Клара Ашрафян - Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

По-видимому, Ибн-Батута преувеличил масштабы этой помощи. Тем не менее его свидетельство любопытно тем, что отражает, по всей вероятности, изменение курса политики Мухаммеда Туглака. Царивший в стране голод Ибн-Батута вопреки другим историкам не только не связывает с увеличением Мухаммедом Туглаком налогов, но ни единым словом не намекает на такого рода нововведения, внесенные султаном р существовавшую до нега налоговую систему и налоговые ставки. Напротив, Ибн-Батута утверждает, что Мухаммед Туглак облегчил налоговое бремя, о чем, однако, мы не находим ровно никаких данных в индийских персоязычных хрониках.

Попытаемся разобраться в этих, на первый взгляд, противоречивых свидетельствах. Барани не называет даты установления Мухаммедом Туглаком новых обременительных налогов. Сирхинди относит это событие к периоду после набега монголов, опустошивших Синд, Лахор, Мултан и подошедших к окрестностям Дели (1328–1329) [482] Сирхинди, Тарих-и Мубарак-шахи , стр. 101. .

По мнению индийского историка Ага Махди Хусейна, новое налоговое обложение относится ко времени после перенесения столицы из Дели, вернее, превращения Даулатабада во вторую столицу султаната [483] А. М. Husain, The rise and fall of Muhammad bin-Tughlaq , p. 136. .

Датировка Сирхинди, помимо всего, указывает на то. что реформа Мухаммеда Туглака, увеличившая бремя налогов, была предпринята до прибытия Ибн-Батуты в Индию в 1333 г.; по-видимому, именно так следует объяснить отсутствие в сочинении Ибн-Батуты сведений об этой реформе.

Уменьшение Мухаммедом Туглаком налогов и упразднение некоторых из них Ибн-Батута относит к 1340–1341 гг. В этом году, как передает Батута, "султан приказал отменить тяжелые налоги и нс взимать с населения ничего, кроме заката и утра" [484] Ibn-Batoutah, Voyages …, р. 288.— В другом месте своего сочинения путешественник говорит, по-видимому, о том же установлении султана, но относит его к 1335 г.: "спустя два года после нашего прибытия в Индию" (ibid., р. 117). . Это сообщение арабского путешественника особенно ценно потому, что свидетельствует об отказе Мухаммеда Туглака от проводившегося им прежде курса политики, направленного на усиление эксплуатации крестьянства.

Возникает вопрос, каким образом изменения в налоговой политике Мухаммеда Туглака не нашли никакого отражения в сочинении современника султана — Барани, вникавшего, часто по долгу службы, в детали управления страной. Объяснение этого, по всей вероятности, следует искать в обстоятельствах жизни самого Барани и истории написания им своего труда. Известно, что в последние годы жизни, уже в дни правления султана Фируз-шаха, а возможно, еще при Мухаммеде Туглаке, Барани впал в немилость. Это было связано, по-видимому, с преследованием руководителей и идейных вдохновителей "еретических", с точки зрения правоверного суннизма, учений, ставших в XIV в. знаменем социальной борьбы. Барани, ученик и последователь суфийского шейха Низам уд: дина Аулийя, перестал быть желанным лицом при дворе. Немилость сменилась опалой и полным отстранением от дел при Фируз-шахе Туглаке, как известно, тесно связанном с "правоверным" суннитским духовенством и отличавшемся крайней религиозной нетерпимостью.

Свое сочинение Барани писал хотя и не при дворе Фируз-шаха, но с явным расчетом приобрести его благосклонность. Хронист не скрывает своего стремления польстить новому султану, противопоставляя его доброту, мудрость, заботу о процветании государства и благоденствии народа жестокости, неразумности и сумасбродству Мухамхмеда Туглака. Желание превознести Фируз: шаха над его предшественником и является, по: видимому, причиной того, что Барани умалчивает об изменениях, внесенных в налоговые ставки еще Мухаммедом Туглаком. В этот же период примерно была сделана отмеченная выше попытка, правда неудачная, возделывания пустующих земель с привлечением арендаторов-издольщиков.

Социальные и экономические условия, которые вынуждали Мухаммеда Туглака еще в начале 40-х годов, отказаться от прежней налоговой политики и облегчить, участь народных масс, с особой силой проявились в середине XIV в., в самом начале правления султана Фируз-шаха.

Придя к власти, Фируз-шах, по свидетельству его историографа Афифа, предпринял меры для улучшения' положения народа и оживления хозяйства страны. Афиф, как и Барани, объясняет эти меры султана его необычайной мягкостью и добротой, отеческой заботой о подданных. Однако исследование конкретной исторической обстановки середины XIV в. показывает, что политика Фируз-шаха была направлена на предотвращение полного разорения крестьянского хозяйства — экономической базы феодального государства. Эта политика была вызвана обострившейся в государстве социальной борьбой. Важнейшим мероприятием султана было частичное облегчение налогового бремени. "При прежних султанах, — пишет Афиф, — существовали крайне неразумные законы, которые обязывали райатов и других подданных государства платить разорительные налоги". Очевидцы рассказывали Афифу, что райату обычно оставляли одну корову, а прочее изымали. "Султан Фируз-шах… устранил все поборы, не дозволенные шариатом, а те, что были дозволены, — уменьшил. В соответствии с законом он приказал дивану отменить все требования сверх государственного налога, который следовало взимать из расчета: два джитала на один танка; если же какой-либо чиновник взыщет свыше указанного, он будет наказан" [485] Афиф, Тарих-и Фируэ-шахи , стр. 98–99. .

Барани сообщает о распоряжении султана "взимать харадж и джизию в соответствии с устанавливаемым размером дохода (хукм-и хасил), а народ полностью освободить от чрезвычайных поборов (кусамат кисмат), надбавки на налоги (зиядати талабиха), обложения без учета потерь (набудха) и обложения, основанного на предположительной [оценке] (тассавури), не допускать откупщиков, расхитителей и барышников к сбору налогов в икта и вилайеты государства" [486] Барани, Тарих-и Фируз-шахи , стр. 574. .

Постановление Фируз-шаха об отмене "незаконных" поборов не распространялось на трудовые повинности: крестьян. Как передает хронист, султан приказал перенести в Дели каменные колонны, воздвигнутые Ашокой… Для исполнения этого приказа согнали всех жителей селений и деревень "двуречья и недвуречья". Населению было приказано явиться со своими инструментами и орудиями [487] Афиф, Тарих-и Фируз-шахи , стр. 309. .

На строительство одного из оросительных каналов, султан послал 50 тыс. землекопов [488] Бадауни, Мунтахаб ат-таварих , стр. 248. . Разумеется, в условиях Индии XIV в. эти 50 тыс. землекопов (билда ран— буквально: имеющий заступ, лопату) могли быть только крестьянами, но не наемными работниками. Повинностью крестьян была также их обязанность поставлять феодалам подводы, вьючных животных [489] Сирхинди, Тарих-и Мубарак-шахи , стр. 219. , лодки [490] Афиф, Тарих-и Фируз-шахи , стр. 198–199. и пр. Крестьяне использовались в качестве загонщиков при охоте: феодала, привлекались для исполнения различных вспомогательных работ в войсковом обозе. Они участвовали в походах крайне неохотно, были плохо обучены и вооружены чем попало. Барани передает, что во время одной из карательных экспедиций султана Мухаммеда Туглака. в 1350 г. "войсковые крестьяне" бежали и присоединились к восставшим местности Тхатта [491] Барани, Тарих-и Фируз-шахи , стр. 534. .