Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Обратившись к Альберту Ахенскому, мы узнаем, что в результате этого боя Алексей якобы выдал в качестве заложника своего сына Иоанна, и Готфрид согласился дать клятву. Но, на мой взгляд, весь рассказ Альберта имеет мифический характер и включает ложные сведения, такие как послание Боэмунда Готфриду. Все, что этот автор говорит о герцоге Лотарингском, тенденциозно. С другой стороны, как объяснить, что после безрезультатного боя или, если верить Альберту, после победы латинян Готфрид мог согласиться дать Алексею клятву, то есть беспричинно решиться на поступок, совершить который он отказывался столько времени? В таком случае поведение герцога Лотарингского — настоящая загадка. Что касается меня, то я думаю, что Альберт принял народную версию, отголосок которой доносит до нас «Песнь об Антиохии». Там в заложники был выдан уже не Иоанн, сын Алексея, а Гвидо, брат Боэмунда и племянник Алексея. Альберт Ахенский и «Песнь об Антиохии», говоря об этих конфликтах Готфрида Бульонского с Алексеем, описывают событие, которое произошло лишь позже, когда крестоносцы заключили договор с Комнином. Из одного письма крестоносцев [805]мы знаем, что Алексей дал им в качестве заложников племянника и зятя, но имена этих людей не приводятся. Народное предание вдохновилось этим фактом и сделало этого человека главным действующим лицом крестового похода. Таким образом, я считаю весь рассказ Альберта Ахенского ложным и склонен доверять Анне Комниной.

После первого сражения Алексей поручил графу Вермандуа переговорить с Готфридом. В ответ на отказ последнего Комнин, ожидавший скорого прибытия Боэмунда, решил попытаться принудить герцога силой. На сей раз греки вышли победителями. Готфриду пришлось дать клятву, что он до сих пор отказывался делать, и переправиться со своими войсками в Малую Азию [806]. У рассказа Анны есть одно большое преимущество — только он объясняет перемену позиции герцога Лотарингского.

Таким образом, Готфрид обязался стать человеком василевса и пообещал вернуть ему все территории и все города, прежде принадлежавшие империи. После того как герцог выполнил то, что от него требовалось, Алексей поспешил осыпать его очень ценными дарами и принял у себя во дворце, за своим столом [807]. Армия крестоносцев переправилась через пролив и стала лагерем под Пелеканом [808], на азиатском берегу.

После отъезда Готфрида в Византий прибыл Боэмунд — должно быть, в первые дни апреля [809]. Истинную роль сына Гвискарда осветил Зибель, показав, как этого человека окружили ореолом легенды и приписали ему с самого начала крестового похода политическую линию, которой он на самом деле стал следовать лишь позже. После смерти отца Боэмунд счел Италию слишком тесной для своих амбиций. Весть о грядущем крестовом походе [810]он воспринял с энтузиазмом и выехал с мыслью создать себе княжество на Востоке, но поначалу, как ясно видно из его поведения и из свидетельств Анны, рассчитывал для завершения своего замысла опереться на греков. Он сразу же натолкнулся на непреодолимое недоверие императора, разделявшего общее чувство, какое испытывало население краев, через которые прошли норманны [811], и по-прежнему считавшего, что Боэмунд зарится на его корону. Поэтому против Боэмунда были приняты совершенно особые меры. Именно о прибывших из Италии крестоносцах Анна говорит, что отец установил над ними строгий контроль, и «Деяния» долго рассказывают о трудностях, вызванных этими мерами.

Должно быть, Боэмунд покинул Италию в начале ноября 1096 г. [812]Анна Комнина [813]рассказывает о крупном сражении, которое норманнскому флоту дал греческий во время перехода первого через Адриатическое море. Сведений об этом морском бое мы не находим больше нигде; в нем надо видеть выдумку или преувеличение Анны. Боэмунд высадился в Авлоне, где его войска нашли подготовленную в изобилии провизию [814]; норманнский князь желал сохранить добрые отношения с императором и поэтому запретил солдатам заниматься грабежом. Вот что об этом говорят «Деяния»: « Tunc Boamundus ordinavit concilium cum gente sua, confortans et monens omnes ut boni et humiles essent et ne depredarentur terram istam quia Christianorum erat et nemo acciperet nisi quod ei sufficeret ad edendum » [Тогда Боэмунд устроил совет со своими людьми, ободряя и призывая всех быть добрыми и смиренными, и не грабить эту страну, ибо это страна христиан, и не брать никому сверх того, что ему будет довольно для еды ( лат .)] [815]. Из Авлоны армия направилась в Касторию, которую миновала 25 декабря, а потом продолжила путь к Пелагонии. По дороге крестоносцы уничтожили укрепленную деревню, где жили манихеи [816]. На несколько дней армия осталась в Пелагонии. Следить за крестоносцами и наказывать их за нападения было поручено печенегам, включенным после поражения в византийские войска, и вспомогательным турецким отрядам. За враждебный акт, который совершили солдаты Боэмунда по отношению к еретикам, они вскоре были наказаны — на берегах Вардара на них напали [817]. Танкред отбросил греческие войска, которые, воспользовавшись удобным случаем, внезапно кинулись на крестоносцев. Норманны взяли несколько пленных, но Боэмунд, следуя своей линии поведения, приказал их отпустить.

Через недолгое время армия встретила посланцев Алексея, которым было поручено сопровождать их и поставлять им провизию в те местности, через которые они пойдут, запретив при этом заходить в города [818]. Танкред, племянник Боэмунда [819], у которого не было тех же мотивов, что у дяди, оставаться в хороших отношениях с василевсом, поссорился с Боэмундом, не давшим ему напасть на один замок. Алексей, со своей стороны, хранил верность принятым обязательствам — в Серрах [820]крестоносцы нашли провизию в избытке; тогда же к Боэмунду прибыли два куропалата, присланные императором, которые пообещали ему от имени их повелителя многочисленные дары, если он отправится в Византий, опередив свою армию [821]. Прибыв в Русий 1 апреля, Боэмунд, прельщенный обещаниями василевса и рассчитывающий, подчинившись ему, найти с ним общий язык, оставил командование на Танкреда и выехал [822]в Константинополь.

Император пожелал его увидеть по прибытии, прежде чем тот мог бы подпасть под влияние Готфрида Бульонского [823]. Боэмунда поселили в квартале Космидий; он выражал очень дружеские чувства по отношению к Алексею, но не доверял ему. Анна в связи с этим рассказывает занятный анекдот: Алексей прислал Боэмунду много мясных блюд. Боэмунд, опасаясь, не отравлены ли они, не притронулся к ним, но накормил ими своих соратников, у которых на следующий день с большим интересом спрашивал, как они себя чувствуют [824].

Клятвы верности от Боэмунда Алексей добился очень легко. За подчинение он вознаградил Боэмунда богатыми дарами. Василевс, — говорит Анна, — вел Боэмунда по дворцу и внезапно открыл перед ним дверь комнаты, наполненной золотом и серебром, драгоценными камнями и богатыми тканями. Зрелище всех этих богатств ослепило норманна, и он воскликнул: «Если бы у меня было столько богатств, я бы давно овладел многими странами». Тогда Алексей послал все эти сокровища Боэмунду, и тот после первого отказа в конце концов принял сделанный ему подарок [825].