Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

1 сентября того же 1469 г. объединенные силы русских, включая и «царевича Касымова сына», вновь появились под стенами Казани. После того, как они возвели около казанской крепости острог и обезводили осажденный город, хан Ибрагим согласился заключить мир «на всей воли великого князя и на воевоцкой» и выдал весь русский полон, приобретенный за истекшие 40 лет (с 1429 г., когда болгаро-татарские и марийские воины напали на Галич и Кострому) [198].

По мнению К.В. Базилевича, Ю.Г. Алексеева, А.Г. Бахтина, проявившееся уже в 1467 г. стремление русского правительства установить контроль над Казанью было продиктовано задачами безопасности страны [199]. Отчасти с этим можно согласиться, но на деле получилось так, что именно Казанское ханство было вынуждено приложить максимальные усилия, чтобы обеспечить свое дальнейшее существование как независимого государства. Обороняющейся стороной в войне 1467–1469 гг. была Казань. Здесь необходимо выделить следующие обстоятельства: 1) с самого начала вооруженного конфликта 1467–1469 гг. до его конца инициатива принадлежала русским войскам, казанцы принимали исключительно контрмеры; 2) в ходе войны больше пострадало население Казанского ханства, нежели русских государственных образований (5 мелких набегов казанцев на восточные окраины русских земель против 5 крупных операций русских войск, развернувшихся на основной территории ханства — в Ветлужско-Вятском междуречье, Горной стороне, Прикамье и у стен самой Казани); 3) накануне войны 1467–1469 гг., судя по имеющимся сведениям, не было ни одного вторжения казанских вооруженных отрядов в пределы Московской Руси; 4) даже некоторые представители московских правительственных кругов (братья Ивана III Юрий и Андрей, их мать княгиня Мария Ярославна) считали активизацию восточного направления внешней политики Ивана III в 1467–1469 гг. ничем не оправданной [200].

Необходимость наступления на Казанское ханство, по всей видимости, диктовалась следующими задачами:

1) устранение препятствий для продолжения и завершения объединения русских земель: Казань стремилась держать под своим контролем Вятскую Землю и Пермь Великую, на которые, в принципе, она имела столько же прав, что и Москва, так как эти области были полиэтничными [201];

2) восстановление контроля над Средним Поволжьем, установление вассальной зависимости Казанского ханства;

3) предотвращение набегов казанских татар и «черемисов» на восточные окраины Русского государства (в соответствии с общеизвестным тактическим приемом «лучшая защита — нападение»).

Задачи оборонительного характера, конечно, занимали видное место в восточной политике Ивана III, но вместе с тем большую роль играли великодержавные побуждения, зарождавшийся имперский тип государственного сознания у руководителей Московской Руси. Если следовать А. Каппелеру, все три выделенные им комплекса средневековых предпосылок становления многонациональной Российской империи уже присутствовали в XV в., но окончательно еще не созрели [202].

Заключенный между Москвой и Казанью в 1469 г. мирный договор не нарушался вплоть до 1478 г., так как Иван III в это очерченное время решал другую важную внешнеполитическую задачу — присоединение Новгорода Великого. Новый конфликт разразился из-за Вятской Земли, стремившейся вырваться из сферы влияния Казанского ханства [203]. Видимо, одним из условий мирного договора 1469 г. было невмешательство Казани в дела Вятской Земли, иначе бы в летописях — под 1478 г. — не появилась такая запись: «… казаньской царь ходил на Вятку и много полону поимал, и секл, и грабил через роту свою» [204]. Появился серьезный повод для нового вторжения на территорию Казанского ханства. 26 мая 1478 г., то есть сразу же после окончательного присоединения Новгорода Великого, из Нижнего Новгорода вышла судовая рать воеводы В.Ф. Образца и, разорив дотла марийские и чувашские селения вдоль Волги, приступила к осаде Казани. Одновременно по Вятке и Каме двигалось другое войско, состоявшее из вятчан и устюжан. Те тоже по пути своего следования «множество бесчисленное изсекоша, а иных в полон поимаша». Война и на этот раз завершилась заключением мирного договора, «яко же оугодно бысть великому князю» [205].

Вслед за окончательным выходом Руси из политической зависимости от Большой Орды в 1480 г. (примечательно, что в период «стояния на Угре» Казань не предпринимала каких-либо агрессивных действий по отношению к России) и после смерти хана Ибрагима около 1479 г., в результате которой началась борьба за престол между наследниками, Иван III начал еще более решительно вмешиваться во внутренние дела Казанского ханства. В течение 1482–1487 гг. был установлен московский протекторат над Казанью, ханом стал послушный Ивану III Мухаммед-Эмин, а неугодный московскому правительству Али-хан был отправлен в заточение. В 1489 г., при непосредственном участии казанских войск, была окончательно покорена Вятская Земля [206].

В 1496–1497 гг. оппозиционная казанская знать предприняла попытку возвести на престол сибирского царевича Мамука, но последний из-за проводимой им негибкой и деспотичной внутренней политики был в конечном итоге отвергнут как казанскими феодалами, включая и тех, кто пригласил его, так и местным рядовым населением. Однако казанцы после свержения Мамука выпросили у Ивана III не Мухаммед-Эмина, а его брата Абдул-Летифа, выросшего в Крыму, но впоследствии поступившего на вассальную службу в России. Абдул-Летиф стал вести своенравную политику, не отвечавшую интересам не только Москвы, но и части казанской знати. В январе 1502 г. Абдул-Летиф был выпровожен в Россию, где его заточили в темницу; ханом снова был провозглашен Мухаммед-Эмин [207].

Но теперь, в отличие от прежних периодов своего правления, он начал проводить антимосковскую политику. Существует несколько точек зрения на вопрос об основных причинах резкой перемены политической ориентации Мухаммед-Эмина, начиная с 1502 г. Возможно, в той или иной мере, сказались все высказанные историками предположения: «козни» новой жены Урбеть, вдовы умершего в плену хана Али, активная деятельность сторонников «восточной» («ногайской») партии, ожидание смерти престарелого и больного великого князя Ивана III, казнь Кель-Ахмета — руководителя «московской» партии, то есть сторонников сближения с Россией, стремление большинства казанцев устранить московский протекторат, страх Мухаммед-Эмина перед надвигавшимся в ханстве антимосковским и антирусским народным восстанием [208].

Судя по ожесточенности и размаху разразившегося восстания, скорее всего, основной причиной «измены» Мухаммед-Эмина было недовольство казанцев постоянным вмешательством Москвы во внешнеполитические и внутренние дела Казанского ханства, злоупотреблениями русских чиновников и других лиц, осуществлявших контроль над ханством. В качестве примера можно привести случай с Федором Кисилевым, который уже в 1490 г. — через 3 года после установления протектората — брал на Горной стороне «лишних пошлин» и «давил силою» [209]. Видимо, казанцам не нравилось и поведение русских купцов, постепенно монополизировавших местную торговлю. Наверное, вовсе не без определенных на то оснований они подверглись жестокому погрому со стороны местного населения во время ежегодной ярмарки 24 июня 1505 г., с чего, собственно, и начался новый русско-казанский конфликт [210].