Аргира Игнатенко - Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре: (историко-правовое исследование)

Результатом процессов, протекавших в течение V–III вв, до н. э, было формирование к середине II в. до н. э. сложной общественной структуры, компоненты которой различались и по отношению к средствам производства, и по месту, занимаемому на социальной лестнице, и по правовому положению. В составе этого развитого рабовладельческого общества были сельский и городской плебс, сенаторское сословие и оформлявшееся всадничество, наконец, масса бесправных рабов и сравнительно небольшая группа богатых чужестранцев, пользовавшихся в Риме правовой защитой. Такое многообразное членение римского общества, которое даже не может быть детерминировано с помощью какого-либо одного критерия, никоим образом не соответствовало параметрам единого полисного коллектива.

Наряду с уничтожением полисного единства при характеристике эволюции римского общества необходимо обратить внимание и на подрыв полисной замкнутости. Происходил, с одной стороны, отток неимущих граждан за пределы Рима (в колонии, провинции). Будучи сами порождением полисной ограниченности, завоевания вместе с тем разрушали полисную общину как единый замкнутый коллектив, способствуя рассеиванию римлян по всей ойкумене. С другой стороны, втягивание Рима в орбиту средиземноморских отношений привело к притоку в Рим италиков, чужестранцев. Характеристика римского общества II в. до н. э. вообще не может быть дана без учета населения неполноправных общин Италии (с латинским либо союзническим правом) и обладавших римским гражданством муниципиев, население которых знало те же градации, что и римское, а также без учета огромной массы бесправных провинциалов, в свою очередь разделенных на множество социальных групп. К середине II в. до н. э. полисное единство, как и полисная замкнутость, существовали, таким образом, лишь де-юре.

Такие глубокие социальные изменения, новая расстановка классовых сил, изменение состава и самого понятия римского плебса, включение в политическую борьбу новых фракций господствующего класса (всадничества, муниципальной знати), а главное, усиление эксплуатации рабов и свободной бедноты — все это имело результатом крайнее обострение социальных противоречий, классовой и политической борьбы. Однако организация политической жизни в такой сложнейшей обстановке продолжала сохранять полисные формы, сложившиеся преимущественно в V–IV вв. до н. э.: она протекала на форуме, в русле комиций, в сенаторской курии, концентрировавшей политический опыт и авторитет нобилитета, выражалась в деятельности небольших политических группировок — «кружков», котерий; и лишь в конце II в. до н. э. возникли политические «партии» оптиматов и популяров. Правда, прямое полисное народовластие уже в III в. до н. э. приобрело формальный характер. Фактически власть принадлежала избираемым из нобилей магистратам и аристократическому же сенату. По существу можно говорить о нобилитарном аристократическом режиме, при котором диктатура римского нобилитета была, однако, завуалирована формами прямого народовластия. За свойственным римской политической жизни консерватизмом совершенно отчетливо просматривается классовый смысл сохранения такого декорума. Захватнические кампании давно уже велись исключительно в интересах власть имущих, но осуществлялись римско-италийским крестьянством, и функционирование комиций, до середины II в. почти сливавшихся с крестьянско-рабовладельческой милицией и формально остававшихся высшим органом власти. было призвано скрывать антагонистический характер интересов правящих кругов и народных масс, особенно в сфере внешней политики. Специфические формы римской демократии, когда голосовали не отдельные индивидуумы, а организованные коллективы граждан (курии, центурии, трибы), до определенного времени способствовали сохранению влияния правящих кругов в комициях и использованию их в качестве орудия диктатуры верхушки общины. Способствовал тому и авторитет patres , сплотившихся в сенат представителей виднейших знатных фамилий.

Однако пауперизация носителей полисной демократии — крестьян, их неизбежный отход от военной службы и как результат — снижение политической роли, совпавшие с вступлением на политическую арену новых социальных кругов, их включением во внутреннюю борьбу, постепенно привели к изменению политических порядков. В литературе имеется тенденция трактовать период с 30-х годов II в. до 80-х годов I в. до н. э. как время наивысшего развития демократии в Риме на том основании, что именно тогда был издан ряд законов, демократизировавших комициальную процедуру либо расширявших права всадничества [385] Lex Gabinia — 139 г. до н. э.; lex Cassia — 137 г.; lex Papiria — 131 г.; lех Maria — 118 г.; lex Caelia — 107 г.; lex Sempronia judiciaria — 121 г. до н. э. . Однако возникший в эти годы блок всадников и популяров (так традиционно называют сторонников демократических преобразований) не был союзом равноправных участников: силы последних лишь использовались всадническими кругами. Усилия же популяров, направленные на решение аграрного вопроса, встречали сопротивление не только нобилей, но и всадников, хотя и в меньшей мере, но все-таки также связанных с землей [386] Niсоlet С. L'ordre équestre à l'epoque républicaine (312–43 av. J.C.). Paris, 1966. P. 285, 294, 295 sq. . Не могла обеспечить демократизацию политического строя и демократизация процедуры в комициях, ибо катастрофически падала роль самих комиций. В сущности значение полисной демократии, подорванное модификацией самой материальной основы римского общества [387] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T 3. C. 21. , с начала I в. до н. э. продолжало снижаться катастрофическими темпами. Тому способствовали и результаты Союзнической войны: включение италиков в списки триб делало прямое полисное народовластие практически невозможным [388] См.: Утченко С. Л. Политические учения древнего Рима. С. 35. . Важным фактором в этом процессе оказалось и связанное с именем Гая Мария изменение римской военной системы, окончательно лишившее и центуриатную и трибутную организацию всякого политического значения.

К тому же вскоре после военной реформы обнаружились политические результаты начавшейся профессионализации войска: на форуме появилась новая политическая сила — ветераны Мария. Со временем воздействие военных элементов на традиционные институты полисной демократии (комиции и даже сенат) сделались привычной чертой римской жизни [389] Q. Сіс., De petit, cons., IХ.34; App., B.C., 1, 55,63; Plut., Mar., 34–35, 42; Sulla, 8; 9, Caes., 14; C.A.H V.9. P. 535. , Использование же в политической борьбе целых легионов привело к качественному изменению ее характера: из борьбы, протекавшей в легальных либо полулегальных формах на форуме и в курии, она переросла в гражданские войны между полководцами, вождями различных фракций и коалиций. В таких условиях и возникали военные диктатуры Суллы, Помпея, Цезаря, Октавиана, столь сложные политические явления, как первый и второй триумвират. В обстановке острого кризиса роль профессиональной, по существу деклассированной армии возросла в такой степени, что она сделалась важнейшим фактором внутренней политической жизни.