Виталий Маневич - Экономические дискуссии 20-х

Сложность, противоречивость ситуации заключалась в следующем: расширение производства в промышленности требовало притока финансовых средств, в том числе новых кредитов. Расширение кредитования за определенные границы вело к образованию излишка денег в обращении, инфляции, росту цен. Рост цен делал нерентабельным экспорт, затруднял заготовки. Сокращались возможности экспорта и импорта. А с импортом оборудования и сырья для промышленности связывались планы индустриализации. Для того чтобы расширить импорт, нужно было расширить экспорт. Для этого экспорт должен был быть рентабельным, что требовало снижения цен на внутреннем рынке, сокращения и потребительского спроса. Следовательно, нужно было сократить кредиты промышленности, значит, временно сократить планы ее развертывания, планы капитального строительства.

В 1926—1927 гг. верх взяли сторонники осторожной денежной политики и снижения цен. Ссуды промышленности были сокращены, масса денег в обращении стабилизирована, цены снижены. Казалось, что желаемое оздоровление экономики достигнуто. Однако экономика столкнулась с рядом противоречий, не поддававшихся разрешению путем кредитно-денежного регулирования.

Снижение цен, достигнутое в 1926—1927 гг. путем административного нажима на торговую сеть, не сопровождалось снижением себестоимости, нехватка товаров не была преодолена полностью, хотя спрос был несколько ограничен. Крестьянство не имело достаточно стимулов для реализации своих товаров; рынок не был насыщен промтоварами, растущий спрос городского населения поглощал прирост производства промтоваров.

В конце 1927 г. Госбанк вынужден был резко расширить кредитование промышленности, вследствие чего возросла масса денег в обращении, возобновился рост цен, нехватка товаров усилилась, обострились трудности с хлебозаготовками.

В чем причина этих явлений? Почему огромный рост промышленного производства не давал возможности насытить крестьянский рынок? Почему нормализация торгового оборота вызвала резкую нехватку оборотных средств в промышленности и торговле? Почему в конце 1923 — начале 1924 г. удалось безболезненно снизить цены и ограничить кредиты, а попытка повторить этот маневр в 1926—1927 гг. окончилась неудачей? Что в хозяйственной ситуации изменилось по сравнению с 1923—1924 гг.?

По нашему мнению, причина заключается в том, что в 1923—1924 гг. не только росло производство, но и повышалась его эффективность, снижалась себестоимость, росла производительность труда. В 1926—1927 гг. эти процессы замедлились или прекратились. Производительность труда в 1923—1924 гг. росла за счет того, что стали удовлетворяться элементарные потребности в пище, было преодолено физическое истощение работников. Для дальнейшего роста производительности труда нужны были уже другие факторы, улучшение техники и организации производства. Себестоимость в 1923—1924 гг. снижалась благодаря расширению производства, вовлечению в оборот законсервированных основных фондов. В 1926—1927 гг. лучшие из сохранившихся фондов уже работали, вовлекались в оборот худшие, что вело не к снижению, а к повышению себестоимости. Словом, нужны были рационализация производства, инициатива, предприимчивость, экономное, рациональное использование тех относительно небольших накоплений, которые могло дать народное хозяйство. Между тем управление промышленностью носило во многом черты бюрократического централизма.

Неэффективная работа промышленности, наличие огромного аппарата управления приводили к тому, что быстрый рост производства сопровождался столь же быстрым ростом городского спроса. Уже в 20-х годах возникла проблема "долгостроя", сроки строительства оказались на порядок больше, чем на Западе, расход материалов — в несколько раз больше и т. д. Неэкономное использование ресурсов порождало постоянную потребность предприятий в приросте оборотных средств, что вело к росту кредитов и массы денег в обращении.

Как известно, в первые годы нэпа были созданы хозрасчетные тресты, работавшие для получения прибыли. Однако нужно иметь в виду, что число хозрасчетных трестов было крайне невелико (400—500 трестов по всей стране). Предприятия, входившие в состав трестов, хозрасчетными правами не пользовались. Синдикаты, возникшие как добровольные объединения трестов, постепенно приобретали черты управленческого звена. Параллельно с синдикатами трестами управляли главки — отраслевые подразделения ВСНХ. Малочисленность трестов и синдикатов обеспечивала им монопольное положение на рынке и вместе с тем облегчала весьма жесткое руководство трестами со стороны главков ВСНХ. Тресты и синдикаты выступали, с одной стороны, как монопольные получатели прибыли, с другой стороны, будучи органами управления целой отрасли или подотрасли, они превращались в одну из управленческих инстанций.

В 1925—1926 гг. политика снижения цен рассматривалась иногда как замена конкуренции, имитирующая ее последствия, принуждающая предприятия к снижению издержек, техническому прогрессу и т. д. Практика, однако, этого не подтвердила: на принудительное снижение цен тресты, оставаясь монополистами, отвечали снижением качества, изменением ассортимента и т. д.

Между руководством трестов и предприятий шла борьба за расширение прав предприятий, за перевод их на хозрасчет. Принятый в 1927 г. закон о государственных промышленных трестах обязывал руководителей трестов перевести входившие в их состав предприятия на хозрасчет, выделить им самостоятельный счет в банке, предоставить право осуществлять операции на рынке. Перевод предприятий на хозрасчет, развязывание их инициативы и заинтересованности могли сыграть решающую роль в разрешении тех противоречий, с которыми столкнулась экономика во второй половине 20-х годов. Этого, однако, не произошло. Тресты, которым вопреки их ведомственным интересам был поручен перевод предприятий на хозрасчет, затягивали претворение в жизнь закона 1927 г. Неоднократно принимавшиеся дополнительные постановления и проверки мало помогли делу. К концу 1929 г. предприятия так и не были переведены на хозрасчет.

На рубеже 20-х и 30-х годов был взят курс на ликвидацию товарно-денежных отношений, рыночной смычки между городом и деревней, кредитно-денежного регулирования экономики, хозрасчетных отношений в промышленности. Рассмотрение мероприятий того периода (реорганизации промышленности, кредитной реформы и др.), их последствий, их отражения в экономической литературе выходит за хронологические рамки данной работы.

Методологические дискуссии 20-х, годов явились отражением тех социальных процессов, которые протекали в стране в переходный период, тех трудностей и противоречий, с которыми сталкивалось общество на пути к социализму. Вместе с тем эти дискуссии явились продолжением тех методологических споров, которые велись в марксистской литературе в предшествующие десятилетия. Понять возникновение методологических дискуссий 20-х годов можно, лишь рассмотрев, хотя бы кратко, теоретические истоки тех направлений, которые сталкивались в советской экономической литературе, истоки, восходящие к методологическим и философским спорам на рубеже XIX и XX веков.