Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

А ещё не напишут публицисты, промолчат политологи и психологи, что всегда будут существовать миллионы людей, для которых фашизм будет привлекателен с политической, эстетической, эмоциональной стороны.

Среди сторонников фашизма следует различать истинных фашистов, кто действительно верит в торжество фашистской идеи и тех, кто стал таким сторонником вынужденно или в результате наведённого пропагандой заблуждения (зависимые легко убеждаемые, в чём угодно, люди), в то время, когда фашистом и ненавистником врагов фашизма стало быть безопасно и даже комфортно, когда большинство населения убеждены, что реальная сила на стороне фашизма.

Сторонником фашизма, в принципе, может быть любой человек, но наиболее рьяными сторонниками фашистской идеи, настоящими фанатиками становятся люди, обладающие вполне определёнными психологическими особенностями. Например, самый часто встречающийся тип такого фашистского фанатика – обыватель, который не может жить без ненависти к кому-то. К детям, которые кричат во дворе на детской площадке, к соседу, который купил новый автомобиль, к начальнику, который отказал в повышении заработной платы. Это легко узнаваемый и очень распространённый тип человека, который из чувства собственной неполноценности сформировал для себя особую систему морали.

Патологическая ненависть не рациональный выбор такого обывателя, а единственно возможное его состояние, он в принципе не может жить без этой ненависти, физиологически. В основе всех его поступков – бессильная злость и патологическая зависть, чувство враждебности к тому, кого он считает причиной своих бед и жизненных неудач, чувство собственной неполноценности, все те чувства, которые Фридрих Ницше определил в работе «К генеалогии морали» как ресентимент. Именно ресентимент является определяющей характеристикой морали такого индивидуума и порождает его ценности. Ему неважно кого-то ненавидеть, евреев, арабов, китайцев, мусульман, христиан или индуистов, националистов, коммунистов, капиталистов.

То же самое, с некоторыми оговорками, можно отнести и к большим людским массам. Кого будут ненавидеть эти массы, каждый раз зависит от текущего политического тренда, от моды и преобладающих в массовом сознании предрассудков.

В моде начала века был антилиберализм, поэтому именно либералы были назначены во «враги» всего прогрессивного человечества. Уже упоминавшийся мной в этой главе австрийский экономист и политолог, нобелевский лауреат Фридрих Хайек, указывая на то, что ненависть к либерализму, легла в основу как коммунизма, так и раннего европейского фашизма, привёл очень хороший пример: « Преподаватели английских и американских университетов помнят, как в 30-е годы многие студенты, возвращаясь из Европы, не знали твёрдо, коммунисты они или фашисты, но были абсолютно убеждены, что они ненавидят западную либеральную цивилизацию ».

Одних людей сила и жестокость привлекают чисто эстетически. Они с восторгом смотрят на статуи и картины, изображающие нереально мужественных и всесильных героев, не могут оторвать взгляд от фашистской форменной одежды и атрибутики, попадают под гипнотическое влияние гигантских стройных людских колонн, идущих в ногу. Они мечтают о факельных шествиях, о том, чтобы на улице люди испытывали страх при их появлении в фашистской форме. Им приятен этот страх, который они вызывают у окружающих. Этот страх в глазах своих сограждан для них притягательнее, чем все удовольствия мира, он желанней, чем секс или деньги,

Другие, очарованы инфернальностью фашизма, увлечённо читают все бредовые книги о тесной связи какого-либо вида фашизма, а в особенности немецкого нацизма, с древними эзотерическими тайными практиками, с мистическим наполнением ритуалов, их связью с сатанизмом и непосредственно с дьяволом. Они преклоняются перед могуществом вселенского абсолютного зла.

Интерес третьей категории людей, основан на непреодолимом завораживающем интересе к самым отвратительным представителям человечества. Они смакуют подробности каждого фильма и каждой книги про серийных убийц и садистов, выискивают в прессе ужасные детали чудовищных по своей жестокости преступлений. С интересом изучают подробности жизни психопатов.

Представители четвёртой категории, подсознательно ощущают в тоталитарных религиозно-политических направлениях традиционной религии или современном неоязычестве связь с тысячелетней историей своего народа, отождествляя лично себя с древними героями старинных народных легенд и религиозных мифов.

Можно описать пятую, шестую, седьмую и следующие за ними категории людей, которые с лёгкостью находят себя в фашизме, готовы в нём раствориться и стать его частью, в силу особенностей своей личности.

Фашизм для «маленького человека» – это ещё бунт простоты в современном сложном мире, где взаимосвязь явлений не всегда очевидна. Когда фашисты в своей пропаганде предлагают примитивные объяснения сложных вещей, внимающая пропаганде толпа всегда бывает в восторге.

Людям не просто нравится, когда сложные явления находят простые объяснения, они активно ищут такие объяснения, при первой же возможности хватаясь за первое подвернувшееся упрощение, как утопающий за соломинку.

Йозеф Гёббельс автор всемирного известного афоризма, особенно популярного среди современных пропагандистов, рекламщиков и маркетологов, откровенно описал в этой знаменитой фразе своё открытие сильного воздействия на людские массы упрощения сложных явлений: « Всё гениальное просто, и всё простое гениально ».

Тяга к упрощениям свойственна всем людям, без исключения. В лучшем случае это проявление обычного невежества и тяга к простым толкованиям сложных вещей объясняется тем, что в человек, который может быть компетентным в одной области (или даже сразу в нескольких), демонстрирует некомпетентность в другой. Именно по причине некомпетентности он выносит скоропалительные суждения, инстинктивно упрощая рассуждения до уровня своей осведомлённости в этой области знания.

Но есть категория людей, которые склонны упрощать вообще всё, что их окружает. Как правило, не желая покидать зону своего психологического комфорта, они способны воспринимать лишь ту информацию, которую в состоянии без особых усилий осмыслить, в силу особенностей своего развития и полученного образования. Тяга к упрощениям либо врождённая и соответственно чисто физиологическая, либо приобретённая в процессе воспитания, причём происходит это чаще всего в детском или раннем юношеском возрасте. Именно поэтому изменить мышление таких людей в принципе если вообще возможно, то очень сложно.