Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Не меньше, чем мать к нему, Генрих был так же внимателен ко всему, что касалось ее. Хотя Екатерина была крепкого сложения, она время от времени болела. В одном письме без даты Генрих пишет так: «Я слышал, вам немного плохо, это меня очень тревожит, так как ваше здоровье дороже для меня, чем моя жизнь». Какими бы ни были их временные разногласия, Генрих III никогда не менял своих чувств к матери. В своей речи на открытии Генеральных Штатов в Блуа он назвал Екатерину «матерью родины», а когда три месяца спустя она умерла, его горе было неподдельным, хотя ему и пришлось ограничивать себя в проявлении чувств в силу сложившихся обстоятельств. Очень сложными были отношения короля с Маргаритой и Франсуа. Они составляли постоянный союз против него. Если Маргарита, не будучи красавицей, была все же элегантна, нравилась мужчинам и имела много любовных приключений, то Франсуа был уродом. Он был маленького роста, в то время как все его братья — высокого, оспа обезобразила его лицо, нос напоминал огромный прыщ. Мало способный к физическим упражнениям, к которым он к тому же не испытывал никакого интереса, Франсуа не мог соперничать ни с одним из своих братьев. Все его современники свидетельствуют, что у него не было никаких комплексов, что он охотно злословил на счет других людей и презирал их. Его мышление и прочие реакции, по сути дела, обличают человека, стремящегося отомстить за свои физические недостатки. Его интеллектуальные способности не шли ни в какое сравнение со способностями Генриха III. Герцог Анжуйский никогда не умел удачно ответить, в то время как его сестра Маргарита, не уступающая в этом пункте королю, за словом в карман не лезла. Объединенные завистью и неприязнью к Генриху III, они не переставая интриговали против него. Внутри королевства они стали теми, к кому примыкали все недовольные и противники короля. За пределами страны они бросились в авантюру завоевания Нидерландов, могущую привести к опасной для Франции войне с Испанией.

Король не питал иллюзий насчет своего брага, но поскольку тот был наследником престола, Генрих не мог принимать против него какие-либо суровые меры. При заключении мира в Болье пришлось выделить герцогу слишком большое герцогство, чтобы разорвать союз между Монсеньором, гугенотами и политиками. С этого момента он стал использовать его для своих политических авантюр в Нидерландах. Генрих III не без оснований опасался Маргариты и ее изобретательного ума. Помимо того, что королю приходилось пресекать интриги его брата и сестры за границей, ему надо было учитывать их нравы и моральные нормы. Мы не будем возвращаться к личной жизни Франсуа. Добавим только одну деталь, доказывающую, что удовольствия Венеры ему серьезно отомстили. Следующие показательные строки пишет тосканец Бузини 31 мая 1583 года (чуть меньше, чем за год до его смерти): «Монсеньор в Дюнкерке, не очень хорошо себя чувствует, по-прежнему беспокоят боли в половом органе». Что касается Маргариты Валуа, она придерживалась обычных вкусов, но удовлетворяла страсть без каких-либо ограничений, совершенно не заботясь о своей репутации. Ее брак с Генрихом Наваррским кончился полным провалом, и она не долго ждала, чтобы пуститься во все тяжкие. Как только ее муж бежал от двора, она вообще перестала сдерживаться. В ее оправдание следует признать, что Беарнец всегда был равнодушен к ней, так что она рассматривала себя, как никогда не бывшую замужем. В августе 1583 года ее поведение вынудило Генриха III принять меры. Тосканец Бузини пишет 22 августа, что в письме к своему королевскому шурину Беарнец не колеблясь говорит «о борделе, который она открыто устроила с молодым Шанваллоном».

Генрих III попытался помирить сестру с ее мужем, но последний не собирался поддаваться на уговоры. Тем не менее в 1578 году Маргарита появилась при дворе в Нераке. Король писал 2 августа из Олленвиля господину д'Абэну: «Я ненадолго приехал сюда, составить компанию моей жене и матери, которая собирается отвезти королеву Наваррскую в ее владения». Но ее пребывание на юго-западе было непродолжительно. Приняв самое деятельное участие в небольшой так называемой «войне влюбленных», в 1580 году она вернулась ко двору Генриха III. В июне 1583 года Рениери уточняет, что она не желает больше жить с мужем гугенотом и выгнала одну из своих придворных дам, от него забеременевшую. В августе 1583 года Генрих III напрасно пытался убедить ее возобновить совместную семейную жизнь. Она отказалась. Выйдя из себя, король прибегнул к силе, приказал арестовать и допросить всех ее слуг и придворных дам. Разразился публичный скандал. Маргарита сделала вид, что не может сопротивляться, а сама ждала случая снова получить свободу. В 1584 году она вновь, и на этот раз окончательно, рвет со своим мужем и братом, и бежит в Овернь, попытавшись при этом создать княжество вокруг Ажана. Король использовал против нее самые суровые средства, конфисковав имущество Маргариты в счет уплаты ее долгов. В октябре 1586 года Генрих писал Виллеруа: «Королева попросила меня приказать арестовать Обиака во дворе замка д'Юссон в присутствии этой презренной… Проследите, чтобы его казнили. Прощайте». Речь шла о Жане де Галар, господине д'Обиаке, «прекрасном Аттисе» Маргариты, жившем с нею в Юссоне. Правитель Верхней Овернии Канийяк арестовал его и казнил без суда и следствия в Эгперс.

Время успокаивает чувства, и Генрих III не оставлял мысль положись конец ее овернской ссылке и позволить ей расположиться в Вилле-Котре, если она пообещает вести себя разумно. Осложнения, вызванные деятельностью Святого Союза в 1588 году, помешали ей перейти от намерений к действиям.

Высокородная Маргарита Валуа считала себя освобожденной от всяких этических норм. Несомненно, Генриху Наваррскому первому пришлось напомнить ей о них, но очень быстро он передал эту роль своему шурину. Генрих III иногда очень сурово обращался с ней, как, например, в августе 1583 года. В ответ он получал одни неприятности, а его сестра прямо и косвенно не переставала смешивать его с грязью (что она начала делать очень рано).

С Франсуа Генриху III тоже не удалось установить долгих искренних отношений. После осады Ля-Рошели практически бездонная пропасть разделила двух родных по крови людей. Участие герцога в заговоре Ля Моля и Кокона и его желание в свою очередь стать генерал-лейтенантом королевства только увеличили расстояние между ними, в 1574 году разделившее нового короля и Монсеньора, ставшего главой оппозиции против Его Величества. Генриху III удалось вернуть его в королевский лагерь, поручив ему ведение войны против гугенотов в 1577 году. Но взаимное доверие было лишь внешним. Очень часто герцог Анжуйский, подверженный резким изменениям настроения, не являлся на назначенные встречи с королем и королевой-матерью. Этот принц был постоянным источником волнений. Когда он умер в 1584 году, облегчения это не принесло, скорее сожаление, так как законным наследником короны становился еретик. Кроме того, для Генриха III стать перспектива последним Валуа лишь увеличивала его боль и печаль. Наконец, если внутренняя семейная жизнь королевской семьи была отравлена сложными отношениями короля с братом и сестрой, то общественная жизнь тоже оказалась затронута таким положением дел. Практически установлено, что с 1576 года большая часть памфлетов, пасквилей и прочих изданий, направленных против Генриха III, исходила из ближайшего окружения королевы Наваррской и герцога Франсуа. Объединившись против короля, они сочли полезным ослабить его, обратившись к общественному мнению, внушив ему исподволь свои собственные планы.