Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

А.Г. Бахтин на основании сообщения Никоновской летописи утверждает, что царевич Якуб б. Улуг-Мухаммед был посажен на кормление в Костроме [1913]. Когда в январе 1452 г. стало известно о движении Дмитрия Шемяки к Устюгу, Василий II «с Костромы отпустил, с сыном своим, царевича Ягупа, Мамутякова сына» [1914], однако подобная интерпретация сообщения выглядит несколько надуманно. Для окончательных выводов требуется дополнительная информация. В том случае если допущение А.Г. Бахтина истинно, то оно серьезно меняет наши представления о складывании системы городов (уездов)? жалуемых служилым Чингисидам.

А.Г. Бахтин называет город как возможное место нахождения орды Улуг-Мухаммеда в период между 1439–1443 гг. Известно, что именно из этого города Василия II отпустили из татарского плена [1915]. Этого же мнения придерживается и А.А. Зимин [1916]. Следует подчеркнуть, что неподалеку от города-феодального замка располагается поселение Курмыш-4, протянувшееся вдоль кромки первой надпойменной террасы левого берега реки Суры на 1200 м, вглубь оно простирается на 80–250 м, его площадь оценивается в 16,5 га. По мнению Н.Н. Грибова и Ф.А. Ахметгалина, первоначально это было владение нижегородского князя Бориса Константиновича, в удел которого, по крайней мере в промежуток между 1372 и 1393 гг., входило все левобережье реки Суры от устья до впадения в нее реки Курмышки. В составе жителей имелись выходцы из золотоордынских областей (возможно, выкупленные в Орде пленники) и местное финноязычное население. Имеются следы различных производств. В первую очередь связанных с металлообработкой [1917]. Однако в данном случае город нельзя назвать «пожалованным».

Другие авторы пытаются увидеть татар в данное время в Мещере [1918]. Последнее предположение, конечно же, объясняет последующее пожалование Городца Мещерского Касиму б. Улуг-Мухаммеду, но при этом абсолютно не учитывает местные природные условия. Лесистый и сильно заболоченный край не давал возможности прокормиться значительному количеству татар (несколько тысяч воинов) и их лошадям в условиях зимы.

Этот город связан с ханом Улуг-Мухаммедом. Дело в том, что сообщения русских летописей о событиях 1437 г. позволяют предположить, что первоначально Улуг-Мухаммед добивался заключения договора, по которому его следовало признать служилым. Об этом, в частности, говорит предложение предоставить заложников: «Царево слово к вам: даю вам сына своего Мамутека, а князи своих дают в заклад на том: даст им Бог буду на царстве, и доколе буду жив, дотоле ми земли Руськие стеречи, а по выходы ми не посылати, ни по иное ни по что» [1919]. Нечто подобное можно видеть и под Рязанью (Переяславль Рязанский) зимой 1443/44 г., когда царевич Мустафа б. Улуг-Мухаммед обосновался зимним лагерем на речке Листань недалеко от города [1920].

Однако приведенные случаи все же не подпадают под разбираемые нами примеры поселения отдельных представителей «золотого рода» по городам за обязательство несения военной службы в пользу государей московских.

А.Х. Халиков — без ссылки на источник — утверждает, что в 1449 г. Василий Темный отдал царевичам Якубу и Касиму эти города на кормление вместе со Звенигородом [1921]. В настоящее время Яхрома является городом Дмитровского района, а Талдом — районным центром одноименного района на севере Московской области. Как населенные пункты известны только с середины XIX и конца XVII вв., соответственно, статус городов они получили только в XX в. Поэтому к подобным заявлениям следует относиться более чем скептически.

Имеется единичное упоминание, дающее возможность предположить, что доходы с города шли астраханскому царевичу Арслан-Алею б. Абдуле [1922]. Известно, что в уезде царевичу принадлежали поместья [1923], однако для однозначного утверждения о пожаловании царевича доходами с данного города требуются дополнительные исследования.

Мы можем однозначно утверждать, что в пожаловании доходов с городов существует определенная закономерность. Среди городов, как и среди Чингисидов, существовала своя иерархия, основанная на степени престижности пожалования и возможности после этого занять тот или иной трон.

Возглавлял список Касимов, как город с почти непрерывной историей присутствия в нем служилых Чингисидов. Постепенно, не позднее середины XVI в., город приобретает дополнительное значение для представителей «золотого рода» как курук — место сосредоточения родовых гробниц и обслуживания династических некрополей, наподобие Сарайчука в Дешт-и Кипчаке [1924]. Строительство каменных мечети и минарета в городе в середине XVI в., когда во вновь присоединенных царствах они закрывались и разрушались, также придавало вес городу и его номинальному обладателю в глазах мусульман.

Но Касимов ни в коем случае нельзя рассматривать как «питомник» ханов для дальнейшего их возведения на престолы различных осколков Золотой Орды (в первую очередь, казанский) [1925]. Касимовские Чингисиды стали основными претендентами на казанский престол только после того, как из-за необдуманной политики Москвы по крещению казанских царей и царевичей в России не осталось потомков Улуг-Мухаммеда исламского вероисповедания [1926]. До этого первостепенным претендентом на Казань был Чингисид, обладавший доходами с Каширы, это объясняет, почему Абд ал-Латиф, размещенный в Юрьеве Польском, и его мать так настойчиво добивались его перевода в Каширу. В данном случае объяснение С.М. Соловьева (пожалование Юрьевым Польским — знак недоверия к царю) [1927]так же неверно, как и утверждение А.Л. Хорошкевич, видящей в этом особое доверие к Чингисиду, которого поселили в центре русских земель [1928]. Нельзя сбрасывать со счетов материальную составляющую: уезд Юрьева Польского был весьма скромным по размерам.

Следом располагался Звенигород, как город, «владелец» которого также имел первостепенные права на Казань и Астрахань. Только после него шел Юрьев Польский. Последующую иерархию определить значительно сложнее. Предположительно, она выглядела так: Андреев Городок Каменный, Руза, Бежецкий Верх, Серпухов. Особняком стояли Клин, Городен, Сурожик, Хотунь, Астрахань, Тверь, Торжок и Новый Ольгов Городок. Следует подчеркнуть, что Руза, Серпухов, а также и Хотунь были своеобразными городами-довесками к основному пожалованию. Определить положение жалуемых городов на рубеже XVI–XVII вв. значительно сложнее. Его можно представить как Касимов, Юрьев Польский, Руза, Бежецкий Верх. Хотя Бежецкий Верх, возможно, следовало бы поставить на второе место. В XVII в. мы наблюдаем отказ от практики пожалования доходов с городских посадов. К 1627 г. ее ликвидировали полностью. Но дальше, как обычно, была проявлена непоследовательность, и доходы с касимовского посада были возвращены почти на полстолетия. Скорее всего, это далеко не полный список городов, «жалуемых» Чингисидам. Ведь нам известен целый ряд служилых царевичей XVI в., как крещеных, так и некрестившихся, многие из которых содержали свои военные отряды и нуждались в источнике их финансирования. Мы имеем все основания предполагать, что они также жаловались доходами с городов. Ю.В. Готье отмечал, что в XVII в. нет никаких признаков того, что служилое татарское население Замосковья пополнялось значительным числом новых выходцев. Татарские служилые центры в коренных государственных областях России формировались в XV–XVI вв. Теперь они разрушались путем естественной убыли населения, и смены веры. Помимо Мещеры и Романовского уезда в XVII в., самыми крупными центрами, вокруг которых группировались татары, были Мыцкий стан Суздальского уезда, южные части Московского уезда (волости Замыцкая и Перемышльская), Коломенский и Боровской уезды [1929]. А.Л. Хорошкевич отмечает наличие крымских выходцев в Щитове и Ростунове (Серпуховско-Воровское княжество) и Дмитровском уезде (Берендеево, Ижев). Однако исследователь выводит их появление не от размещения служилых Чингисидов с их дворами, а от потребности удельных князей в подобных людях для сношений с Ордой [1930]. На наш взгляд, эта версия несколько надуманна. Тем более, что Москва всегда стремилась не допускать самостоятельных внешнеполитических контактов удельных князей. Можно предположить, что и перечисленные территории также передавались тем или иным служилым Чингисидам. Хотя, возможно, это только остатки известных нам корпораций. Так, Замыцкая волость располагалась по Серпуховской границе по реке Лопасне. Перемышльская волость была смежной с Боровским уездом.