Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Генриху III нужна была армия, чтобы защищаться, так как герцог де Гиз набирал себе войска уже несколько месяцев. В Германии он набрал наемников и ландскнехтов. Швейцарский полковник Пфиффер должен был привести ему 6000 швейцарцев. Герцог набирал войска в нескольких пунктах. Париж был первым рынком военной экипировки. Напрасно король приказал оружейникам продавать оружие только лицам, достойным доверия. Лига без труда нашла таких. Она пригласила Николя Пулена, лейтенанта у прево Иль-де-Франс. Под прикрытием своей должности он делал покупки. Позднее этот офицер короля старался оправдаться и говорил, что вступил в Святой Союз для того, чтобы проникнуть в его тайны и сообщить обо всем королю. На самом деле, он продавал их королю, действуя как хороший двойной агент, ведь золото короля столь же полновесно, как и золото Лиги. У муниципалитета Парижа, еще остававшегося в руках Генриха III, раскрылись глаза. 1 марта он арестовал в Ланьи-сюр-Марн корабль, идущий из Парижа в Шалону, нагруженный «500 аркебузами и 200 нагрудными латами», рассказывает Л'Эстуаль. Гиз потребовал этот подозрительный груз под предлогом того, что он был предназначен для его дома в Жуанвиле для обеспечения его личной безопасности. Это было признание. К чему скрывать что-либо? Его родственники уже везде сбросили маски. Нормандия, Пикардия и Бретань были в руках герцогов д'Эльбеф, д'Омаль и де Меркер. Правитель Берри, Ля Шатр, укрепился в Бурже. Майен хозяйничал в Бургундии. В Орлеане противник королевских фаворитов в знаменитой дуэли 1578 года, д'Анграг, встретил королевские войска выстрелами пушек (21 апреля). Недовольный королем Мандело, правитель Лиона, стер с лица земли крепость, удерживавшую город под огнем его орудий (5 мая). Провинция Дофине тоже перешла на сторону Лиги. Гиз занял Верден и Гул и помешал Шомбергу поехать в Германию и набрать там солдат для короля. Один Мец остался вне его власти благодаря его правителю, д'Эпернону. Север, восток и центр почти со всеми крупными городами были заняты Лигой. Восток и юг оставались королевскими, Мартиньон поддерживал порядок в Бордо, маршал де Жуаез в Тулузе. В Марселе заговорщики хотели передать город де Вену, главе провансальской Лиги, но были схвачены населением и казнены 13 апреля.

Как Генрих III мог оказывать сопротивление принцам без поддержки короля Наваррского и Елизаветы Английской? Однако было рискованно делать из них союзников. К тому же у Генриха III настолько недоставало денег и солдат, что он попросил банкира Заметти предоставить ему необходимые средства для найма швейцарцев, не будучи уверен, что получит их вовремя. Герцог де Гиз находился в городе Шалон-сюр-Марн и вел себя вызывающе. Там он собрал немецких и швейцарских солдат. В конце апреля они стали угрожать Эперне. Впереди был Париж и не оставалось ничего стабильного. Генрих III прекрасно отдавал себе в этом отчет. По его приказу десятники охраны ворот должны были ежедневно докладывать Виллекье о всех приходах и уходах из города. Кораблям запрещалась навигация по Сене с 8 часов вечера до 4 часов утра. Буржуа должны были назвать всех своих слуг и тех, кто у них проживает. Охрана ворог была усилена, подозрительные командиры городской милиции были заменены надежными офицерами. Сам король с 1584 года был окружен личной охраной, состоящей из 45 человек, набранных заботами герцога д'Эпернона и его кузена, Роже де Сен-Лари, господином де Герм. Все это были необходимые меры предосторожности, но Генрих III не был уверен в их эффективности и вновь прибегнул к дипломатии своей матери.

В апреле 1585 года король направил маршала д'Омона в Орлеан, чтобы попытаться изгнать оттуда д'Антрага, занимавшего город от имени Лиги, в мае он же с Дю Бушажем получил задание поехать в Жиан для его защиты, в июне король назначил Франсуа де Бурбона своим лейтенантом в Пуату, чтобы тот оказал сопротивление герцогу де Меркеру, правителю Бретани. Одновременно Жуаез отражал нападения герцогов д'Эльбеф и д'Омаль.

Такой переход к силе не исключал возвращения к дипломатии, в которой королева-мать была непревзойденным мастером. Она была гораздо лучше расположена к Гизам, чем Генрих III, который ненавидел своего соперника. Екатерина любила сына и дочерей герцогини Клавдии Лотарингской. Было заметно, что она предпочла бы, чтобы сын ее самой любимой дочери, Клавдии, однажды стал наследником Генриха III и обошел короля Наваррского, которого она не признавала. Хотя той весной 1585 года она была очень взволнована, но не теряла работоспособности. 30 марта Виллеруа писал министру короля в Венеции: «Королева, мать его Величества, несмотря на нежелание, поедет в Эперне, чтобы попытаться погасить разгорающееся пламя». В день Пасхи, 9 апреля — ее заставили столько ждать — Гиз снизошел до встречи с Екатериной в Эперне. По ее окончании Екатерина продиктовала для короля рассказ, в конце которого приписала несколько строк своей рукой. Этот показательный текст свидетельствует, что подобно Генриху III герцог не был уверен в благоприятном для себя исходе. Королева констатировала меланхолию племянника, несомненно наигранную. Он сумел сохранить свой секрет и не поддался на доводы тетки: «Я ничего не смогла сделать». Но в постскриптуме есть одно решающее замечание: «Я нахожу господина герцога в большой задумчивости, как будто он сам ничего не может решить». Связав себя с Филиппом II, Генрих де Гиз потерял право самостоятельно принимать решения. Став агентом Испании, он превратился во француза лишь наполовину. Отныне королева-мать жила в постоянно возрастающей тревоге.

Первая встреча произошла 12 мая в Сарри, в загородном доме епископа де Шалон. Переговоры возобновились 2 мая в Эперне. Екатерина доказала свою терпеливость. Она полагала, что если отдаст еретиков принцам, они будут менее требовательны в отношении гарантий и распределения должностей. Она ошибалась, Меченый хотел оградить себя от возможной перемены настроения Генриха III. Вместе со «старым красным беретом» он не требовал внешне ничего, но вместе с тем — всего. 10 июня они передали Генриху III ультиматум, в котором требовали эдикта против еретиков. Эдикт должен был немедленно вступить в силу и осуществляться всеми возможными средствами, находящимися в распоряжении членов Лиги и других католиков. После этого они заверили короля, что откажутся от «всего прочего, что зависит от короля, их невиновности и расположения всех добропорядочных людей». Подобно королю, принцы использовали лицемерные заявления.

7 июля 1585 года королева-мать все же подписала договор в Немуре. Это была чистая капитуляция. До этого, во всех предыдущих переговорах ей удавалось сохранять за королем роль арбитра. В Немуре она приняла закон, навязанный ему мятежниками. Она отказалась от политики национального единства, принципа религиозной свободы, которые она защищала уже 25 лет. Страна стояла на пороге войны. Доведенные к крайности, гугеноты могли пойти лишь по одному пути вновь взяться за оружие под руководством короля Наваррского. Последнему оставалось лишь одно победить или погибнуть, в то время как Генрих III, став рабом Лиги, был вынужден сражаться против своего законного наследника. В конце мая королева-мать писала в разочаровании, зная, что придется уступить, эти пророческие строки Белльевру: «Я полагаю, нет никаких средств установить мир и покой в этом королевстве, пока король Наваррский не станет католиком». Это действительно было бы спасением. Но прежде чем Генрих IV встанет на путь Сен-Дени, пройдет еще почти 8 лет.