Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Вернемся к характеристике того слоя, который находился между указанными социальными границами. Юридически это дворяне (хотя в ряде случаев не будет преувеличением сказать: пока еще дворяне), но земельную основу своего статуса они подчас уже утратили, материальный достаток их весьма ограничен, так что верхушка податного сословия нередко богаче, своими сословными привилегиями они пользуются в ограниченном объеме и к тому же часто сталкиваются с их нарушением. Вынужденные миграции таких дворян реально грозят им утратой своего статуса. От местного управления их постоянно оттирают, должности в центральном аппарате тем более не для них. Они стоят на последних ступенях дворянской иерархии и спускаются все ниже, пока наконец юридически не утрачивают дворянство. В свою очередь, аноблированные простолюдины, если они достаточно богаты, не задерживаются в этой ненадежной зоне и пересекают также и верхнюю из двух границ, приобретая попутно все необходимые характеристики социальной элиты.

Таким образом, если возникновение все новых крупных состояний предпринимателей из податного сословия и в то же время обеднение значительной части дворянства постоянно поддерживали несоответствие между богатством и привилегированным статусом, то разнонаправленная социальная мобильность существенно ограничивала масштабы этого несоответствия.

Указанный буферный слой мог быть более или менее многочисленным, но в любом случае достаточно заметным (ибо дворянское сословие всюду структурировалось в пропорциях пирамиды). А поскольку удельный вес высшей аристократии и средних слоев дворянства всюду был величиной относительно постоянной, именно промежуточный слой включал в себя «избыточное» дворянство в тех странах, где удельный вес привилегированного сословия был повышенным (Испания, Польша, Венгрия).

Конечно, трудности низших слоев дворянского сословия не следует абсолютизировать. Свои шансы — в армиях, в колониях, в магнатских клиентелах и т. д. — были и у них, вопрос же о том, как эти шансы использовались, исследован явно недостаточно. Во всяком случае, на военной службе за пределами отечества дворяне не так уж редко могли сделать карьеру и повысить свой социальный статус. Так, многие иностранцы на русской военной службе в XVII в., оставив дома разоренные владения, а то и вовсе ничего не имея, в России получали за службу не жалованье, на которое они, как правило, только и могли рассчитывать в других странах, а земельные владения, позволявшие им вливаться в достаточно влиятельные сословные группы российского дворянства.

Несмотря на многочисленные общие черты, объединявшие все социальные группы внутри дворянства любой европейской страны, говорить о единстве сословия в каждом случае можно лишь с большими или меньшими оговорками. Экономическое положение, объем привилегий, политическое влияние, занятия, образ жизни низшего дворянства достаточно резко отделяли его от аристократии. В Венгрии аристократия и остальная часть дворянства оформились даже как два разных сословия. Но и всюду в Европе различия между двумя этими во всех отношениях неравными частями сословия, на наш взгляд, по меньшей мере уравновешивали общие черты. Поэтому исследование дворянства неизменно нуждается в предельно дифференцированном подходе, и разговор о дворянстве вообще не так уж часто оказывается продуктивным. В полной мере это относится и к идеям «кризиса» или «упадка» дворянства в XVI–XVII вв., ставшим столь популярными среди историков разных стран после появления знаменитого труда Л. Стоуна о кризисе английской аристократии. Более детальный анализ всюду показывает значительные региональные особенности и подъем и процветание одних страт дворянства наряду с упадком других.

В целом «ответ» дворянства на «вызов» новых людей оказался в XVI–XVII вв. достаточно убедительным. Во всех европейских странах дворянские ценности продолжали господствовать в обществе и привлекали в состав привилегированного сословия наиболее влиятельных и энергичных представителей торгово-предпринимательских кругов, чиновничества и т. д. Аноблирование официально включало их в состав дворянства и тем самым укрепляло его. Приток новых людей и средств с лихвой компенсировал упадок и физическое исчезновение древних родов. При этом новые дворяне, как правило, отказывались от прежних занятий, благодаря которым они и возвысились. «Измена буржуазии» была триумфом дворянства, которое, изменяясь, неизменно сохраняло свое лидирующее положение в обществе.

В то же самое время на востоке Европы феодальные отношения еще безраздельно господствовали, дворянство как сословие только оформлялось (причем в России к концу XVII в. этот процесс еще не завершился), дворянство сохраняло свою земельную основу, а военная или иная служба государю оставалась обязанностью дворянина. Показательно, что в России именно давность и характер службы великим князьям и царям были важнейшим фактором внутрисословной иерархии.

В целом, видимо, можно говорить о том, что в странах Восточной Европы дворянство пользовалось даже большим влиянием, чем в Западной. Несмотря на все трудности привилегированного сословия, XVI–XVII вв. всюду в Европе были эпохой дворянства.

This study examines the European nobility in the sixteenth and seventeenth centuries. The following problems were chosen for close investigation:

• Definition of nobility and noble status in judicial practice and in common opinion. Selfappraisal of nobility. Economic, political, ethnic, confessional and other factors in determining the limits of estate.

• Number and density of nobility, its dynamics. Regional differences. Countries and provinces with heightened percentage of nobility.

• Proofs of nobility and their evolution. Correlation of oral and written tradition. Significance of genealogy.

• Ennoblement, its ways and legal shaping, scales and rhythms. The loss of noble status, its causes and consequences. Inter-estate and intra-estate limits. Boundaries between nobility and clergy.

Facts collected and analyzed by the authors permit to make wide comparison of regional variants and to ascertain common features and peculiarities in the history of nobility in Western, Central and Eastern Europe.

All European nobilities experienced important and multilateral changes in the sixteenth and seventeenth centuries, but general trends, forms and results of these changes differed greatly in various countries and even provinces.

Everywhere in medieval Europe the nobility was distinguished among other estates by birth, by size and nature of landownership, by executing certain social functions and using certain privileges.

War function and birth were inseparably connected. Noble families traced their origin to famous warriors. On the other hand, birth was supposed to predestinate nobles to feats of arms. In many European countries this interrelation weakened in the sixteenth and seventeenth centuries for social and political reasons and also for military changes. The abandoning of military service by nobles provoked commoners to consider noble privileges unjust and to criticize nobles for uselessness.

At the same time main emphasis was transferring on nobility by birth. In spite of renaissance ideals that proclaimed superiority of personal merits over inheritance of ancestors, common opinion took the notion of nobility as hereditary status not dependent on the character of professional activities, but in the sixteenth and seventeenth centuries this notion didn't dominate entirely. Under the influence of this new notion of noble status the attitude to the entrepreneurial activities of nobility was changing. Being widespread in practice, it was blamed in the sixteenth century almost everywhere and sometimes supposed to be incompatible with noble status and even leading to its loss. But later, in the seventeenth and eighteenth centuries, such activity was often taken as «natural» for a nobleman.