Николай Пашкин - Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438)

Уже этот шаг преподносился не иначе, как в связи с перспективой грядущего объединения церквей. Соответствующая нота, обращенная к византийским представителям, была опубликована в Констанце 6 апреля 1418 г. «Мы страстно желаем, — писал папа, — насколько это позволяют нам силы и милость Господа, прекратить старый раскол греков с римской церковью, искоренить до конца их схизму, чтобы никогда не было ее и впредь. Необходимо устранить различия между ними и латинянами, так чтобы все они составили единую паству, которая есть церковь и которая должна управляться одним пастырем, наместником Христа; в этой обители Божьей им надлежит жить в мире и согласии. Вот почему мы сочли нужным принять просьбу светлейшего императора Константинопольского Мануила, который тоже стремится облегчить взаимное примирение всех стран, исповедующих веру Христову, и даем возможность его сыновьям, как и каждому представителю вашего народа, сочетаться браком с женщинами католической веры» [211] Martinus V, papa. Epistola fîliis Manuelis imperatoris Constantinopolitani (1418 post febr. 1 Constantiae) // Cecconi, III–IV; ЕР. 1, 3–4: Volentes, quantumcumdeoet nostra honestate poterimus ad ea condescendere, quae vétusté divisionis Graecorum ab obedientia sanctae Romanae ecclesiae fomenta tollere et totius scismatis illius extirpationi salubriter cooperari videntur, ita ut non sit deinceps, sicut nec esse debet, differentia Latini et Graeci, sed omnes in uno grege dominico in eodem ovili, quod est ecclesia, sub eodem pastore vicario lesu Christi militare deo possint, et unanimes ambu lent in domo dei cum consensu, quapropter annuendum censuimus devotioni carissimi in Christo Шіі Manuelis imperatoris Constantinopolitani illustris patris vestri, qui pro faciliori et magis accomodo reductionis antiquae pads medio et reconciliatione mutua cunctarum Christum colentium regionum, nobis humiliter supplicavit, quatenus vobis filiis et cuilibet vestrum cum mulieribus fidei ac devotionis et obedientiae sanctae romanae ecclesiae matrimonia contrahendi liberam indulgeamus facultatem. .

Этим разрешением папы воспользовались, хотя и в разное время, все сыновья Мануила II Палеолога. Раньше всех это сделали его наследник Иоанн и морейский деспот Феодор, породнившиеся таким образом с итальянскими княжескими домами [212] Иоанн женился на Софии Монферратской, Феодор — на Клеопе Малатесте. В 1428 г. последовал брак между будущим императором Константином и Магдалиной Токко. Наконец, в 1430 г. Фома Палеолог взял в жены Катерину Заккариа, которая была дочерью последнего ахейского князя. Требование папы не переводить латинских принцесс в православную веру скорее всего не было соблюдено. В 1425 г. Мартин V писал деспоту Феодору, призывая его оставить подобного рода попытки по отношению к своей супруге. Известно, что род Малатеста, из которого происходила Клеопа, находился в родственных отношениях с родом Колонна, к Которому принадлежал и сам папа. Подробнее об этом см.: Hofmann G. Kirchengeschichtliches zur Ehe des Herrsches Theodor II Palaiologos (1407–1443) // Ostkirchliche Studien. 1955. Bd. 4. S. 129–137. . Все эти дружественные жесты папы в отношении византийцев [213] Отношение папы подчеркивала и новая манера его обращения к василевсу После 1261 г. папы вообще избегали открыто признавать юридические права византийских императоров на Константинополь — см.: Norden W. Das Papsttum und Byzanz. В., 1903. S. 725. По мнению автора монографии, впервые титул « іmperator Constantinopolitanus » (вместо « imperator Graecorum » или « imperator Romeorum ») вновь употребил папа Евгений IV в 1437 г. в адрес Иоанна VIII Палеолога незадолго до его прибытия на Ферраро-Флорентийский собор. Однако на самом деле это случилось гораздо раньше. Именно папа Мартин V в первом же своем послании именовал Мануила II этим титулом (см. сноску 211). были сделаны им непосредственно перед самым закрытием Констанцского собора. Осознавали ли сами греки те изменения, которые произошли за это время в латинской церкви? Теоретически они существенно повышали их Щансы на справедливое и взвешенное обсуждение своих проблем. Действительно, Констанц означал среди прочего победу принципов соборного движения и их реализацию на практике. Новоизбранный папа Мартин V формально уже не имел возможности требовать от них простого подчинения папскому престолу, поскольку отныне сам обязан был подчиняться церковному собору в вопросах веры.

Однако дальнейшие события показали, что византийцы вовсе не собирались форсировать переговоры, касающиеся церковной унии, — несмотря на то, что эта тема становилась все более обсуждаемой, а позиция папы выглядела исключительно благожелательной. Письма Мартина V, доставленные в Константинополь Николаем Евдемоном из Констанца, должны были вызвать там приятное удивление. Византийский патриарх Иосиф II именовался в них не иначе, как епископ Нового Рима, которого папа приветствовал как своего брата. Папа выражал согласие заключить унию и готов был обсудить все необходимые для этого условия [214] Эти письма, как и последующая переписка между папой и Константинополем, не сохранилась, и о ее содержании мы знаем исключительно благодаря Сиропулу — см.: Syropulos II, 7. См. также: Gill J. Op. cit. P. 27; Loenertz R. Op. cit. P. 42. .

На этом фоне ответ императора может показаться более чем сдержанным. Его послание, которое папа получил, по всей видимости, весной 1419 г., гласило, что единственно возможным способом восстановить единство церкви является вселенский собор, местом проведения которого может быть только Константинополь, а право его созыва принадлежит исключительно византийскому императору [215] Syropulos II, 8. Это послание папе доставил скорее всего Иоанн Вландинтер, упоминание о котором содержится во флорентийских источниках. Как раз в это время (с февраля 1419 г. до сентября следующего года) курия находилась во Флоренции — см.: Loenertz R. Op. cit. P. 42–43. . Едва ли подобные условия могли удовлетворить папу По свидетельству Сиропула, Мартин V повторно обратился к императору со своей инициативой и получил от него аналогичный ответ. И в этот раз посредником между ними был Николаи Евдемон. Известно, что еще в апреле 1419 г. он находился с дипломатической миссией в Венеции. Там же в январе 1420 г. появился еще один византийский дипломат — Иоанн Филантропин, который затем проследовал в Польшу, Венгрию и Литву. Скорее всего именно он передал Евдемону новый мандат императора, предписывавший ему отправляться к папе. Курия в тот момент находилась во Флоренции. Евдемон появился там не один, а в сопровождении Феодора Хрисоверга. Именно после их визита папа принял требования византийского императора [216] Cм.: Loenertz R. Op. cit. P. 44; Gill J. Op. cit. P. 29. В Венеции Евдемон решал вопрос о посредничестве между этой республикой и императором Сигизмундом. Кроме того, он должен был организовать прибытие на Восток латинских принцесс, предназначенных в жены сыновьям Мануила II (Иоанну и Феодору). Вернувшись от папы обратно в Венецию, Евдемон забрал оттуда обеих женщин и сопровождал их в Константинополь — см.: Barker J. Op. cit. P 327, 348. .

Что могло стать причиной уступчивости папы? Как выяснится позже, византийский посол вместе с Хрисовергом пообещали понтифику едва ли не безоговорочную готовность греков соединиться с латинской церковью. Во всяком случае, именно такой вывод папа сделал после беседы с ними [217] Об этом можно прочитать в докладе папского нунция, который нанес визит в Константинополь в 1422 г. (речь об этом пойдет ниже) Обращаясь тогда к императору, нунций упомянул о последней миссии Николая Евдемона и Феодора Хрисовсрга, которые якобы именно так и поставили вопрос — см.: Ann. Eccl. XXVIII, ad 1422, 9: …quoniam reverendus pater et dominus episcopus Slomensis et dominus Nicolaus Eudemon Joannes obtulerunt et dixemnt aperte, distincte et claie, omni semotaobscuritate, domino et sanctissimo papae Martino V voluntatem esse patriarchae et reverendissimi Constantinopoiitani et serenissimorum Romaeorum imperatorum, procurare ac curare sine fraude et dolo sanctissimam unionem ecclesiae Graecorum cum Ecclesia Latina sub ilia tide, quam sancta Romana Ecclesia tenet… Хотя в литерагуре и встречается мнение, что последние требования императора были выражены не столь категорично и поэтому папа мог согласиться с ними (см.: Gill J. Op. cit. P, 29–30), большинство авторов не видят оснований опровергать Сиропула (см.: Loenertz R. Op. cit. Р. 45–4: 6; Dietenvan J.-L. Silvester Syropulos… S. 169–170). К тому же следует отметить, что на удивление компромиссная позиция византийского посла Евдемона была, по-видимому, высказана не впервые. Нечто подобное вполне могло иметь место еще на Констанцском соборе, куда Евдемон приехал в 1416 г. во главе посольской делегации. . Если так, то вопрос о выборе места для униатского собора действительно мог показаться не столь принципиальным. К тому же при проведении его на Востоке у папы было бы несомненно больше шансов избежать давления со стороны конциляристских кругов в собственной церкви, имевших огромное влияние после Констанца.