Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

Вклады по душе отдельных крещеных Чингисидов, возможно, могли посылаться и в зарубежные обители. Известна милостыня Ивана Грозного по царице Анастасии и своему брату князю Юрию Васильевичу на Афон, в вольные монастыри и Константинопольскому патриарху [2454].

Мы видим, что география мест поминовения Чингисидов была достаточно обширной. Какой-то закономерности выявить здесь невозможно. Зачастую поминовение членов одной семьи стремились обеспечить одновременно в нескольких обителях. Что касается размера вкладов, то он соответствовал минимальному пожертвованию, обеспечивающему внесение имени на вечное поминание в повседневный список (это влекло за собой запись всех членов семьи в менее значимый с богослужебной точки зрения вечный синодик) или же обеспечивал более престижный корм монастырской братии в день смерти или именин (в ряде случаев — 2 корма). Последнее означало запись в вечный и повседневный синодики [2455].

А.И. Алексеев считает, что в данных случаях Иван IV выполнял свой христианский долг по отношению к лицам, принявшим крещение, перешедшим на его службу и в то же время не имевшим родственных связей в России [2456]. Впоследствии данную практику, судя по всему, оставили. Следует отметить, что ряд Чингисидов, по которым были сделаны вклады Иваном IV, рассматривались как члены царской семьи или же как почти равные по статусу московскому государю.

Перечисленные факты лишний раз показывают, что при Иване Грозном в России существовала особая система взаимоотношений со служилыми представителями «золотого рода», в том числе и принявшими православие. С.Ю. Шокарев предположил, что факты погребения отдельных Чингисидов (в данном случае Симеона Бекбулатовича в Московском Симоновом монастыре) способствовали превращению некрополей обителей в места компактного погребения крещеных представителей знатных татарских родов (Черкасские, Сулешевы) [2457]и, как следствие, места внесения вкладов на помин души. С этим можно отчасти согласиться, но вряд ли это играло значимую роль.

Помимо прочего, подобные вклады от имени родственников, в первую очередь жен, являются своеобразным индикатором благополучия семейной жизни того или иного представителя «золотого рода». Как мы видим, жены далеко не всегда заботились о душе своих покойных супругов, хотя известны их вклады на помин души по себе и иным своим родственникам, в первую очередь по родителям. С другой стороны, вклад Симеона Бекбулатовича по душе Михаила Кайбулина говорит о достаточно близких отношениях, существовавших между ними.

Данная информация интересна нам еще и потому, что отражает финансовые возможности некоторых Чингисидов. Так, только по зафиксированным сведениям, Симеон Бекбулатович и его жена сделали вклады на общую сумму в 1262 рубля.

Следует отметить, что среди служилых татарских царей и царевичей известны примеры, когда более состоятельные родственники помогали менее состоятельным. Так, касимовский царь Арслан б. Али в первой четверти XVII в. посылал ежегодно в Ярославль к своим кормовым родственникам отцу и «братьей» по 50 и больше подвод [2458]. В это время в Ярославле жили: сибирский царь Алей б. Кучум, сибирские царевичи Алтанай б. Кучум (с женой, дочерью царевича Мухаммед-Кула б. Атаула) и Култуган б. Али (умер 2 октября 1623 г.), две жены племянника Кучума Мухаммед-Кули б. Атаула Алма-бики и Ай-ханыш (дочери касимовского царя Араслана), опальная жена Араслана Алеевича Наг-салтан (родная сестра Исинея Карамышева), а также вдова шемаханского (самаркандского, шарманшанского) царевича Шихима Шейх-Муаммед б. Мухаммед) царица Ханыш с дочерью и кормовые мирзы, многие из которых являлись родственниками и свойственниками Чингисида [2459].

Таким образом, мы вправе утверждать, что в России существовала развитая система материального содержания Чингисидов. Формы пожалования разнились в зависимости от положения того или иного царя и царевича.

В целом их содержание можно разделить на положенное всем и только кормовым Чингисидам. При этом разновидностей пожалований постепенно становилось больше. Апогей приходится на вторую половину XVII в. Наиболее широкий диапазон дач имели кормовые Чингисиды. Они находились в самом уязвимом положении, даже простая задержка тех или иных выплат могла привести к определенным финансовым затруднениям. Поэтому по данной категории Чингисидов сохранилось больше всего известий. Как правило, даже простая пролонгация постоянных денежных и натуральных выплат на следующий год требовала коллективного или индивидуального челобитья от получателя, что, в свою очередь, порождало активную переписку между приказами. В особенно тяжелом положении оказались кормовые Чингисиды, проживавшие в городах. Однако его «тяжесть» все же не следует преувеличивать.

Все Чингисиды в России XVII в. ведались в Посольском приказе, поэтому для получения той или иной дачи требовалось написать челобитную во внешнеполитическое ведомство. Здесь готовилась справка по этому делу с многочисленными примерами, с которой думный дьяк отправлялся к царю. После принятого решения подьячий писал память в приказ Костромской четверти, в котором ведался Ярославль. Оттуда, в свою очередь посылалась грамота воеводе в Ярославль, и он поступал именно так, как ему предписывали. Иногда, правда, грамоты посылались непосредственно из Посольского приказа, минуя посредников.

Кормовые Чингисиды, проживавшие в Москве, находились в несколько более выгодном положении. Но и по их челобитным приходилось писать памяти в приказы, из которых представители «золотого рода» получали те или иные дачи.

На каждом этапе данной процедуры могли возникнуть различные злоупотребления. Наиболее часто встречаемые — это ошибки подьячих при составлении выписей «на пример» для доклада к царю или же «правильно» подобранные выписи «на пример». Выше мы указали на некоторые замеченные неточности.

Встречается и «нелюбовь» того или иного приказного к конкретному Чингисиду. На сегодняшний день удалось найти один такой пример: сибирский царевич Алтанай б. Кучум обвинял дьяка Савелия Романчукова в затягивании дела о его верстании поместным окладом и денежным жалованием [2460]. В 1634/35 г. царицам Салтан-бике и Нал-бике по их челобитью для меньшей волокиты поденный корм стали давать в Касимове, где они постоянно проживали, а не в Ярославле, как ранее [2461]. Скорее всего, это было связано с необходимостью постоянных личных приездов (несколько раз в год), или же их приказных людей, в Ярославль за полагавшимся кормом, что приводило к дополнительным денежным тратам со стороны цариц.