Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

В описях архива Посольского приказа сохранилось упоминание об этих событиях: «Столпик, а в нем ссылка великого князя Симеона Бекбулатовича в Кашинский уезд в село Кушалино со 111-го по 113-й год, исподу нет, ветх и роспался, и мыши изъели» [1474]. «Свяска, а в ней дела старые: ссылка Воротынских да Петра Головина да дело царя Симеона, как он сослан в Кушалино и иные старые дела» [1475]. Можно предположить, что данный извет был инспирирован из Москвы, или же С. Рыжков, почувствовав веяние времени, решил подтолкнуть свою служебную карьеру. По крайней мере, желание Симеона Бекбулатовича бежать в Крым или Ногайскую Орду, в тогдашних внешнеполитических условиях, выглядит достаточно сомнительным. Нужно помнить и то, что обвинение в отъезде было типичным для рассматриваемого периода.

На данной челобитной следует остановиться подробнее. С. Рыжков особо подчеркивает, что он ничем не пожалован. Интересен и тот факт, что поступок подьячего был неоднозначно воспринят в приказной верхушке. Он отмечает, что дьяк Галицкой чети [1476]Андрей Семенов сын Алябьев «за те за доводные дела» отставил его от места. Это не повлияло негативно на дальнейшую судьбу дьяка. Немаловажно и то, что отрывки данного дела сохранились в документах приказа Казанского дворца, где в то время ведались все служилые Чингисиды и знатные татары. Симеон и его люди, возможно, в это время должны были ведаться в приказе Галицкой четверти, но после 1575 г. Симеон Бекбулатович явно выпадает из числа просто служилых царей и царевичей. В этом можно усмотреть целенаправленную политику Бориса Годунова на понижение, по крайней мере, официального статуса опального царя.

Что касается детей царя Симеона, то информации о них мало. В синодике Соловецкого монастыря сохранился их перечень: Федор, Дмитрий, Иван, Евдокия, Мария, Анастасия. Все они умерли еще при жизни своего отца. В браке из них, судя по всему, никто не состоял, ведь в XVI — первой половине XVII вв. для заключения брака крещеным Чингисидам требовалось разрешение царя, и понятно, что при Борисе Годунове и, возможно, Федоре Ивановиче такое разрешение получено быть не могло — ведь это были реальные претенденты на московский престол. Имеются сведения о жизни только одного сына Симеона — Ивана. В 1595 г. он лежал при смерти, в это время в Твери проездом находился преподобный Мартирий Зеленецкий. Придя в дом князя, он своими молитвами оживил его сына, положив на грудь умирающего царевича образ Тихвинской Богоматери [1477]. Можно предположить, что еще в 1598 г. он был жив.

С царем Борисом также связана устойчивая легенда об ослеплении Симеона и даже отравлении его сына Ивана — еще одно косвенное подтверждение того, что как минимум сыновья Федор и Дмитрий умерли еще до воцарения Бориса, быть может, в младенчестве. В.И. Ульяновский подробно разбирает эти известия и приходит к выводу об их абсурдности. Наиболее распространенной является версия Ж. Маржерета: «император Борис послал Симеону в день своего рождения милостивое письмо и испанского вина. Выпив вместе со слугой за здоровье царя, Симеон и его слуга через некоторое время ослепли». Подобное могло произойти при отравлении метиловым спиртом. Но он не был еще известен в то время. К тому же подобное отравление сопровождается другими симптомами, отсутствующими во всех описаниях: желудочно-кишечным расстройством, головными болями, угнетением нервной системы, дрожанием конечностей, судорогами, тошнотой и др. Да и Борису на тот момент это было невыгодно. Скорее всего, бывший царь приписал козням так не любившего его Годунова возрастное ухудшение зрения, к тому же оно было сильно преувеличено. Вряд ли бы в 1606 г. престол прочили слепому Симеону [1478].

Приход к власти Лжедмитрия I повлиял на судьбу Симеона Бекбулатовича. Новый царь возвратил его из кушалинской ссылки. В.И. Ульяновский относит приезд Чингисида в Москву ко времени между 14 июля и 1 сентября 1605 г. По его мнению, за Симеоном в село послали приставов князя Григория Борисовича Долгорукова Рощу и Семена Романовича Олферьева. Но формулировка «посылал к нему на подворье» говорит, скорее всего, о том, что эти люди отправлялись к царю Симеону в его московский двор. Бывшему царю и родственнику была оказана большая честь. «Царю Семиону Бекбулатовичю встреча была первая — окольничей Михайло Борисович Шеин да окольничей князь Олександр Федорович Жировой Засекин. Другая встреча была — боярин Ондрей Александрович Нагово да окольничей князь Дмитрей Васильевич Туренин» [1479]. Вскоре после этого Симеон возвратился в свой удел. Ему возвратили прежние источники доходов, в полном объеме или частично. Но вскоре судьба вновь посмеялась над ним. По версии В.И. Ульяновского, Романовы и их кружок предприняли попытку выдвинуть Симеона Бекбулатовича на российский престол, и, воспользовавшись им как ширмой, сконцентрировать всю власть в своих руках. Филарет Никитич Романов рассчитывал, посадив на престол Симеона, тем самым обеспечить себе патриаршество после смещения Игнатия, ставленника Лжедмитрия I, а с ним и власть над царством. В подтверждение этого исследователь приводит тот факт, что именно в марте 1606 г. Филарет решается на хиротонию, и в апреле ее принимает.

В том или ином виде это становится известно Лжедмитрию I. В начале февраля 1606 г. в Кушалине появились дьяк Поместного приказа Иван Ефанов и дьяк Разрядного приказа Тимофей Витовтов, которые, по-видимому, проводили здесь какое-то следствие. А 29 марта Лжедмитрий I специальной грамотой приказывал игумену Кирилло-Белозерского монастыря постричь бывшего царя Симеона. Это свершилось 3 апреля. Симеон превратился в инока Стефана. Его велено «покоить… против того, как старца Иону Мстиславского». Привезли Симеона Бекбулатовича в монастырь Ефим Бутурлин и Григорий Образцов [1480]. Тем самым Лжедмитрий I ликвидировал своего конкурента одним из испытанных способов.

Пострижение приняла и супруга Симеона, урожденная Анастасия Ивановна Мстиславская, она стала инокиней Александрой. В это же время она сделала большой вклад в московский Симонов монастырь — 157 рублей — с условием записать ее в синодик после смерти. Вскоре «по велению Ростриги» Иван Васильев сын Милюков привез ее вместе с сестрой Ириной Мстиславской в Горицкий девичий монастырь на Белоозере. Оттуда они совершили вклад в Кирилло-Белозерский монастырь — 50 рублей.

В описи Посольского приказа 1626 г. указано, что 14 мая 1606 г. по приказу самозванца князь Василий Григорьев сын Щербатый и дьяк Томило Бровцын переписали имущество и ценности в кельях монахинь Вознесенского монастыря Ирины Мстиславской и Александры Голицыной [1481]. В.И. Ульяновский почему-то превратил Голицыну в Мстиславскую-Голицыну, отождествляя ее с супругой Симеона Бекбулатовича. Известно, что отец Анастасии-Александры, кн. Иван Федорович Мстиславский, был женат первым браком на Ирине Александровне Горбатой-Суздальской, а вторым — на Анне Владимировне Воротынской [1482].