Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Тем временем греки, оставаясь в обороне, поджидали удобного случая, чтобы возобновить боевые действия; едва Боэмунд удалился, как великий доместик Бакуриани вновь занял Моглены, в то время как Алексей в Константинополе активно занимался набором новых войск. Стойкость, проявленная Комнином во всей этой кампании, была воистину примечательной: не поддавшись унынию после ряда неудач, он боролся как мог и старался использовать для обороны территории все силы империи. Он получил от Сулеймана подкрепление в семь тысяч человек в дополнение к солдатам, которых смог собрать сам [439]. Узнав об осаде Лариссы с самого ее начала из письма Льва Кефалы, он не пожелал ничем рисковать и дождался, пока сможет собрать достаточно сил, чтобы снова вступить в войну. Весной 1083 г. он покинул Константинополь. За рассказом Анны очень трудно следить по карте — как я ни старался, но двух мест, о которых она говорит, найти не смог. Алексей проследовал берегом до устья Саламврии, реки, пересекающей Темпейскую долину, потом перешел через гору Келлион, оставив справа Киссаво, и таким образом достиг Эзевана близ Андронии. Киссаво стоит на правом берегу Саламврии; таким образом, Алексей продолжал идти морским берегом, но тут начинаются трудности. Где находится гора Келлион, где Эзеван и Андрония? Совсем рядом с Киссаво карты показывают город Айя. Нельзя ли предположить, что он получил свое название от окрестных монастырей, которые должны были подниматься на горе τών κέλλιών [с кельями ( греч .)]? И не аналог ли тогда это ситуации с Афоном, горой, которую часто называют Άγιον όρος [Святая гора ( греч .)]? В таком случае армия обогнула Лариссу, а потом снова поднялась на север к Трикалам. Этот маршрут понятен, если вспомнить, что вся область к северу от Лариссы была занята норманнами и что греческой армии, таким образом, надо было пересекать горную местность, доступ в которую легко мог перерезать противник.

Подойдя к Трикалам, Алексей узнал о том, какую нужду терпит осажденная крепость, которой начинало не хватать продовольствия. Память о прежних боях побуждала Комнина опасаться правильного сражения. Поэтому он прибегнул к военной хитрости. Он облачил своего зятя Мелиссина в императорские инсигнии и укрылся в засаде. Боэмунд, полагая, что главные силы армии находятся там, где он видит императора, атаковал части, возглавляемые Мелиссином. Те бежали при первом же столкновении; но в то время как норманны бросились в погоню за ними, остальная греческая армия во главе с Алексеем обрушилась на лагерь Боэмунда и захватила его. Боэмунд не смог восполнить эту потерю и был вынужден снять осаду, лишившись всего обоза. Тем не менее он сумел отступить к Кастории, никем не потревоженный [440].

Это был первый успех, которого добился Алексей; его прямым последствием было изгнание норманнов из всей Фессалии. Комнин не хотел рисковать этим достижением, вступая в новые бои. Впрочем, обстоятельства ему благоприятствовали, предоставив менее опасную сферу действий, где он мог развернуть свои дипломатические таланты. У норманнов было много причин для недовольства. Солдаты уже давно не получали жалованья, и всё новые походы, в каких они участвовали, не приносили им больших выгод. Алексей, зная об этих настроениях, разослал в войска своих эмиссаров. Он обещал почести и богатства тем, кто перейдет к нему на службу. В конечном счете ему удалось добиться, чтобы норманны потребовали жалованья, задерживаемого несколько лет, и Боэмунд, у которого не было денег, был вынужден вернуться в Италию, чтобы попытаться найти необходимую сумму. За себя он оставил Бриенна [441]в Кастории и Петра Алифу в Полобе [442].

Едва узнав об удачном исходе своих интриг, Алексей возмечтал развить успех. Кастория была одной из важнейших крепостей Македонии, и василевс счел важным не оставлять ее в руках норманнов. Единственный источник наших сведений об этой осаде — Анна. Не исключено, что некоторое количество норманнов уже перешло на сторону императора и что сил у Бриенна было мало. Алексей атаковал крепость, которая вскоре попросила принять ее сдачу. Большинство солдат Гвискарда поступило на службу к императору; Бриенн почти в одиночку отказался от сделанных ему предложений и вернулся к себе в страну, приняв обязательство больше не поднимать оружие против империи [443]. Взятие Кастории произошло в октябре или ноябре 1083 г., коль скоро Алексей вернулся в Константинополь первого декабря.

Фортуна улыбалась василевсу — летом того же года греко-венецианский флот подошел к Диррахию и отобрал город у норманнов [445].

Однако от нападений Гвискарда Алексей не избавился. Анна говорит, что одной из характерных черт характера Роберта было упрямство: герцог еще покажет грекам, что легко от своих замыслов не отказывается.

После возвращения Боэмунда Гвискард, сумевший подавить мятеж вассалов и заставивший тех, кто активней всех участвовал в нем, покинуть Италию, начал приготовления к новому походу на Византию. К осени 1084 г. все было готово; герцог собрал флот в сто пятьдесят кораблей [446]и отплыл из Отранто [447]. Роберт взял с собой троих сыновей: Рожера, Боэмунда и Гвидо. Последний, привлеченный Алексеем на свою сторону, был решительно настроен предать отца. Единственный источник сведений об этом — Анна [448], но «Песнь об Антиохии», изображая Гвидо живущим при дворе Алексея в качестве племянника и сенешаля, может служить подтверждением рассказа «Алексиады» [449].

Герцог послал двух сыновей, Рожера и Гвидо, занять Авлону [450], а сам с главными силами армии направился к Бутринто. Он хотел идти к Корфу, вновь подпавшему под власть греков, но задержался на два месяца (до ноября) в Бутринто из-за состояния моря [451]. Подойдя к острову, он встретил венецианский флот. Республика нашла свою выгоду в том, чтобы помогать империи. Еще весенняя кампания 1084 г. принесла дожу титул протосеваста и юрисдикцию над Далмацией и Хорватией [452]. Поэтому, когда Алексей, узнав о новых приготовлениях Гвискарда, опять обратился к венецианцам за содействием, ему легко выделили в подкрепление флот [453], соединившийся с греческим только тогда, когда Роберт уже переправился [454]. Союзные флоты стояли в гавани Пассарона на восточном побережье острова; Роберт расположился в гавани Кассиопы. Там венецианский флот и напал на него. Роберт был побежден дважды с интервалом в три дня [455]. Но в то время как венецианцы, сочтя, что все кончилось, отправили в Венецию сообщение о своем успехе, Гвискард с остатками флота атаковал рассеявшиеся корабли и одержал при Корфу полную победу [456]. По словам Анны, тринадцать тысяч человек было убито и две с половиной тысячи попали в плен [457]. Эта неожиданная победа позволила герцогу вернуть себе Корфу [458]; потом он стал на зимние квартиры на берегах Гликиса [459], вытащил корабли на берег и направился в Вундицу [460]. Страшная эпидемия зимой лишила его многих людей, и Боэмунд, заболев, был вынужден вернуться в Италию [461]. По этим разным причинам экспедиционная армия к началу 1085 г. значительно ослабла. Однако в начале лета Роберт послал сына взять Кефалинию. Гиббон полагает, что у него было намерение идти грабить острова Архипелага [462]. Через некоторое время Гвискард принял командование над экспедицией, идущей на Кефалинию [463]; но, заболев по дороге, был вынужден остановиться у мыса Афер, на северной оконечности острова. Там он и умер 17 июля 1085 г. [464]