Николай Пашкин - Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438)

Между тем голосование в Базеле 5 декабря с его результатами стало началом нового этапа дипломатической борьбы. Вскоре после оглашения его итогов стало известно об очередной инициативе императора Сигизмунда, непрерывно следившего за всем происходящим. На этот раз он предлагал созвать греко-католический собор в своей венгерской столице — Буде, а в качестве главного аргумента высказывались соображения, которые напрямую связывали это историческое мероприятие с перспективой крестового похода [366] DRTA. XII, 35. .

Нельзя сказать, что предложение Сигизмунда никого не тронуло. Хуан Сеговианский даже записал в своем трактате, что если бы о нем узнали до голосования, то, возможно, многие предпочли бы проголосовать за Буду, а не за Авиньон [367] MC. II, 929: Eiusmodioblationes impériales si ante electionem factam innotuissent concilio, quomodo sentire potui, quamplurimos patrosdeduxissent ad consensum Budae, qui in Avinionem vota dedere… . Не исключено, что император предлагал свой вариант в противовес авиньонскому. Тем же самым в тот момент был озабочен папа и, наконец, сами греки. 5 февраля 1437 г. в Базель прибыл византийский посол Иоанн Дисипат. Ему предстояло на месте установить, в какой степени здесь готовы следовать заключенным ранее соглашениям [368] См. дневниковые записи участника собора Артура Штекля: СВ. 1,104–105. . Войдя в курс дел, посол сразу же убедился, что дела идут не так, как задумано. 15 февраля на генеральной сессии Дисипат выступил с нотой официального протеста против назначения Авиньона местом будущего униатского собора. Дипломат указал на то, что Авиньон не упоминается в декрете от 1434 г. и, кроме того, ни папа, ни его заместители никогда не явятся туда [369] Johannes Dishypat. Oratio in concilio Basiliensi contra nominationem civitatis Avinionensis ad locem celebrationis ycumenici concilii // Cecconi, CCLXXXIII. . К его словам, впрочем, отнеслись предельно холодно и с крайним подозрением. Даже правомочность посла выступать с протестом подвергли сомнению. В результате он был обвинен в том, что действует не по инструкции своего императора, а по сговору с агентами папы [370] MC. II, 935: Lugdunensis quoque archiepiscopus alloquebatur ipsum oratorem Graecorum, quod protestationem per eum factam non est ex Graecia, sed habuisset ex Basilea, maiusque habere peccatum qui ad huiusmodi facienda tradidcrat eum. .

Заявление Дисипата, конечно, не было результатом сиюминутного сговора с защитниками папских интересов. Однако тесное общение с ними не подлежит сомнению. Выражая твердую уверенность в позиции папы, посол наверняка заранее был хорошо ознакомлен с его мнением. Курия и в самом деле предпринимала все меры к тому, чтобы не допустить перемещения собора во Францию. Ее адепты опубликовали в Базеле меморандум, содержащий почти два десятка причин, не позволявших проводить это мероприятие за пределами Италии [371] Текст этого меморандума см.: СВ. I, 431–434. . В числе главных авторы документа называли политические смуты среди итальянских магнатов и неразрешенность вышеупомянутого неаполитанского вопроса — причины, которые должны были неминуемо обостриться в отсутствие папы. Не лишенным оснований был и следующий довод: «Поскольку собор необходимо организовать в таком месте, в котором смогли бы собраться большие и малые чины всех народов, государств и стран, то нельзя считать Авиньон таким местом — ведь если в Базеле англичане жаловались на засилье французов, то что же тогда будет в Авиньоне? Мнения небольшой горстки людей, — говорилось далее, — ни в коем случае не должны иметь места наряду с мнением Его Святейшества, членов коллегии (кардиналов. — Н. П. ) и других иерархов, так как из-за этого серьезно пострадает весь строй и авторитет церкви» [372] Ibid: …quia concilium debet in loco celebrari, in quo omnium nationum, regnorum, et provinüarum maiores et minores convenire possint et in quo nulli fiat impressio, qualis non est Avinio, quia si de impressione propter potentiam Gallicorum publice conquesti sunt Anglici in Basileam, quid erit in Avinione? Praeter alios reges et régna, quorum metus propter inimicitias quamplures et iustus et ratuonabilis foret. .

В этих словах — озабоченность авторов по крайней мере двумя моментами. Во-первых, речь шла о том, что вопрос о греках и униатский собор могут стать средством борьбы, использующимся в целях усиления одних и ослабления других национально-политических сил. В этом смысле более всего потеряло бы папство как политический субъект, а наибольшую выгоду могла извлечь французская монархия. Не зря в документе было высказано убеждение в том, что разговоры и мнения о греко-латинской унии относятся к исключительной компетенции церкви и никакие другие суждения на будущем соборе не должны иметь места.

Старания курии получить поддержку императора Сигизмунда успеха не имели. В марте 1437 г. папа писал императору, что хотя и считает необходимым свое присутствие на будущем соборе, не может в настоящее время покинуть Италию [373] ER 1, 62–63. . Жалуясь на происходящее в Базеле, он просил отозвать оттуда императорского посла, епископа Любека. Впрочем, эту просьбу Сигизмунд нс выполнил, а к идее созыва униатского собора в Италии отнесся отрицательно. Что же касается его планов провести этот собор в Буде, то папа уклончиво заявил, ссылаясь на мнение византийского посла (очевидно, это был Мануил Тарханиот), что считает этот вариант невозможным. В Базеле тем временем активно предпринимались меры к практическому исполнению итогов голосования от 5 декабря 1436 г. От Авиньона ожидали предоставления условленной суммы займа в 70 тысяч дукатов. Авиньонцы, в свою очередь, требовали твердых гарантий его возврата. 28 января 1437 г. они огласили свои условия. Для полного возвращения займа в пользу города должна была перейти десятая часть церковных доходов во французском королевстве (а при необходимости и в других областях); в случае отказа греков ехать в Авиньон городу полагалось вернуть 60 тысяч дукатов, предназначенных на расходы восточной делегации и охрану Константинополя. Наконец, назначение Авиньона местом проведения вселенского собора следовало оформить в виде официального декрета. Ко всему этому французам была нужна санкция своего короля [374] MC. II, 930–931: …prius, scilicet ante expeditionem reliquarum pecuniarum muluandarum, imponatur et decreteturper sacrum concilium décima vel semidecima universalis, quae unacum indulgences assignetur civitati praedictae usque ad summam, quam mutuaverint… Item quod si décima regni Franciae non sufficieret… quod de décima et subsidiis aliorum regnorum et terrarum fiat assignatio… Item quod casu quo Graeci nollent venire, quod quindecim milia ducatorum, que debent tradi imperatori Graecorum pro expensis ipsorum et decern milia, que debent tradi pro custodia civitatis Constantinopolitanae… plene et libéré restituatur civitati… Item quod per sacrum concilium decretetur nominatio civitatis Avinionensis pro ycumenico concilio. . Но как раз с нею вопрос решился незамедлительно. Как уже говорилось, 11 февраля поступила официальная нота от Карла VII, который полностью одобрял назначение Авиньона и обещал полную поддержку этому проекту.

Дополнительно король обещал написать византийскому императору и папе, чтобы убедить обоих приехать в Авиньон. Была также обещана охранно-пропускная грамота как грекам, так и всем другим, желающим присутствовать на будущем соборе [375] CВ. I, 441–442; МС. II, 934. .