Николай Пашкин - Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438)

Все эти города формально соответствовали волеизъявлению греков, отраженному в декрете. Однако уже тогда начал фигурировать еще один город — Авиньон, который выдвинул архиепископ Лиона и затем активно начала продвигать самая влиятельная на соборе французская партия. Немедленно посыпались возражения некоторых депутатов, ведь Авиньон не упоминается в декрете и потому обсуждению не подлежит. Их противники, в свою очередь, парировали тем, что город расположен на пути в Савойю и что уж если греки согласны ехать туда, то ничто не мешает им остановиться в Авиньоне.

С августа 1436 г. один за другим начали поступать официальные ответы. Как и следовало ожидать, первыми на сделанное предложение откликнулись богатые итальянские города. Венеция, Милан и Флоренция обещали выполнить все условия и, в частности, предоставить требуемый денежный заем (флорентийцы, например, готовы были одолжить далее больше, чем запрашивалось). В то же время Сиена ответила, что не сможет отыскать более 30 тысяч дукатов. Узнав об этом, Эней Сильвий Пикколомини, являвшийся делегатом собора, поспешил отправить своим согражданам длинное послание, в котором призывал их не скупиться и проявить щедрость в деле, сулящем городу немалые выгоды [341] См.: Enea Silvio Ргссоіотіпі. Brief an die Regierimg von Siena (1437 ocl. 25 Basel) — лат. // Widmer B. Enea Silvio Piccolomini. Papst Pius II. Ausgewàhlte Texte aus seinen Schriften. Basel, 1960. S. 148–159. . Тонко намекая на подводные камни разворачивающейся борьбы, он писал: «Имеют место споры между венецианцами и флорентийцами, с одной стороны, и герцогом Миланским — с другой; и так как нельзя выбрать Венецию Либо Флоренцию, не задев тем самым герцога, ни сделать наоборот, так чтобы не досадить первым двум, то легко будет склонить собор к третьему варианту, каковым в Италии остается лишь Сиена» [342] Ibid. S. 158: Nam cum magnae sint inter ducem, Venetos et Florent inos discordiac, neque Veneti sine iniuria ducis aut Florentini eiigi poterat ideoque libenter ad tertium locum communemque concilium declinasset, quails nullus est in Italia praeter Senas. .

Благожелательно откликнулся австрийский герцог Альбрехт относительно Вены, обещая предоставить в распоряжение собора все, кроме требуемой суммы денег. Что же касается мнения императора Сигизмунда, то он настоятельно просил депутатов вообще никуда собор не переносить, а оставаться в Базеле, считая возможным убедить в этом папу. Смутно намекая на какие-то собственные контакты, он убеждал их, что через посредничество одного из братьев византийского императора или великого князя литовского якобы сможет уговорить греков приехать туда [343] MC. II, 906: …rursum mutationem fieri propter causam imionis Graecorum quod non esset necesse, quia credebat se facturum cum papa, ut pro concilio celebrando cum eis Basileam veniret, et per medium Dispothi, germani Constantinopolitani imperatoris, aut Witrigaldi magni Lithuaniae ducis, quod imperatoripse et Constantinopolitanus etiam venirent Basileam. . К этому совету прислушались, и письмо с соответствующей просьбой от имени собора и самого Сигизмунда было отправлено в Константинополь. Но, как известно, приглашение в Базель в Византии в очередной раз отвергли [344] См. сноску 335. .

26 октября была принята делегация из Авиньона. Ответ был вполне положительным: авиньонцы согласны были удовлетворить все условия для созыва вселенского собора в их городе, в том числе и те, что касались денежного займа [345] MC. II, 908. . Вновь раздавшиеся было редкие возражения о том, что этот город вообще не может быть поставлен на голосование, услышаны не были. Однако на следующий день едва не спутало все карты неожиданное вмешательство самого французского короля Карла VII. Его посольство прибыло в Базель, и депутаты узнали, что желание монарха состоит в том, чтобы место для будущего вселенского собора было выбрано с учетом интересов папы — «такое, куда понтифик согласился бы приехать и где можно было бы не только заключить унию с греками, но и уладить разногласия внутри латинской церкви» [346] Ibid. II, 908–909: …rex Francie cupiebat ut concilium celebraretur in loco accomodo ad rcductionem Graecorum et huiusmodi differentias removendum… quod facerent instantiam ut locus per concilium eligeretur accomodus ad praedicta duo, unionem fieri Graecorum et lolli ab ecclesia dissensionem. . На выбор было предложено несколько итальянских городов — Рим, Пиза, Флоренция и Сиена. Особое внушение на этот счет получила французская партия. Покидая собрание, королевский посол упрекнул депутатов в том, что, стремясь к союзу с греками, они начали сеять раскол между самими католиками.

Хотя явного раскола еще не было, многим уже было ясно, что дело идет к этому. Именно византийский вопрос сыграл здесь роль детонирующего фактора. Как бы ни хотелось большинству депутатов оставаться в Базеле, чтобы именно здесь принять восточную делегацию, позиция греков совершенно исключала такую возможность, делая неизбежным перемещение собора в другое место, причем с обязательного согласия папы. Об устранении последнего от переговоров византийцы не хотели и слышать. Однако на протяжении всех предшествующих лет Базель осуществлял программу внутрицерковных преобразований, на почве которых его отношения с папой постоянно ухудшались. В этих условиях для радикального большинства в соборе уния с греками становилась делом чести и престижа. Проведение униатского собора в Италии, как здесь считалось, могло принести такую же выгоду прежде всего папе в ущерб реформаторству. Об этом говорилось открыто. Когда император Сигизмунд рекомендовал никуда из Базеля не переезжать, то мотивировал это тем, что в противном случае под угрозой окажется реформа церкви [347] MC. II, 906: …quia nondum facta fuisset reformatio. О том, что вопросы церковной реформы и унии с греками могли казаться взаимосвязанными, см. материал заключительной главы. . Очевидец тех событий Артур Штекль оставил следующую запись в своем дневнике: «Греки не соглашаются ехать в то место, которое не будет одобрено папой, и поэтому есть основания подозревать, что делают они это с его благословления, поскольку тот всеми способами, какими только может, старается переместить собор в Италию. И если такое случится, то следует опасаться, что будут аннулированы все декреты Базельского собора» [348] См. запись в дневниках Артура Штекля — СВ. 1, 105: …ipsi Graeci nequaquam velint consentire in aliquem locum, nisi in quem papa consenserit. Unde suspicatur, quod Graeci hoc faciuntin favorem sanctissimi domini nostri papae, quia ipse dominus noster papa labo rat omnibus modis, quibus potest, ut trahat concilium ad ïtaliam. Et si hoc fieret timendum esset, quod décréta sancp Basiliensis concilii omnino suppeditarentur et annularentur… .

В этой сложной ситуации постепенно вырисовывались две альтернативы. Симпатии одной части собора тяготели к Италии, тогда как притяжением для другой все очевиднее становился Авиньон. Неожиданный жест французского короля, казалось, должен был повысить шансы папалистов, ратующих за Италию. На их сторону склонялся и президент собора кардинал Чезарини. Однако в ходе непрерывных дебатов поздней осени 1436 г. становилось ясно, что они в меньшинстве, тем более что на позицию французов мнение монарха никак не повлияло. 5 декабря 1436 г. состоялась процедура поименного голосования, которая подтвердила этот факт и продемонстрировала убедительный перевес конциляристов: более чем две трети депутатов выбрали Авиньон местом созыва православнокатолического собора [349] См.: Haller J. Op. cit S. 147; Leidl A. Die Einheit der Kirchen… S. 43. См. также протоколы голосования: CB. III, 248–258. . Проигнорировав последние просьбы короля, французская нация сплоченно проголосовала за Авиньон, включая даже таких видных иерархов, как архиепископы Буржа и Лиона или епископ Орлеана [350] См. сноску 364. . Впрочем, скоро и сам Карл VII пересмотрел свое мнение. 11 февраля 1437 г. было зачитано его послание, в котором он отрекался от своего недавнего решения и одобрял результат голосования [351] MC. II, 934. См. также: Haller J. Op. cit. S. 155. .