Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Бразильские интегралисты были ярыми противниками любого расизма и национализма, они противопоставляли себя марксистам и либералам. Это монархическое фашистское движение, первоначально называвшееся «Бразильское интегралистское движение» (AIB), созданное в октябре 1932 журналистом и писателем Плиниу Салгаду, имело некоторые черты итальянского фашизма. Позже это движение превратилось в политическую партию.

Движение имело иерархическую структуру вождистского типа, собственные отличительные знаки и полувоенную форму, напоминающую униформу европейских фашистов, отличавшуюся тем, что вместо чёрных рубашек итальянских фашистов или коричневых рубашек нацистских штурмовиков, интегралисты носили рубашки зелёного цвета. По примеру нацистов, бразильские фашисты маршировали по улицам и площадям, устраивали факельные шествия.

Плиниу Салгаду признался, что идея создать в Бразилии фашистскую партию родилась у него во время посещения Италии в 1930 году, когда он находился под впечатлением от Муссолини и итальянских фашистов. Кроме антикоммунизма и антилиберализма, в программе партии присутствовал бразильский вариант национального единства, когда в качестве нации признавался весь разнородный в этническом и расовом отношении бразильский народ, исповедующий католицизм, говорящий на португальском языке и имеющий общие традиции и культуру. Интегралисты были категорически против антисемитизма.

Поэтому определение фашизма исключительно в качестве экстремистского националистического правого политического движения, также не имеет под собой никаких оснований.

Действительно, те первые формы фашизма, которые возникли в Италии, Германии, Великобритании, Австрии, Венгрии и некоторых других европейских странах, были отчасти прямым порождением страха перед большевизмом, результатом национального унижения или выражением имперских амбиций отдельных наций. Но фашизм, как это показано в предыдущей главе, может иметь совершенно различные формы, основываться на любых идеологиях, в том числе левых.

Сторонники теории возникновения фашизма вследствие уникальности исторических условий, сложившихся в европейских странах после окончания Первой мировой войны, игнорируют тот факт, что в то же самое время по всему миру возникали фашистские движения, которые никак не были связаны ни Первой мировой войной, ни с утратой территорий, ни с угрозой пролетарской революции. Такие фашистские движения существовали в Голландии, Бельгии, Румынии, Югославии, Греции, Албании, Швеции, Норвегии, Финляндии, Китае, США и ещё во многих других странах.

Не случись в России большевистского переворота в октябре 1917 года и последующей за ним кровавой Гражданской войны, напугавшей своими ужасами весь мир, фашизм всё равно возник в Европе. Если бы большевики не скомпрометировали марксизм, то ранний европейский фашизм, возможно, имел бы в своей основе левую марксистскую идеологию, может быть даже большевистскую. Это мог бы быть аграрный социализм, штрассеровский левый национализм или что-то иное.

Фашизм мог бы возникнуть в альтернативном мире, где не случилось Первой мировой войны, мирового экономического кризиса, локальных европейских войн, военных мятежей, народных бунтов и революций. Он мог бы появиться в любой стране, даже при полном отсутствии тех экономических и политических условий, на которые ссылаются современные историки, объясняя причины возникновения фашизма в Европе в первой половине XX века. Экономический и политический кризисы способствуют возникновению фашизма и последующей фашизации общества, но не являются единственными причинами прихода фашистов к власти в стране.

Часто исследователи, анализируя возникновение условий для прихода фашистов к власти, путают причину и следствие. Например, некоторые исследователи указывают в качестве условия возникновения в странах фашистского политического режима – установление личной диктатуры или диктатуры какой-либо популистской партии, совершённое путём обмана избирателей или в результате вооружённого захвата власти. На самом деле, фашизм не является следствием диктатуры популистской партии или её лидера, это фашистская диктатура — следствие фашизма. Ни авторитаризм, ни популизм, ни даже тоталитаризм не тождественны фашизму. При отсутствии идеологии определённого типа и восприимчивости народных масс к идеям, не может быть речи ни о каком фашизме. Говоря о фашизме, всегда нужно иметь в виду массовое сознание и своеобразные взаимоотношения народных масс с фашистским движением или партией, а также с государством, в случае нахождения фашистов у власти (очень часто ещё и с олицетворением этого государства – фашистским лидером).

Режимы диктаторского типа существовали на протяжении всей истории человечества. и формировались естественным путём. Самые первые древние государства могли существовать только как деспотии. Только абсолютная и крайне жестокая деспотия в условиях крайней ограниченности в ресурсах могла силой обеспечить эффективное управление социумом при отсутствии развитых правил, правовых норм и обычаев, добиться разумного распределения природных ресурсов, таких как земля и вода, обеспечить материальное благополучие, сохранность общей собственности, преумножение, накопление и передачу знаний, защиту личной свободы и имущества от посягательств соседей. Порядок в древних государствах могла обеспечить лишь признаваемая безоговорочно всем населением сила абсолютной власти деспота, подкреплённая силой оружия его войска, а также единство народа на основе общей религии. Преемственность царской власти обеспечивало политическую стабильность.

Авторитарный правитель или правящая элита до начала эпохи масс не требовали от граждан одобрения действий власти и добровольного согласия на оказание населением экономической поддержки политического режима или непосредственного личного участия в делах правителя и правящей элиты. Всё решалось грубой силой – методами физического или экономического принуждения. Существующей власти подчинялись все стоящие ниже на иерархической лестнице. Власть вообще не интересовало, что о ней думает население, лишь бы люди держали свои мысли при себе и не призывали к бунту.

С появлением средств массовых коммуникаций, после получения всеми гражданами избирательных прав и политических свобод влияние масс на политику стало значительно увеличиваться. Политики поняли, что средства информации обладают почти неограниченными возможностями воздействовать на сознание каждого человека. Современные политические технологии и возможности полицейского аппарата могут обеспечить тотальный контроль за любым шагом каждого человека.