Аргира Игнатенко - Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре: (историко-правовое исследование)

Гражданскую войну Цезарь и Помпей начинали как вожди различных политических группировок. Цезарь, первоначально зарекомендовавший себя в качестве восстановителя партии марианцев, был связан с демократическими кругами популярами и в гражданскую войну вступил как защитник попранной демократии, прав народных трибунов. Напротив, Помпей, тяготевший к конституционным традициям, был близок к сенаторским кругам и не случайно был выдвинут ими в качестве вождя «республиканской», сенаторской группировки. Таким образом, в 50-е — первую половину 40-х годов полководцев в их борьбе за войско поддерживали довольно широкие круги политически активной прослойки римского общества. Однако со временем борьба политических групп переросла в открытую борьбу военных вождей за легионы и единоличную власть. В конце 40-х годов Антоний и Октавиан не только откровенно конкурировали друг с другом при наборе ветеранов, но даже переманивали один у другого целые легионы.

За войско боролась и находившаяся у власти республиканская группировка. Вожди республиканцев, не пренебрегая никакими средствами, собирали в восточных провинциях и в самой Италии деньги для вербовки и содержания легионеров. Сенат не скупился на обещания денег и земель солдатам. Непримиримый противник всяких аграрных законов, Цицерон в начале 43 г. сам предложил проект землеустройства ветеранов, что довершает сходство тактических приемов республиканцев и цезарианцев. Все это позволяет видеть, сколь велика была активность политических противников и как богат их арсенал средств борьбы за легионы, в ходе которой они не останавливались ни перед чем, нарушали былые общественные и политические нормы, отступали от старых лозунгов и традиций. Методы борьбы неопровержимо свидетельствовали о том, что это характернейшее явление римской политической жизни конца республики было порождено тем же процессом профессионализации армии. Сама же борьба, ее напряженный, острый характер — прямое подтверждение огромного, все возрастающего политического значения армии в Римском государстве тех лет. Вместе с тем, превратившись в важный фактор политической жизни, профессиональная армия оказала сильное, преобразующее влияние не только на весь ход и результаты борьбы в Риме, но и на политический режим в стране, а затем и на форму правления.

В пору кризиса республики и в сфере распоряжения, и в сфере командования армией часто наблюдались отступления от сложившегося конституционного порядка. В ходе напряженной политической борьбы в Риме нередкой оказывалась такая ситуация, когда войско переходило в руки политических деятелей, не занимающих высших магистратур и вообще не облеченных империумом, а комиции либо сенат своими постановлениями лишь post factum санкционировали от лица государства существующее положение дел. Так, в конце 82 г. через комиции был проведен lex Valeria de imperio , назначивший Суллу на неопределенный срок диктатором «для издания законов и устроения государства» ( dictator legibus scribundis et rei publicae constituendae ) с самыми неограниченными полномочиями. Однако вплоть до издания закона Валерия, о котором Сулла сам позаботился ради оформления своего положения, он командовал армией без всяких официальных полномочий, и огромное сулланское войско начиная с 87 г. фактически было оторвано от правительства, находящегося в Риме.

Таким же независимым от центра было положение армии Цезаря в Галлии, количество легионов в которой значительно превышало разрешенное сенатом. Постановление сената, назначавшее Цезарю 10 легионов [340] 8 , лишь закрепляло создавшуюся ситуацию: у Цезаря к тому времени было не менее 8–9 легионов вместо четырех, назначенных в 59 г. законом Ватиния и постановлением сената. Позднейшие консулат и диктатура Цезаря также были лишь юридическим оформлением монопольного обладания войском, обеспечившего Цезарю беспрецедентную власть в государстве.

Еще меньше возможностей в вопросе распоряжения армией оказалось у сената после смерти Цезаря. И консул Антоний, и не занимавший еще никакой должности Октавиан вербовали воинов, не испрашивая на то никакого разрешения сената. Не только без предписания, но даже без согласования с сенатом Антоний принял на себя командование и вновь сформированными, и македонскими легионами, хотя в качестве провинции ему была назначена Галлия. Поведение же Октавиана вообще противоречило всем нормам публичного права. Предоставление пропреторского империума, а затем и консулата девятнадцатилетнему Октавиану явилось лишь запоздалой и вынужденной санкцией произведенной им вербовки легионеров и командования легионами и свидетельствовало о полном бессилии сената воспрепятствовать антиконституционным действиям молодого вождя цезарианцев. Такой же пустой формальностью было утверждение особым законом — lex Titia — второго триумвирата. Власть триумвиров, а затем Октавиана, фактически неограниченная, оказались результатом обладания большой армией, не подчинявшейся сенату и комициям, отделенной от республиканского правительства.

«Итак, легионы Суллы на Востоке, а затем в Италии (в пору, когда у власти в Риме стояли марианцы), легионы Цезаря — основной контингент армии 40-х годов, позднее — легионы Антония, войска второго триумвирата и Октавиана до установления в Риме его власти в 27 г. до н. э. — все это были войска, не связанные с. центральными органами государства, не подчиненные им. Изоляция армии от центра доходит до того, что легионы и полководец все больше отдаляются от правительства, выходят из подчинения сенату и магистратам, как бы эмансипируются от республиканских органов государственной власти [341] Монтескье Ш. Размышления о причинах величия и падения римлян // Избр. произв. М., 1955. С. 86. . В результате и консулы, и сенат, и комиции, не имевшие в своем непосредственном распоряжении войск, часто оказывались бессильными перед полководцем, стоявшим во главе армии. Логическим завершением этой тенденции явилась зависимость центрального правительства от профессиональной армии и ее военачальника, сделавшаяся в последние десятилетия существования республики тем значительнее, чем сложнее и напряженнее становилась обстановка в Римском государстве. Постепенное отчуждение легионов от полисно-республиканских органов государственной власти и имело результатом власть военных диктаторов. По сути дела, в Риме в эту эпоху происходило становление нового политического режима — режима военных диктатур. Внутренней сущностью процесса складывания нового режима и было небывалое усиление политической роли армии. Внешне это проявлялось в давлении легионеров на комиции и сенат, в решении важнейших вопросов государственной жизни с помощью военной силы, действовавшей и на форуме, и на полях сражений, в последующем фактическом устранении из политической жизни старых республиканских порядков, в отказе даже от видимости демократии. Причины установления и утверждения нового политического режима — в самих условиях, которые толкали правящие круги класса рабовладельцев на принятие военной диктатуры, — в условиях острого социально-политического кризиса, охватившего в I в. до н. э. всю Римскую державу [342] Мишулин А. В Спартаковское восстание. Революция рабов в Риме в 1 в. до и s. М., 1936. С 191. Ср. Утченко С. Л Древний Рим: События. Люди. Идеи. С. 208 сл.; Ковалев С. И. Две проблемы римской истории. С 96. .