Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Правда ли, что в царившей в Лувре атмосфере недоверия Генрих III заподозрил своего брата в том, что тот подослал к нему лакея, который должен был коснуться его затылка отравленной шпилькой? Будущий Генрих IV утверждал по этому случаю, но это было, без сомненья, одно фанфаронство, что король обещал ему назначить его своим наследником вместо своего брата.

Любопытно, что последний, по словам Морозини, с начала болезни короля стал выглядеть совершенно по-иному. «Он стал более сердечным и сдержанным… Так что Его Величество, до болезни стремящийся утвердиться в его отношении, теперь немного успокоился в своих подозрениях», тогда как королева-мать «восстановила большую часть несколько утраченного влияния». Наконец, мудрый венецианец восклицает: «Господь пожелал наложить свой святой крест на все это, так как разногласия между этими людьми хуже войны с гугенотами».

Итак, потребовалось всего лишь небольшое недомогание, как появились спекуляции относительно судьбы короля. По свидетельству того же Морозини, Генрих стал выздоравливать быстрее, узнав о смерти маршала Дамвиля. 8 июня, пишет Л'Эстуаль, «пришло известие (ложное) о смерти маршала Дамвиля». Враги маршала захватили некоего аптекаря, скрывавшегося в Авиньоне и претендующего на то, что он отравил Дамвиля. Кардинал д'Арманьяк и герцог д'Юзэ поспешили распространить новость. Екатерина была сама не своя от счастья, а выздоровление Генриха заметно ускорилось. Смерть такого важного персонажа сильно меняла расстановку политических сил.

Пока новость считали достоверной, оказалась под вопросом судьба маршала Франсуа де Монморанси. Его матери, вдове коннетабля, и жене запретили посещать его в тюрьме. Король, его мать и Бираг собрались на совет и пригласили Мартиньона и Суврэ, которым намеревались передать полномочия Монморанси. Королевский врач Марк Мирон осмотрел маршалов и сказал, что ввиду долгого бездействия Франсуа де Монморанси может умереть от апоплексии. Лишенный своих слуг и офицеров, «ожидая скорого конца», как пишет Л'Эстуаль, он сказал своим людям: «Передайте королеве, что я в курсе ее планов относительно меня. Зачем столько затруднений? Пусть она пришлет ко мне аптекаря канцлера, я приму все, что он мне даст».

Если верить испанским и венецианским дипломатам («Мемуары» Невера, «История» Де Ту), не предполагалось использовать яд. Екатерина сочла момент благоприятным для устранения правителя Иль-де-Франс. Несмотря на колебания Генриха III, Суврэ получил приказ взять четырех солдат из полка дю Гаста, снабдить их полотенцами и задушить Монморанси. Но он не поспешил, и это спасло маршалу жизнь.

16 июня ситуация полностью изменилась. Надзор за маршалом смягчился, ему вернули слуг и разрешили свидания с матерью и женой. Стало ясно, что Дамвиль жив. 16 июня дамы де Монморанси получили от него письма и растрезвонили об этом на весь Париж. Тем не менее некоторое время двор сомневался, так как связь с Лангедоком требовала много времени. 24 июня Генрих III написал Манд ело, правителю Лиона, с просьбой информировать его на предмет слухов о смерти Дамвиля, «о чем я желаю знать правду». В отличие от матери король повел себя более осторожно.

Так же как и король, Дамвиль был болен, но причиной тому было не отравление, а переутомление. Он решил поехать лечиться в Монпелье, где был первый в Европе факультет медицины. Его окружение доказало свою преданность, а прирученный волк даже отказывался от еды во время его болезни. Дамвиль был в безопасности, постоянно оберегаемый своим атлетом Арагоном. Как только больной выздоровел, он сразу взялся за дело: 6 июня он встретился с депутатами, ведущими переговоры в Париже, и созвал ассамблею, чтобы обсудить их результаты, кроме того, энергично продолжал вести военные действия.

Разногласия вновь повлияли на переговоры, и последние ни к чему не привели. На юге, востоке и юго-западе военные действия то прекращались, то возобновлялись. В Дофине, Провансе, Лангедоке и Гюйенне гугеноты и «недовольные» католики воевали против короля. Армии каждой стороны были сильно уменьшены. Кроме того, они были разделены на небольшие отряды, находящиеся под командованием многочисленных командиров, каждый из которых располагал лишь несколькими тысячами человек. В Дофине Монбрен противостоял Горду, в Лангедоке-Провансе Дамвиль имел дело с герцогом д'Юзэ, а в Гюйенне Жуаез и Ля Валетт с виконтами де Гудроном и де Поленом. Сторонники короля сражались за города, укрепления, замки и деревни. Война стала реальностью. В Эг-Морт гугеноты вошли через поврежденную ядром дверь, в Кастр через мельницу, в Анноне через подземный ход. Судьба благоприятствовала им. Если доминиканец собирает жителей для проповеди против еретиков, последние пользуются этим и овладевают укреплениями. В базарные дни через городские ворота проезжают крестьянские повозки, зачастую скрывающие вооруженных солдат. Стало постоянной необходимостью следить за окрестностями, не доверять приходам и уходам путников, так как захваченные города подвергались убийствам, грабежам и насилию.

Чем дольше длятся военные действия, тем больше растет число сражающихся. Оставаться безоружным и миролюбивым значило пожертвовать собой. Выть вооруженным, способным защищаться, а еще лучше нападать стало необходимостью. Все более сглаживаются религиозные разногласия. На первый план выступают личные амбиции. Дамвиль стал главой гугенотов. Известный разрушитель церквей, оставшийся протестантом, герцог д'Юзэ командует войсками короля. Католик граф де Турен с жаром берется снять осаду реформатского города Монтобан (май 1575 года). В какой-то момент он становится правителем Верхнего Лангедока и Гюйенны, избранным гугенотами, недовольными своими союзниками.

Беспорядки достигли такой степени, что мирные жители иногда отказывали в поддержке и той и другой стороне. Так, Виварэ избрал нейтралитет, не имея доверия ни к королю, ни к конфедератам. Жители Тулла отказались платить налоги как одним, так и другим. Из всех военачальников самым знаменитым был Монбрен. Во время путешествия Генриха III в Авиньон он набил себе руки, расправившись с багажом монарха. По словам Брантома, он так ответил на предупреждение короля: «Король мне пишет так, будто я должен ему подчиниться. Я хочу, чтобы он знал, что это хороню в мирное время, но во время войны все участвуют в военных действиях, все вооружены и сидят на коне». На дороге, идущей из Шатийона в Ди, он атаковал около 4 000 швейцарцев и вынудил их капитулировать (13 июня 1575 года). Это был временный успех, Так как чуть позже, когда он столкнулся с довольно сильным отрядом дяди де Горда, его солдаты были в большинстве своем убиты, а он сам упал с лошади, раненный в ногу. Он предстал перед судом Парламента Гренобля, был приговорен к смерти и казнен 12 августа 1575 года. Один из его сподвижников, Ледигьер, сменил его на посту руководителя гугенотов Дофине и закончил свою карьеру коннетаблем. В письме к де Горду от 9 июля король приказывал ему передать Монбрена Парламенту, говоря, что «поднявший против меня оружие заслуживает смертельного приговора и смертной казни, как преступник, оскорбивший короля».