Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

18 августа герцог Анжуйский вошел в Камбре, 7 сентября он был в Като-Камбрези. Королева-мать все время обеспокоенно спрашивала себя, чем все это кончится, а Елизавета была чрезвычайно довольна продвижением герцога Анжуйского и вновь заговорила о браке, но прежде чем «ее лягушонок» наденет ей на руку кольцо, она хотела видеть между Францией и Англией устойчивый союз, и теперь осуждала Генриха III за то, что он открыто не поддерживал брата. Не менее опытный, чем его «сестра» в Англии, король Франции потребовал, чтобы сначала прошло бракосочетание. Один из лучших министров «королевы-девственницы», Уолсингейм, предпринял путешествие в Париж. На встрече с Екатериной в с аду Тюильри 30 августа 1581 года он слишком яс но дал понять, что не верит в возможность брака, а его королеву интересует только союз против Испании. Екатерина ответила, что ее сын король не станет вступать в конфликт с Испанией до тех пор, пока брачные узы не свяжут Франсуа и Елизавету. По возвращении министра Елизавета пожелала ему не терять надежды и упрекнула в невыполнении возложенной на него миссии. Когда в ноябре 1581 года Франсуа истратил на войне все свое состояние которое Генрих III не пополнял он приехал в Лондон с намерением сломить сопротивление такой удивительной невесты. Елизавета старалась изо всех сил. Играла ли она комедию или частично была искренна? Иногда государственные соображения в ней стирались перед желаниями женщины. Однажды прогуливаясь с герцогом, она обернулась к послу французского короля в Лондоне, Кастельно-Мовиссьеру, и сказала: «Напишите вашему королю, что герцог будет моим мужем!» Тут же поцеловала герцога в губы и подарила ему кольцо. На следующий день она заговорила о том, что не может обмануть доверия своих подданных, выступающих против брака своей королевы с католическим принцем. Однако она была мастером в подобных играх, и когда Франциск должен был покинуть ее, вызванный Генеральными Штатами, она решила сопровождать его до Кентербери. При расставании, вся в слезах, она уверила его, что он станет ее мужем и отныне может писать ей «королеве Англии, моей жене» (12 февраля 1582 года). Ее министры были сбиты с толку капризами королевы и обвиняли ее в лицемерии. Подобно Генриху III, Елизавета позволяла себе эксцентричное поведение и в любви практиковала почти барочную вычурность и жеманность, очень далекие от «чопорности» эпохи королевы Виктории.

Жениха-любовника провожал английский флот. Герцог Анжуйский передал, что, став королем 17 провинций, он вновь пересечет море, чтобы отпраздновать свой брак с королевой. Все эти планы оказались развеяны ветром. Втянув себя в дела Нидерландов, Франсуа Валуа умер холостым, так же, как та, которая любила флиртовать со своими женихами.

Вернувшись из Лондона, герцог Анжуйский направился к своим владениям в Нидерландах. А чуть раньше новый правитель Нидерландов Александр Фарнезе одержал первую победу, взяв Турне (30 ноября 1581 года). Сначала он представлялся как герцог Брабантский, затем как граф Фландрский, расположившись в Антверпене, рядом с принцем Оранскиим. Но принц обладал столь незначительными военными силами, что был не в состоянии помешать Фарнезе блокировать Оденард и в июле 1582 года навязать ему подобную же сдачу Турне. Генрих III не делал никаких шагов, чтобы помочь брату. Стало ясно, что новый принц Нидерландов договорился с провинциями о том, что был не в состоянии осуществить. Недоверие к нему росло изо дня в день. Если он и пришел в Нидерланды, то был движим одними только личными интересами. Он презирал те свободы, которые требовали его подданные для протестантской религии, ведь он был католическим принцем. Опека Генеральных Штатов разочаровала его, и он собирался избавиться от нее. Он хотел быть подобно брату истинным и полноправным монархом. Войска, которые должны были помочь освободить страну от испанцев, он использовал для порабощения народа.

Вполне вероятно, его склонили к действиям вести из Франции. Его мать предоставила ему денег и собрала от 10 000 до 12 000 человек французской пехоты и 1500 человек кавалерии, отдав этот отряд под командование Бирона. 17 января 1583 года в четырех городах раздались крики: «Город захвачен, убивайте, убивайте». Вопреки ожиданиям, в Антверпене предприятие провалилось. Городская буржуазия смогла вооружиться, и ожесточенные уличные бои вынудили осаждавших отступить. Успех сопутствовал им только в Дюнкерке, Термонде и Дисмуде. Но провал французов в Антверпене покрыл позором несчастного автора нападения и увеличил его непопулярность. Генрих III не упустил возможности посмеяться над братом. Узнав об отступлении его войск от Антверпена, во время аудиенции с венецианцем Г. Моро, король ради смеха назвал номинального монарха Нидерландов «мой брат-завоеватель», о чем пишет вышеупомянутый дипломат в Сенат 18 февраля 1583 года. Напрасно рассчитывающий на Францию принц Оранский помирил в марте того же года герцога и Штаты. Анжуйский оставил в их распоряжении армию, которую раньше использовал против них. Затем он был вынужден вернуться в Дюнкерк (10 апреля), распустить большую часть своей армии и вернуть захваченные укрепления, чтобы получить свободу для солдат, захваченных в плен жителями Антверпена. В результате мудрой и ловкой политики Фарнезе французский принц терпел поражение за поражением. Из Дюнкерка он перебрался в Аббевиль, затем вернулся в Камбре, свое единственное стоящее завоевание. Город остался в его распоряжении, хотя в октябре 1583 года он уехал в Шато-Тьери для восстановления сил после разочарований военной кампании в Нидерландах. Как и у Карла IX, у него был легочный туберкулез, и состояние его здоровья заставляло думать о скором конце. Однако он упорствовал в намерении вновь появиться в Нидерландах, так как Екатерине вновь удалось помирить братьев. Генеральные Штаты в Нидерландах волновали успехи Фарнезе, и они обратились к Генриху III с предложением встать на их сторону, предлагая две крепости, откуда его армия могла бы начать войну с правителем Нидерландов. Они пошли даже на то, что согласились признать Генриха III возможным наследником герцога Анжуйского, принимая союз Нидерландов с Францией, формально запрещенный договором, заключенным в Бордо. Но герцог Анжуйский не мог прийти на помощь Вильгельму Оранскому. Он был на краю могилы.

10 июня 1584 года он перешел в иную жизнь, более спокойную и менее бесполезную, чем та, которую он вел на земле. Он завещал Камбре брату, но тот предпочел отказаться от него в пользу матери. То был единственный плод колеблющейся политики Генриха III, единственная компенсация стольким потраченным деньгам и бесплодным усилиям, не говоря о недовольстве во Франции и Нидерландах. Ослабленные Валуа не могли и не хотели защищать интересы Нидерландов, видевших в их протекции единственное средство противостоять испанскому игу. Генрих III никогда не имел намерения нападать на Испанию. А когда умер его брат, он очень быстро был вынужден перейти к обороне. 31 декабря 1584 года, подписывая в Жуанвиле договор с Гизами и французскими католиками, Филипп II взял блестящий реванш за политику Колиньи и герцога Анжуйского. Вступив в войну против гугенотов и наследника короны, Генриха Наваррского, Филипп II сделал невозможным любое вмешательство Генриха III в дела Нидерландов. 10 марта 1585 года король Франции формально отказался от предоставленного ему правления. Менее чем когда-либо он мог сопротивляться возросшей мощи Филиппа II. В 1580–1582 годах тот присоединил к своему королевству Португалию и Бразилию. Отшельник Эскориаля обрек на провал любопытную затею Екатерины Медичи получить трон Португалии, пустующий после трагической гибели короля Себастьяна в Марокко в 1578 году и краткосрочного правления его единственного прямого наследника, кардинала-инфанта Генриха, унаследовавшего корону от своего племянника, но умершего 31 января 1580 года, не урегулировав вопрос о передаче короны.