Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

Как всегда, многое решал так называемый человеческий фактор. Только какими-то личными пристрастиями можно объяснить тот факт, что практически все прошения хивинского царевича Авган-Мухаммеда б. Араб-Мухаммеда удовлетворялись Михаилом Федоровичем, даже когда в документах подьячие не могли найти подобных примеров. К тому же, ему и его людям достаточно легко сходили с рук многие серьезные и мелкие прегрешения [2462], другие расплачивались за меньшее [2463]. То же самое мы можем сказать и о князе Василии Ишимовиче и Алексее Михайловиче. Новокрещеный Чингисид прожил при дворе около года, за это время он успел получить значительный новичный поденный корм, иные пожалования, что обеспечило ему достойное материальное положение. Он вполне успешно начал придворную карьеру. Вначале его пожаловали в стольники, а затем, 5 апреля 1648 г., в кравчие [2464]. У него были все шансы взлететь достаточно высоко. Но в 1649 г. он умер. По-видимому, в истории с Чингисидом большую роль сыграло явно осознанное и добровольное решение о смене веры, это не могло не импонировать православному государю. История с внуками хана Кучума, царевичами Петром и Алексеем Алексеевичами, несколько иного рода. Судя по документам, они стали вполне послушным орудием в руках московского государя, стремящегося по примеру царей XVI в. поднять свой престиж за счет образа «царя царей». Чингисидов стали даже вновь назначать номинальными полковыми воеводами в действующую армию. В это же время в России оказались грузинские царевичи, которые несколько потеснили ранее выехавших Чингисидов.

Другие представители рода оказались в диаметрально противоположной ситуации, как, например, жены царевича Алтаная б. Кучума. Им приходилось проявлять повышенную активность, чтобы хотя бы сохранить первоначальный уровень своего содержания [2465]. Эти почетные «пенсионерки» были только материальной обузой для Москвы, их было невозможно использовать в каких-либо целях. «Низкое» материальное положение иных крещеных Чингисидов второй половины XVII в., значащихся как «московские кормовщики», объяснить сложнее.

Что касается материалов XVII в., то по количеству документов на выдачу пожалований и разнообразных дач тому или иному Чингисиду в какой-то степени можно судить об уровне заинтересованности в нем или о личной привязанности к нему московского государя. Скорее всего, это относится и к более ранним периодам. Но об этом наблюдении можно говорить только с середины XVI в.

Нельзя не отметить и тот факт, что первоначально появились дачи только татарским царям и царевичам. Пожалования ногайским, крымским, сибирским мирзам и кабардинским князьям, по-видимому, назначались по образцу дач для Чингисидов. Следующим шагом стало помещение в начале XVII в. выписей о пожалованиях служилым царям, царевичам и мирзам в одних справках. Наконец, со второй трети XVII в. уже царевичам частенько начинают «на пример» писать дачи мирз. Это, по-видимому, показывает изменение уровня политической и, возможно, военной целесообразности наличия и использования служилых царей и царевичей. Но с началом своеобразного ренессанса в отношении служилых Чингисидов в эпоху царствования Алексея Михайловича ситуация стала постепенно принимать первоначальный характер. В целом пожалования Чингисидам отличались от дач иным иноземцам, в первую очередь европейцам, поэтому, в силу своей несколько большей составляющей, они значительно чаще становились предметом исследований [2466].

Теперь, когда мы вооружены знаниями о различных сторонах жизни Чингисидов в России XV–XVII вв. и изменениях, которые происходили в каждой из них по отдельности, мы имеем возможность, выявить статус представителей «золотого рода» на их новой родине и проследить его изменения.

Одной из специфических особенностей Московского царства являлось то, что его полноправными подданными могли быть только православные христиане. В данном случае понятия «подданство», «вероисповедание» подменяли друг друга. Для тоге чтобы выезжий иноземец воспринимался в России полноправным подданным он должен был в обязательном порядке стать православным.

Расширение границ государева и планомерная правительственная политике привлечения на службу иностранцев обусловили формирование особого социального слоя России — «служилых иноземцев». Появление этой группы потребовало оформления специального законодательства, признававшего за иноземцами иммигрантами самостоятельный юридический статус.

Всех иноземцев можно было разделись условно на «внутренних» и «внешних». К «внутренним» относились представители народов, вошедших в состав Российского государства вместе с территориями, на которых они проживали. Как правило, они ведались территориальными приказами (приказ Казанского Дворца, Сибирский приказ и т. п.). Жизнь и деятельность «внешних» иноземцев, не имевши) собственной территории, ведались в специально созданных или же ведомственны) приказах (Иноземный приказ, Посольский приказ). В большей степени это относится к иноземцам западноевропейского происхождения, хотя те же правила распространялись и на выходцев с Востока. Правовые нормы, применяемые как к первым, так j ко вторым, почти всегда были едиными, будь то язычник, мусульманин, католик или протестант [2467]. Данные наблюдения в основном соответствуют реалиям второй половины XVI–XVII вв. Но они имеют значение и для более раннего периода.

В литературе отмечалось, что выезды Чингисидов в русские земли начались еще в XIV в. и были связаны с «замятиями», время от времени происходившими в Орде [2468]. В первую очередь, это коллективные вотчинники, рассчитывавшие переждать здесь тяжелые времена. К подобным царевичам следует отнести детей хана Золотой Орды Тохтамыша Джелал ад-Дина и Керим-Берды. Однако некоторые из исследователей отрицают факт присутствия царевичей в русских землях [2469]. Ю.В. Селезнев считает, что Тохтамышечи, пройдя окраинами русских земель, ушли в Литву (Витовт оказывал Тохтамышу и его детям постоянную поддержку). Не исключено также и то, что пребывание царевичей на Руси держалось в секрете [2470].

Русские князья не могли отказать таким Чингисидам, тем более, что любой из «казакующих» царевичей со временем мог стать ханом. Нам неизвестна форма материального содержания подобных представителей «золотого рода». Однако вполне вероятно, что содержание их должно было составлять значительную часть великокняжеских расходов, тем более что Чингисиды появлялись здесь со своими дворами. Возможно, это была смешанная форма, состоявшая из натуральных и денежных дач. Сведений о передаче им городов с уездами у нас не имеется. Царевичи могли покинуть территорию русских княжеств в любое время по своему желанию.