Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

Итак, 7 августа 1524 г. под Казанью появилась русская судовая рать, которая в течение 20 дней базировалась на «острове купцов» на Волге, поджидая прибытия конных полков. 28 августа конница была перевезена на левый берег. Началась осада Казани. До этого на Итяковом поле на реке Свияге произошло ожесточенное сражение между русской конной ратью и казанской, «и на том бою многих князей и мурз и татар и черемису и чувашу избиша, а иных князей и мурз многих поимаша» [474]. По версии Казанского летописца, сражение длилось три дня [475]. По С. Герберштейну, были две отдельные битвы [476]. По всей видимости, бои шли три дня, но с перерывом в один день между двумя крупными сражениями.

В ходе обороны столицы в лесу был разбит укрепленный лагерь, откуда совершали свои дерзкие вылазки «черемисские пехотинцы» (в основном, скорее всего, это были луговые марийцы). Кроме того, марийцы и чуваши перекрыли все дороги и «опустошили все окрестности», лишив русских возможности пополнить свои продовольственные запасы. Осада затягивалась, русское войско охватили голод и болезни. Василий III выслал в помощь осаждающим дополнительные силы — флотилию И. Палецкого, нагруженную продовольствием, и конный отряд из 500 всадников. Однако приставший к марийскому берегу флот ранним утром подвергся неожиданному нападению «черемисов», в результате чего было захвачено 90 крупных судов, большинство экипажей погибло либо было взято в плен, а сам И. Палецкий «под покровом тумана почти нагишом добрался до войска». Не менее печальная участь постигла и конный отряд: марийско-чувашские партизанские группы перебили почти всех (уцелело только 9 человек), а «тяжело раненный начальник умер в руках врагов на третий день».

И все же производимый русскими интенсивный артиллерийский обстрел тоже поставил защитников Казани в сложное положение. Стороны заключили перемирие. Русские войска, возвращаясь назад, понесли ощутимые потери. Та часть флота, которая находилась под руководством И. Палецкого, снова попала в засаду марийцев и чувашей. «Потеряв шедшие с ними корабли, он едва ушел целый сам с немногочисленными людьми» [477]. Казанский летописец с горечью описывает ход отступления русской рати: «И много же войска с Казани идуще, з гладу на пути изомроша, овии же черною болезнию на Русь пришедша, долго болевше, помроша» [478].

Само собой разумеется, что в ходе войны 1524 г. несравнимо более тяжелые потери понесло население Казанского ханства, особенно ее Горной стороны. Ситуация стала крайне критической в результате жестокого набега многотысячной ногайской конницы вскоре после ухода русской рати. Пафнутьевский летописец сообщает, что «князи Ногайские орды… вконець… доспели пусто» земли Казанского ханства [479]. Скорее всего, нападение ногайцев было вызвано не только их стремлением разграбить селения серьезно ослабленного тяжелой войной соседнего государства, но и враждой между ногайскими мурзами и династией Гиреев. По справедливому замечанию А.А. Зимина, этот набег побудил правительство Сафа-Гирея на скорейшее примирение с Василием III [480]. Учитывая тяжелые для ханства последствия русского и ногайского походов, правительство Василия III приняло решение об отправке судовой рати к Казани в 1525 г. Об итогах этого похода ничего не известно, о нем скупо сообщается лишь в разрядной записи [481]. Вероятно, на страницы летописей известия об этом походе не попали именно потому, что посланные Василием III рати не решили поставленных перед ними задач даже в той мере, какой удалось осуществить русским войскам в 1524 г. Или же в 1525 г. преследовались цели незначительные, скажем, в плане военной демонстрации, чтобы Казань была более уступчивой в ходе переговоров.

Действительно, 15 ноября 1524 г. в Москву прибыло посольство во главе с Аппай-уланом и князем Бахтыкилдеем. О конкретных договоренностях в русских летописях ничего не сказано, но, скорее всего, Василию III пришлось принять ряд компромиссных, не во всем приемлемых для русской стороны условий. Во-первых, в летописях повторяется одна и та же симптоматичная формулировка: «И государь их пожаловал по их челобитью и по прошению» [482]. Во-вторых, пришлось признать легитимность воцарения Гиреев в Казани: Василий III «велел у них быти на Казани царю Сафакирею» [483].

Кроме того, русское правительство принялось воздействовать на Казань экономическими методам борьбы. Было запрещено русским купцам торговать в Казани, и традиционная ярмарка, проводившаяся в этом городе, была переведена в Нижний Новгород [484]. Помимо этого торги проводились и в Василь-городе [485]. В результате этого мероприятия, во-первых, русским торговцам теперь можно было больше не опасаться дальнейших жестоких погромов, подобно тем, которые случились в Казани в 1505, 1521 и 1523 гг., во-вторых, волжская торговля была на некоторое время парализована, ибо казанские и многие другие восточные купцы, в свою очередь, тоже стали бойкотировать, поэтому в России возникла дороговизна и недостаток многих товаров, поставляемых из Казани, Астрахани, Персии, Армении, соответственно, немалых убытков понесла и Казань, в частности, появился дефицит соли, обычно привозимой из России [486], в-третьих, центр волжской торговли впоследствии все-таки переместился в Нижний Новгород, экономическое могущество Казани было подорвано [487].

Еще одной мерой воздействия на казанское правительство стала политика депортации приграничного марийского населения. Тем самым Москва пыталась форсировать интеграцию западных районов Казанского ханства, чтобы в перспективе постепенно поглотить это государственное образование. По сведениям С. Герберштейна, вывезенных марийцев стали расселять близ литовской границы, однако те «в конце концов рассеялись в разные стороны, многие из них убежали в Литву» [488]. В письме русского посла в Литовском государстве И.В. Лятцкго от 22 апреля 1527 г. сообщается, что марийцы, перешедшие литовскую границу, впоследствии спустились вниз по Днепру. Затем они поселились в Западной Украине в Подолии и получили среди местного украинского населения несколько искаженное наименование «чемерисы» [489].

Согласно исследованиям А.Г. Бахтина и Н.В. Ильиной, чемерисы (черемисы) были поселены около города Бар, принадлежавшего Бона Сфорца, жене польского короля Сигизмунда I (сейчас Бар — райцентр Винницкой области). Первые упоминания о чемерисах относится к 1541 г. (в Бар они были переселены из Волыни). Чемерисы были обязаны отбывать военную службу, за что они освобождались от налогов, получали земельные угодья и даже денежное жалование. Их отряды насчитывали несколько сотен человек. Чемерисы отличались свободолюбием и воинственностью. Они охраняли границы Великого княжества Литовского, отражали нападения крымских татар, ходили походами на крымские и турецкие земли, участвовали в междоусобных войнах в Речи Посполитой. Во второй половине XVII в. отношения чемерисов с центральной властью ухудшились, и те в основной своей массе перешли на сторону Османской империи. В начале XVIII в. часть чемерисов вернулась в Подолию, но к тому времени их социальное положение ухудшилось, собственная военная организация прекратила свое существование. К концу XIX в. чемерисы полностью ассимилировались с украинцами и татарами. На Украине следы чемерисов остались в виде топонимов и широко распространенной фамилией Чемерис [490].