Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Первые крестоносцы, появившиеся под Константинополем, прибыли из Италии [732]; прежде всего к ним присоединились банды Вальтера Голяка [733]. На этот первый отряд нападали сербы и болгары, и его численность существенно сократилась; прибыв в Ниш, он был хорошо принят губернатором провинции, велевшим сопроводить его до Адрианополя, откуда он 20 июля 1096 г. подошел к Византию. Алексей позволил ему дождаться Петра Пустынника и велел выдать крестоносцам провизию [734]. Вскоре, 30 июля, с ними соединился Петр Пустынник. Наш единственный источник сведений о походе последнего — Альберт Ахенский, и рассказ этого хрониста подвергается резкой критике. Вот что он сообщает.

Выступив 19 или 30 апреля из Кёльна [735], Петр Пустынник сумел к концу июня достичь греческих границ. Подойдя к Маллевилле [736], он узнал, что граф этой провинции Гнуж, вассал венгерского короля Кальмана, и Никита, губернатор Болгарии, напали на Вальтера Голяка. Пожелав за него отомстить, Петр Пустынник осадил город и захватил его. Болгарией тогда управлял проедр Никита [737], бывший помощник Алексея во время войны с печенегами. Побежденный Петром Пустынником, дука бежал в Ниш. Когда Петр подступил к этому городу, начались переговоры. Петр выдал заложников и получил разрешение купить провизию. Но, уходя, крестоносцы подожгли мельницы и дома в предместьях города. Никита погнался за ними со своими войсками, разбил и взял много пленных. Петр, который опередил своих, вернулся, чтобы вступить в переговоры, но завязался бой, в котором крестоносцы потерпели поражение. Они едва добрались до Софии. Никита через гонцов дал знать Алексею о поведении соратников Петра Пустынника. Василевс отправил послов, которые встретили Петра перед вступлением в Софию. Именем императора они запретили ему останавливаться в одном и том же городе более чем на три дня и известили, что были отданы приказы поставлять ему провизию. Наконец, посланцы добавили, что император знает обо всем зле, которое Петр причинил Никите, но прощает его из-за несчастий, пережитых крестоносцами. После этого Петр Пустынник продолжил путь на Филиппополь и Адрианополь. В последнем городе он застал новых посланцев императора, который, желая его видеть, велел ему форсировать марш к Константинополю [738].

Я ограничился тем, что кратко пересказал рассказ Альберта Ахенского. Хагенмейер изложил его во всех подробностях, так что отсылаю к его труду [739]. Что следует думать об этом рассказе и насколько ему можно доверять? Трудно сказать, потому что опорные точки для критики отсутствуют. Вильгельм Тирский, который мог бы дать некоторые подробности, в этом месте просто воспроизвел текст Альберта Ахенского. Зибель [740]отверг целиком всё рассказанное Альбертом. На его взгляд, у Петра Пустынника была настоящая армия. Его мнение основано на описании подходивших к Константинополю войск, которое сделала Анна Комнина [741]. Этот тезис оспорили позднейшие немецкие историки [742], и Хагенмейер выступил против заключений Зибеля [743]. Он полагает, что в указанном месте «Алексиады» есть не всё, что усмотрел там Зибель, и что автор «Алексиады» описывает скорее лагерь всех крестоносцев, собравшихся под Константинополем, чем вид одних только войск Петра Пустынника. Наконец, опираясь на Барийскую хронику [744], намекающую на страдания крестоносцев до вступления на землю империи, Хагенмейер в заключение говорит, что в рассказе Альберта Ахенского есть доля истины. Я разделяю его мнение и, полагаю, могу добавить к его соображениям новое доказательство, подтверждающее Барийскую хронику. Согласно рассказу Альберта Ахенского [745], на Петра Пустынника прежде всего напали одни венгры. Потом Никита, чтобы отомстить за венгров, вызвал в Ниш византийские войска. Далее мы видим, что войска губернатора Болгарии и венгры все еще действуют совместно [746]. Очевидно, что в этих разных столкновениях ведущую роль играли венгры. Но Анна [747]говорит, что отец, принимая Петра, говорил с ним о том, что тот претерпел от турок. Даже если предположить, что Петр уже побывал в Иерусалиме, что не доказано, было бы весьма маловероятно, чтобы Алексей говорил с Петром о его первом путешествии, а его дочь упомянула об этой теме беседы. Более естественно, если разговор шел о перипетиях дороги из Кёльна. Слово «турки» не создает проблем. Правда, турок Петр Пустынник не встретил, но надо вспомнить, что у византийцев венгров часто называли турками [748]. В таком случае текст Анны Комниной подтверждает то, что говорит Хагенмейер: сведения Альберта Ахенского достоверны как минимум в основном.

Несомненно, у Альберта встречаются невероятные утверждения: например, невозможно, чтобы гонцы Никиты съездили в Константинополь и вернулись в Ниш, исходный пункт, за четыре дня; но все-таки доля истины в этом рассказе есть. Что следует допустить нам? Г-н Веркрёйссе, посвятивший первой книге хроники Альберта Ахенского очень хорошее исследование, полагает, что правдоподобным мы можем признать прежде всего взятие Маллевиллы (Землина) войсками Петра, но учитывая, что данное событие произошло при обстоятельствах куда менее почетных, чем говорит Альберт [749]. Кроме того, он допускает, что имели место большое сражение при Нише, вызванное бесчинствами крестоносцев, отправка посольства императором навстречу паломникам (как мы увидим, так встречали и все остальные отряды [750]) и спокойный переход после этого до Константинополя. Вероятно, среди утверждений, которые мы отвергаем, встречаются и справедливые; но поскольку у нас нет способов отличить истинное от ложного, нам придется довольствоваться этим, не признавая, как Куглер [751], истинными все изложенные Альбертом факты, кроме тех, ложность которых была продемонстрирована бесспорно [752].

30 июля [753]Петр Пустынник подошел к Константинополю; вероятно, его поселили за пределами города. Василевс не показал ему, что затаил зло на крестоносцев за их поведение, и роздал им провизию и тетартероны [754]; он имел встречу с Петром Пустынником, которому посоветовал остаться под Константинополем и дождаться остальных крестоносцев [755]. Ведь он, должно быть, быстро заметил, что первые банды обладаю невысокими боевыми качествами. Но вскоре василевс раскаялся, что дал такой совет. Крестоносцы принялись грабить и жечь все в окрестностях Константинополя, они не почитали даже церквей, срывая свинец, каким те были покрыты, и продавая его грекам [756]. Понятно, что Алексей переменил мнение и, мало заботясь о том, чтобы сберечь этих неудобных гостей, велел им переправиться через Босфор [757]. Крестоносцам хватило пяти дней, чтобы вывести императора из терпения: прибыв 30 июля, перебираться через пролив они начали 5 августа [758]. Позже Комнина обвинили, что тем самым он послал войска Петра Пустынника на верную гибель [759]. Это обвинение абсолютно несправедливо — крестоносцы вполне могли остаться в Кивоте [760], где турки бы их не потревожили. Они встретились с последними, только когда двинулись вглубь континента ради грабежа. Поведение Алексея в отношении Петра Пустынника не кажется мне предосудительным: незачем лишний раз повторять, что люди последнего были мало достойны одобрения и малоинтересны, что, впрочем, очень ясно следует и из рассказа автора «Деяний», враждебно настроенного по отношению к ним.