Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Итак, между Боэмундом и Алексеем было достигнуто полное взаимопонимание, по крайней мере по видимости. Именно тогда Боэмунд дал понять, какие планы он вынашивает. Он попросил василевса назначить его на должность великого доместика Востока. Он надеялся тем самым получить поддержку греков, чтобы приступить к своим завоеваниям. Комнин, не желая ни отталкивать от себя Боэмунда отказом, ни давать ему оружие против самого себя, одобрял его планы, в то же время затягивая с ответом [826]. Именно к тому времени, думаю, следует отнести обещание Алексея дать Боэмунду территорию в области Антиохии. Василевс, чтобы не ссориться с сыном Гвискарда, был вынужден принять такое обязательство — несомненно, не очень охотно.

Тем временем крестоносцы продолжали прибывать. Один из важнейших, граф Фландрский, сын бывшего союзника Алексея, принес клятву без затруднений. Потом подошел Раймунд де Сен-Жиль, граф Тулузский [827], со своими провансальцами. Пройдя через Далмацию и столкнувшись с тысячей трудностей, Раймунд достиг Диррахия, где нашел письма от императора « de расе, de fraternitate, et ut ita dicam de filiatione » [о мире, дружбе и, так сказать, родовой преемственности ( лат .)], — говорит Раймунд Ажильский [828]. Яне буду приводить рассказ о переходе через провинции империи. Происходило все то же самое: сначала крестоносцы попытались захватить Русий; греческие войска, чтобы их наказать, напали на них в Родосто. В этом городе к Сен-Жиля вернулось посольство, которое он прежде отправил к императору и которое было нагружено дарами от последнего. С ним прибыли и посланцы, которым Алексей поручил умолять графа прибыть в Константинополь, куда его приглашали Боэмунд и другие вожди, чтобы заключить с императором окончательное соглашение. Сен-Жиль приехал в Константинополь; но, явившись туда, он проявил столько же упрямства, сколько и Готфрид Бульонский, и наотрез отказался приносить Алексею клятву. Его недовольство василевсом возросло вдвое, когда он узнал, что его войска, грабившие местность, потерпели поражение от греков [829].

Поскольку соглашение между крестоносцами и императором было абсолютно необходимо для успеха крестового похода, Боэмунд выступил в качестве посредника. Василевс согласился, чтобы вожди крестового похода рассудили дела, за которые прежде упрекали его. Поручителем Алексей сделал Боэмунда [830], и Сен-Жилю пришлось признать, что он был неправ, но в отказе он упорствовал и клялся отомстить. Только по настоянию Боэмунда он согласился принести клятву, что не посягнет на жизнь и честь императора. Алексей был очень раздражен его поведением и сделал ему очень мало даров [831]. Танкред, прибывший в то время, тоже отказался приносить клятву и тайно переправился на азиатский берег. Крестоносцы все еще подходили [832]; упомяну из них только графа Блуаского и Стефана Нормандского, принесших клятву.

Мы видели, как крестоносцы настаивали, чтобы Раймунд Тулузский принес клятву. Ведь они вскоре после прибытия поняли, что ничего не смогут без поддержки императора. Из послания, адресованного Сен-Жилю, и одного письма крестоносных вождей видно, что был заключен настоящий договор. Алексей обязался принять крест, возглавить крестоносцев и защищать паломников во время перехода через империю [833]. Должно быть, одна из статей договора содержала обязательство императора выделить корпус вспомогательных войск [834]. Взамен крестоносцы обязывались вернуть все города, прежде принадлежавшие империи [835]. Во время переговоров Алексей выдал в качестве заложников зятя и племянника [836]. Этот договор был, конечно, заключен под влиянием Боэмунда, ведь он датирован серединой мая, а крестоносцы выступили на Никею в конце апреля [837], притом что Боэмунд остался на месте.

Благодаря «Алексиаде» мы можем достаточно хорошо понять природу отношений между Алексеем и крестоносцами. Василевс хотел продемонстрировать благосклонность к ним. Анна говорит, что латиняне с самого утра приходили во дворец докучать отцу и просить у него денег, они вторгались в императорское жилище и целый день сидели в залах Дворца [838]. Алексей давал им советы, как сражаться с турками [839]. По этому рассказу видно, насколько это неуважение, это забвение этикета было невыносимо для византийцев. Алексей терпел всё, даже когда один из этих варваров сел на его трон [840], и благодаря своей ловкости сумел избежать конфликта, в котором не взял бы верх. Он терпеливо следовал линии поведения, которую избрал. Если в отношениях с некоторыми у него бывали трудности, ему почти всегда удавалось привлечь их на свою сторону. Наконец, чтобы узнать, какое впечатление василевс производил на подавляющее большинство, надо вспомнить, какими выражениями пользуется Стефан Блуаский, говоря о нем: «Император принял меня, — пишет он жене, — достойно и с большим почетом, как сына, он сделал мне весьма значительные и весьма ценные дары, он так не благоволил ни к одному вождю, как ко мне. Он предложил мне взять на себя заботу о нашем сыне. Воистину под небесами нет человека, который был бы ему подобен. Он сделал очень щедрые подношения всем нашим вождям, одарил всех рыцарей и оказал вспомоществование нашим беднякам» [841]. И далее граф изображает, как Алексей заботился о снабжении армии, расквартированной в Кивоте, и раздавал пищу беднякам, которым не было числа. Он завершает этот рассказ такими словами: « Nostris quoque temporibus, ut nobis videtur, non fuit princeps universa morum honestate adeo praeclarus. Pater, mi dilecta, tuus multa et magna tradidit, sed ad hunc pene nihil fuit. Haec parva de eo tibi scribere dilexi, ut paululum quis esset cognosceres » [И в наши времена, как нам кажется, не было государя столь славного в мире за добродетельный нрав. Твой отец, моя дорогая, делал многочисленные и великие дары, но по сравнению с ним это почти ничто. Я с удовольствием написал тебе о нем эти несколько слов, чтобы ты могла чуть-чуть узнать, каков был он ( лат .)] [842].

И нельзя сказать, что это слова пристрастного свидетеля, — ведь подтверждение этого мнения Стефана мы находим у Альберта Ахенского, у которого крестоносцы при осаде Никеи настолько признательны императору за щедроты, что заявляют: они не уйдут, пока город не будет взят и возвращен василевсу [843].

Таким образом, Алексей вполне решил задачу, которую поставил перед собой, и благодаря ловкости преодолел все препятствия; ему пришлось перенести немало ударов по самолюбию, но к моменту, когда, заключив договор, крестоносцы осадили Никею, он был вправе надеяться, что его благосклонность и щедроты были не напрасны, что он обеспечил себе содействие этих людей в осуществлении своего грандиозного замысла и что с их помощью он вернет империи прежние азиатские границы.

Осада и взятие Никеи. Партии в крестовом походе. — Выступление крестоносцев на Антиохию. План Алексея, желающего отвоевать западную часть Малой Азии. Кампания Иоанна Дуки, который в июне 1098 г. присоединяется к Алексею, идущему на Антиохию. Встреча в Филомелии «канатных плясунов» и василевса, который, обманутый лживыми сообщениями латинян, возвращается в Византий. — Роль, какую во время крестового похода играет Татикий. Изменение политики Боэмунда, интриги которого вынуждают Татикия покинуть Антиохию. — Взятие Антиохии. Соперничество графа Тулузского и Боэмунда за власть над городом. Послание крестоносцев Алексею. До этой даты нет ни одного положительного свидетельства, которые бы позволило делать вывод о существовании разногласий между Алексеем и латинянами. — Переговоры между Алексеем и графом Тулузским. События, центром которых служит Лаодикея. — Письмо Алексея, сообщающее крестоносцам, что он прибудет в июне 1099 г.; они отказываются его ждать. — Алексей и поход пизанцев 1099 г. Начало борьбы с Боэмундом.