Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

В дальнейшем он участвовал с Городецкими татарами в зимнем литовском походе 1534/35 г. «у передового полку на праве». Приставом царевича являлся Александр Семенович Упин, со служилыми татарами — князь Василий Федорович Лопатин [1204]. В этом же году во главе большого полка в Брянске и Почепе находился царевич князь Федор Меликдаирович. В июле срок его пребывания был продлен, но вскоре, по литовским вестям, его с полком переместили в Новгород Северский [1205]. 29 апреля 1536 г. царевич упомянут воеводой в Молвятицах [1206]. Весной 1536 г. сибирский царевич Шах-Али и Мухаммед мирза Канбаров отмечены в Торопце [1207]. В 1536/37 г. они же находились в Одоеве [1208]. Должны были участвовать татары, без учета их принадлежности к какому-либо региону, и в казанском походе осенью 1537 г. Поход не состоялся [1209]. В июле царь Шах-Али б. Шейх-Аулиар находился во Владимире «от козанские украины» [1210].

В декабре 1541 г. сибирский царевич Шах-Али б. Ак-Даулет и Мухаммед мирза Канбаров отмечены в полку правой руки во Владимире (с царевичем — князь Иван Васильевич Власов Мезецкий) [1211].

В 1543/44 г. царевич Федор Меликдаирович упоминается во главе большого полка «в Брянске да на Севере» (Новгород Северский) [1212]. Это самое последнее упоминание царевича в живых. Однако, возможно, это неправильная датировка. Скорее всего, речь идет о кампании 1534/35 г. [1213]

Летом 1547 г. в Калуге находился, по крымским вестям астраханский царевич Ядгар-Мухаммед б. Касим (князь Иван Михайлович Хворостинин) [1214]. В декабре 1547 г. царь Шах-Али б. Шейх-Аулеар и касимовские татары принимали участие в казанском походе (с ними князь Федор Андреевич Прозоровский). Они шли из Мещеры до Цывили «горнею стороной». С царем был также астраханский царевич Ядгар-Мухаммед (с князем Иваном Михайловичем Хворостининым) [1215]. В марте 1549 г. «по казанским вестем, как Сафа-Кирея, царя казанского, в животе не стало» царю Шах-Али велели быть в Нижнем Новгороде (с окольничим Федором Михайловичем Нагим). Первоначальный сбор был назначен во Владимире [1216]. Ядгар-Мухаммед с апреля находился в Калуге, с ним — Михаил Михайлович Старого [1217]. Зимой царю Шах-Али и царевичу Ядгар-Мухаммеду велено идти в казанский поход из Нижнего Новгорода. С царем находился князь Михаил Михайлович Тучков, с царевичем — князь Юрий Григорьевич Мещерский, с татарами — Григорий Михайлович Шестов [1218]. При этом татарский царь возглавлял большой полк [1219].

В августе 1551 г. Шах-Али (с ним — Михаил Михайлович Тучков) значится номинальным воеводой в очередном казанском походе [1220]. В результате этого похода Шах-Али в третий раз провозглашен казанским ханом. Летом 1552 г. Шах-Али вновь возглавил большой полк при осаде Казани [1221].

В июне 1553 г., согласно крымским вестям, Иван Грозный отправился в Коломну. С ним был и недавний его враг, крещеный казанский царь Симеон Касаевич (Ядгар-Мухаммед б. Касим) [1222]. В декабре месяце под Казань на Арские места были посланы государевы полки. В них отмечены и «Городецкие князи и мурзы и со всеми мещерскими людьми князь Федор князь Иванов сын Татев» [1223]. По другим данным, с Городецкими татарами находился князь Еникей [1224].

В апреле 1554 г. русские полки отправились сажать на астраханский престол царя Дервиш-Али [1225]. Был сделан первый шаг, приведший, в итоге, к присоединению к России и этого осколка Золотой Орды. Осенью Городецкие татары (приставы — князь Федор Васильевич Сисеев и Ак-сеид мирза), шигалеев двор (Ра князь, в других прочтениях — Ара или Арай) и темниковские люди кн. Еникея Тенишева участвовали в очередном казанском походе [1226].

В июле 1555 г. Иван Грозный с Владимиром Андреевичем Старицким, а также Симеоном Касаевичем и астраханским царевичем Абдуллой б. Ак-Кобеком, по крымским вестям, отмечены в Коломне [1227]. В ноябре месяце царевича астраханского (пристав Ефим Худяк Игнатьевич Салтыков) и «всех городецких татар» (Дмитрий Григорьевич Плещеев), правильнее сказать, мещерских (здесь упоминаются собственно городецкие татары, двор царя Шах-Али и все мещерские люди), послали в Новгород для участия в шведском походе. Царевичу велено ходить за передовым полком [1228]. С царевичем ходил и Уразлы Канбаров. Позднее его отпустили к государю с сеунчем от Абдулы [1229].

В июне 1556 г. Иван IV, по крымским вестям, находился в Серпухове. С ним мы видим князя Владимира Андреевича и Симеона Касаевича. Царевичу Абдуле велели стоять в Тарусе [1230]. Узнав о данном походе, татары поворотили в Крым.

По первой половине XVI в. нам известно только несколько имен членов дворов касимовских Чингисидов. В июне 1533 г. упоминается Кутлубулат, князь Городецкий. В это время он находился в Казани, при дворе хана Джан-Али б. Шейх-Аулиара [1231]. В мае 1535 г. упоминается «городетцкий вож Ян Булат (Джан-Булат, Ембулат)». К сожалению, это сообщение не позволяет однозначно сказать, происходил он из городецких татар или же входил в состав подразделения, ставшего прототипом арбачеев и станичников Посольского приказа, сопровождавших дипломатические миссии на восточном направлении. Однозначно мы можем говорить о том, что он неоднократно посылался в Ногайскую Орду. В августе того же года «в ногаи» отправили Городецкого казака Шерхозя Ильясова (Шир-ходжа б. Ильяс) [1232]. В летописях под 1536 г. отмечен городецкий татарин Евгастей Итаков [1233]. Другой раз отмечается мирза Галдей [1234]. В ногайских посольских книгах в 1551 г. упоминается касимовец Аксей мирза Янговатов [1235]. В 1552 г., будучи ханом казанским, Шах-Али отправил гонцом в Москву Городецкого ясаула Муралей мирзу [1236]. Из Ногайских дел Посольского приказа нам известен казак Чингисида Юрлагамыш Шавруков, посланный в 1556 г. с грамотой к царевичу Тохтамышу в ногайские степи [1237]. У Шах-Али же жил, находясь на непонятном для нас положении (член двора или же военнопленный), ногаец Худай Батышев, брат Азина Утепиша. Его в 1564 г. просил отослать за Волгу ногайский бий Исмаил [1238]. Разрядные книги донесли до нас имя еще одного Городецкого татарина середины XVI в., это Кочеулай Сенгилдеев сын Бастановец [1239]. Взятый в плен крымскими татарами, он бежал из плена в мае 1558 г. и был послан в Москву из Ислама городка князем Дмитрием Вешневецким с сообщением о готовящемся походе на русские земли [1240]. Остальные данные о персональном составе дворов касимовских Чингисидов относятся ко второй половине XVI в. [1241]

На этом наш обзор можно завершить. Конечно же, это далеко не все случаи использования служилых — в первую очередь, мещерских, правильнее, касимовских — татар до середины XVI в. Они, судя по всему, принимали участие во всех казанских кампаниях. Некоторые из касимовских татар отправлялись в Казань вместе с посаженным туда новым ханом из Касимова (Шах-Али б. Шейх-Аулеар; Джан-Али б. Шейх-Аулеар). В свою очередь, в результате изгнаний Шах-Али из Казани (1521, 1546 гг.), вместе с Чингисидом в Мещеру попадали казанские татары. Их использование на западном направлении также, по-видимому, было более активным, хотя их размещение на восточной границе для сторожевой службы подразумевало постоянное участие в военных столкновениях с крымцами, ногайцами и казанцами. В течение всего этого времени отряды татар имели определенную автономию, но ее рамки со временем сокращались.