингисидам осуществлялись попеременно. При этом соблюдалась та же иерархическая последовательность. Так, Кашира доставалась старшему сыну великого князя. Далее следовал Звенигород [1953].

Скорее всего, это было не случайно. Некоторые исследователи видят в пожаловании именно удельных городов стремление великого князя нейтрализовать претензии возможных претендентов на них из числа своих родственников [1954].

Данным наблюдением исследователи хотели подчеркнуть стремление великого князя нарушить существующие правила распространения уделов. Не обращалось внимания на то, что эти пожалования указывают на положение Чингисидов в служилой среде, а именно на то, что татарских царей и царевичей приравнивали к удельным Калитичам. Подобное расселение служилых царей и царевичей также экономило денежные средства на строительство дворов, ведь они уже были построены для предыдущих своих владельцев. Также следует отметить, что на некоторых территориях служилые татары были известны и ранее.

Можно сделать еще одно предположение. Пожалование того или иного Чингисида доходами с конкретного уезда или волости, вполне возможно, зависело, в том числе и от наличия и размеров военного отряда, выехавшего со своим сюзереном. Большой отряд требовал значительных средств на его содержание. Царевич, выехавший только с ближайшим своим окружением, обходился значительно дешевле. На его содержание могли выделить небольшой уезд или даже дворцовую волость. В таком случае Чингисид мог проживать в Москве.

Вряд ли справедливы утверждения некоторых исследователей, отмечающих, что внедрение татарских выходцев усугубляло эксплуатацию коренного населения, так как на земледельческое население возлагались обязанности по полному содержанию значительных военных отрядов [1955]. Чингисидам передавались только права на получение доходов с той или иной территории, причитающиеся ранее великому князю московскому (царю) или его родственникам. В документах ни разу не отмечено, что передача доходов с уезда или волости служилому царю или царевичу означала какие-либо дополнительные сборы.

Отмеченный нами случай с касимовским царем Арсланом б. Али — скорее исключение [1956], явное злоупотребление, с подобными которому в Москве старались бороться.

Проживание Чингисидов отмечено и в иных русских городах. Но там они находились на иных условиях — в первую очередь как кормовые или почетные пленники.

В столице в XVI–XVII вв. постоянно или длительное время проживали многие Чингисиды. В XVI в. это Абд ал-Латиф, царевич Петр Ибрагимович, рассматриваемый одно время в качестве возможного наследника бездетным Василием III, его многочисленные племянники, юный казанский царь Александр Сафакиреевич, воспитывавшийся в царском дворце, Симеон Касаевич, Михаил Кайбулович, Симеон Бекбулатович, Андрей Кучумович. Скорее всего, здесь же первоначально находился царевич Шейх-Аулеар со своей семьей.

В XVII в. в Москве практически безвыездно жил ургенчский царевич Авган-Мухам — мед б. Араб-Мухаммед. По-видимому, столица стала постоянным местом проживания для астраханского царевича Михаила Кайбулина (Кутлуг-Гирей б. Арслан-Али) после принятия им православия в 1616 г. Здесь же несли постоянную придворную службу практически все крещеные сибирские и касимовские царевичи во второй половине XVII в.

Этому городу в XVII в. суждено было стать своеобразной столицей Чингисидов и иных знатных мусульманских выходцев в России. Хотя можно предположить, что это произошло несколько ранее, еще в конце XVI в. (между 1591 и 1593 гг.) и первоначально было связано с поселением в городе, по неизвестным причинам, отдельных представителей двора крымского царевича Мурад-Гирея [1957]. Позднее здесь появились и Чингисиды. Они проживали в этом городе и получали натуральные и денежные дачи на свое содержание из его доходов.

Попытаемся наиболее полно восстановить список Чингисидов и их родственников, в разное время отмеченных в городе.

Сибирский царь Али б. Кучум не являлся кормовым Чингисидом, так как владел поместьем в Ростовском уезде. Но после Смуты, по-видимому, в основном проживал в городе. Можно предположить, что здесь он появился около 1614 г. С ним вместе жили его жены. В России известны как минимум две из них — мать царевичей Кутлугана и Янсюера [1958], а также мать царевича Хансюера царица Кандаза [1959]. Не позднее 1628 г. царь просил для себя новый двор. Удовлетворили ли его просьбу, неизвестно [1960]. В 1641/42 г. по его челобитной престарелому Чингисиду разрешили поселиться у своего внука, касимовского царевича Сеит-Бурхана б. Арслана, в Касимове [1961].