Таисия Осипова - Российское крестьянство в революции и гражданской войне

По военно-конской переписи 1912 г. в стране числилось 17 682 698 лошадей рабочего возраста. За годы мировой войны (1914-1917 гг.) из деревни для армии было взято 6% всех коней и 28% лошадей — всего 1 650 999 голов. Кроме того, деревня поставила армии 1 118 779 повозок (около 10%) [1258] РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 204. Л. 47, 80. . В период демобилизации армии конские запасы были розданы крестьянам. Создание новой армии требовало их возвращения и мобилизации новых лошадей.

26 июля 1918 г. в стране была введена военно-конская повинность. Общее поголовье лошадей, годных для службы в армии, уменьшилось. Ликвидация помещичьих имений, разгром культурного коневодства нанесли большой ущерб делу. Конских запасов для кавалерии и формирующейся армии не было. Мобилизация лошадей у населения проводилась с учетом имущественного состояния их владельцев. Все лошади изымались у лиц, для которых они являлись предметом роскоши, а также у кулаков, лавочников. У крестьян, имевших более двух лошадей, мобилизовывалась 3-я и 4-я лошадь. У однолошадного хозяина лошадь не должна была изыматься, но могла быть заменена негодной для службы в войсках.

Мобилизация лошадей начиналась с их учета. Крестьяне противились этому запутыванием учета, массовым убоем лошадей, подстрекательством к неподчинению, организацией антисоветских выступлений. Такие выступления имели место во многих уездах — в Глазовском и Нолинском уездах Вятской губернии [1259] Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 226, Л. 89, 90; ГАРФ, Ф. 393. Оп. 3. Д. 105, Л. 207. , в Лебедянском уезде Тамбовской губернии [1260] Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 239. Л. 11. , в Калачевском и Бобровском уездах Воронежской губернии [1261] Там же. Л. 63, 64. , в Старицком уезде Тверской губернии [1262] ГАРФ. Ф. 393. Оп. 1. Д. 154. Л. 152. , Богородицком уезде Тульской губернии, Верейском, Рузском, Подольском Московской [1263] РГВА. Ф. 25883. Оп. 2. Д. 751. Л. 90, 91. и др.

В Воронежской губернии в октябре 1918 г. в Иващенковской волости Алексеевского уезда крестьяне скрывали лошадей при содействии Советов и комбедов. В адрес волостного военного комиссариата постоянно раздавались угрозы расправы, если он будет проводить мобилизацию. В Иловской волости сельские Советы отказывались приводить лошадей на сдаточные пункты. В Копанской волости крестьяне продавали принятых на учет лошадей. Съезд волостных военных комиссаров решил принять энергичные меры [1264] Там же. Ф. 8. Оп. 1. Д. 287. Л. 101. . Против крестьян был выслан бронепоезд с 60 красноармейцами и отряд в 50 человек. В деревне Рудня Курской волости Калачевского уезда той же губернии реквизиционный отряд, прибывший за лошадьми, был встречен сильным ружейным и пулеметным огнем. Для подавления сопротивления сюда также был послан бронепоезд с командой в 60 человек и отряд в 50 человек. Когда волость “сдалась”, было арестовано 25 человек [1265] Там же. Ф. 25887. Оп. 1. Д. 106. Л. 5. .

За вторую половину 1918 г. было проведено пять мобилизаций лошадей. Они вызывали недовольство крестьян как из-за низких цен (к тому же деньги не выплачивались месяцами), так и из-за того, что изъятие лошадей вело к упадку хозяйств. К февралю 1919 г. Красная Армия получила 233 151 лошадь [1266] Там же. Ф. 11. Оп. 3. Д. 241. Л. 166. . Из деревень центральной России было изъято наибольшее количество лошадей. Курская губерния к марту 1919 г. поставила их около 22 тысяч, Тамбовская — около 19 тысяч, Рязанская — более 14 тысяч, Тульская — около 12 тысяч [1267] Там же. Д. 184. Л. 253; Оп. 7. Д. 46. Л. 28. . Больше всех дал Московский военный округ — 53 966 лошадей, меньше Уральский — 41 051, Орловский — 40 238, Приволжский — 37 348 лошадей [1268] Там же. Ф. 11. Оп. 8. Д. 241. Л. 165. .

Массовые мобилизации лошадей вели к падению производительных сил в сельском хозяйстве. На 100 крестьянских хозяйств в Тульской губернии приходилось 80,3 лошадей, или одна лошадь на 9,04 десятины пахоты, в Рязанской губернии — одна лошадь на 10-11 десятин, в Кирсановском уезде Тамбовской губернии — на 15,5 десятин [1269] Там же. Д. 184. Л. 253; Оп. 7. Д. 46. Л. 20. . Местные Советы просили прекратить набор лошадей, так как в деревнях остались лишь истощенные, больные и непригодные для армии лошади. Из имевшихся в Рязанской губернии 143 274 лошадей считались пригодными для армии только 7785 [1270] Там же. Оп. 8. Д. 184. Л. 253. .

В феврале-марте 1919 г. была проведена последняя массовая и повсеместная конская мобилизация. По четырем военным округам — Московскому, Петроградскому, Орловскому и Ярославскому — она была реализована лишь на 31% [1271] Там же. Ф. 11. Оп. 8. Д. 184. Л. 216. . Лошадей приходилось брать даже у однолошадных хозяев без замены. Губернские военные комиссары доносили, что дальнейшее изъятие конского поголовья из деревень невозможно, ибо грозит срывом весенних полевых работ и может вызвать нежелательные эксцессы [1272] РГВА. Ф. 11. Оп. 7. Д. 46. Л. 20; Оп. 8. Д. 184. Л. 244. .

В апреле 1919 г. от принудительного набора лошадей отказались и перешли к закупке их по рыночным ценам. Изъятие скота у крестьян для нужд армии неоднократно было поводом для выступлений против местных властей и расправы с коммунистами.

Это тоже был фронт гражданской войны. Реквизиции скота, особенно лошадей и коров, нанесли ощутимый урон середняцкому хозяйству. В 1919 г. убыль лошадей составила 54%, овец — 21,5, свиней — 44, 1% [1273] История советского крестьянства. Т. 1. С.99. .

С января 1919 г. мобилизации крестьян в армию следовали одна за другой. В январе 1919 г. был объявлен призыв двух возрастов: 1892 и 1891 года рождения. В марте в связи с приближением армии Колчака к Волге была объявлена мобилизация лиц 1890 года рождения. 11 апреля были призваны рабочие и крестьяне пяти возрастов (1886-1890 г. р.) в девяти неземледельческих губерниях. Однако более 45% крестьян уклонились от явки на призывные пункты. 25 апреля ВЦИК принял декрет “О призыве среднего и беднейшего крестьянства к борьбе с контрреволюцией”. По этому декрету каждая волость должна была выделить 10-20 добровольцев, стойких защитников Советской власти, по возможности из бывших солдат, имевших военный опыт. Предписывалось их одеть, обуть, снарядить и вооружить, но “ни в коем случае, однако, не обременяя крестьян-середняков и бедняков” [1274] Декреты Советской власти. Т. 2. С. 107-108. .

Призыв этих “добровольцев” сопровождался широкой агитационно-разъяснительной кампанией, организованной посланными в 28 губерний уполномоченными ЦК РКП(б), ВЦИК и Совнаркома. Однако мобилизация “волостников”, как отмечал ЦК РКП(б), не дала ожидаемых результатов [1275] Переписка Секретариата ЦК РКП(б) с местными партийными организациями. Т. VII. С. 96. . Вместо 140 тысяч добровольцев деревня с трудом выделила 24 661 человека [1276] Директивы командования Красной Армии. T. IV. С. 274. . В основном это были старики, инвалиды, подростки, т. е. лица, не пригодные для сельскохозяйственных работ. Военные комиссары всех губерний и уполномоченные ЦК РКП(б) доносили, что, несмотря на принятые меры, мобилизация середняков проходит вяло, с большими затруднениями [1277] РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 523. Л. 1, 3, 6, 7, 8, 11, 13, 15, 20, 21, 24, 29, 45, 46, 52, 69, 70, 71 и др. . Принцип добровольности, вполне оправдавший себя среди коммунистов и членов профсоюзов, не был поддержан средними крестьянами, предпочитавшими мобилизацию по годам. Так, из 173 волостей Пензенской губернии 35 отказались выставлять добровольцев [1278] Там же. Ф. 11. Оп. 8. Д. 253. Л. 202. . В Новохоперском и Бирюченском уездах Воронежской губернии ни одна волость не дала людей [1279] Там же. Д. 182. Л. 51. . В Рязанской губернии вместо 3000 человек деревня выделила лишь 300 [1280] Там же. Д. 523. Л. 156. . Когда среди жителей деревни, волости не находилось добровольцев, то сельские сходы, Советы и волисполкомы должны были сами определить 10-20 крестьян, подлежащих отправке на фронт. Но, не имея четких критериев для определения таких лиц, Советы часто отказывались от проведения этой мобилизации, чтобы не вызвать “неудовольствия одних другими” [1281] ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 94. Д. 412. Л. 441. . В ряде волостей “добровольцев” определяли по жребию.