Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

Вследствие затянувшейся осады в лагере крестоносцев начался голод. Продовольствия, доставляемого Рубенидами Киликии, монахами Черной Горы (Аман) и местным населением, было недостаточно для снабжения армии. По-видимому, уже в это время Боэмунд Тарентский рассчитывал после захвата Антиохии овладеть городом и не возвращать его империи. Этому препятствовало пребывание в лагере крестоносцев Татикия, представлявшего здесь Алексея Комнина. Поэтому в начале февраля примикирия убедили покинуть крестоносцев. Анна Комнина пишет, что Боэмунд запугал Татикия угрозой покушения на его жизнь [7,301]. Не меньшую роль в его уходе сыграла кажущаяся бесперспективность осады. «Татикий, видя, что начался сильный голод, отчаялся взять Антиохию, снялся с лагеря, погрузил войско на ромейские суда, стоявшие в порту Суди, и переправился на Кипр» [7, 301]. Раймунд Ажильский сообщает, что накануне ухода примикирий передал Боэмунду Таре, Адану и Мамистру в Киликии [30, 246]. Об этом пишет и автор «Деяний франков» [25, 34]. Данные сообщения стали предметом продолжающейся полемики между исследователями. Если К. Каэн, Дж. Франс признавали их достоверность, то С. Рэнсимен, Ф. Шаландон полагали, что данная информация исходила от Боэмунда и была призвана оправдать захват им городов Равнинной Киликии в ноябре 1098 г. [12] Вопрос связан с переговорами, ведшимися между Алексеем I и Боэмундом в апреле 1097 г. в Константинополе накануне подписания общего соглашения с крестоносцами. Достоверность «дара Татикия» признавали Дж. Франс, пытавшийся обосновать свою точку зрения аргументами психологического плана [183, 137–147], и М. А. Заборов [79, 79]. Ф. Шаландон и С. Рэнсимен [264, т. 1, 224, π. 1] отрицали его достоверность. Без комментариев воспроизвел эти данные К. Казн, по-видимому, признавая их достоверность [146, 218]. Вопрос требует дальнейшего изучения. Исходя из условий Константинопольского соглашения, которое еще соблюдалось обеими сторонами, вероятность «дара Татикия» представляется весьма сомнительной уже потому, что годом позже Алексей I обвинял Боэмунда в том, что тот «первый нарушил клятву, завладел Антиохией, и наряду с другими крепостями подчинил себе даже Лаодикею» [7, 311]. Этими «другими городами» могли быть только города Равнинной Киликии.

По-видимому, после ухода Татикия планы Боэмунда относительно судеб Антиохии определились окончательно. Еще в декабре 1097 г. норманн потребовал от предводителей похода передачи ему Антиохии в случае ее захвата, угрожая в противном случае возвращением в Европу. Затем норманну удалось договориться с начальником башни городской стены Фирузом, обращенным в ислам армянином, о том, что тот впустит крестоносцев в Антиохию. Около 25 мая 1098 г. на совещании предводителей крестоносцев Боэмунд заявил: «Если, между тем, мы примем… хороший и почетный план (захвата Антиохии — В. С .), пусть один из нас получит предпочтение перед другими при условии, что если он сможет захватить город или организовать его падение другими способами, сам или через других, все вы согласитесь отдать его ему» [25, 44]. Тогда норманн получил отказ, но уже на совещании 29 мая предводители ополчений заявили: «Если Боэмунд сможет взять этот город… мы отдадим его ему с радостью, но при условии, что, если император придет к нам на помощь и выполнит свои обещания, как он обязался и клялся, мы возвратим город ему, что является правильным» [25, 45]. Около 20 июня Боэмунд получил руководство осадой, и 4 июня благодаря Фирузу крестоносцы ворвались в город. Однако вскоре Боэмунду пришлось заняться организацией обороны Антиохии от армии атабека Мосула Кербуги. Лишь после снятия осады 28 июня комендант цитадели города Ахмед ибн Мерван сдал ее Боэмунду, несмотря на то что власти над ней домогался Раймунд Сен Жилль, успевший захватить дворец Яги-Сиана и часть городских укреплений с Морскими воротами, через которые шла дорога в порт Сен Симеон. По-видимому, Алексей I узнал о снятии осады Антиохии от посланцев греческого населения Сен Симеона, направленных в Константинополь 1 июля и прибывших в столицу 12 июля [18, 80]. Параллельно предводители похода послали к императору Гуго Вермандуа и Бодуэна де Моне, «прося его прийти, вновь овладеть городом и выполнить обещания, которые он дал в отношении их». С утверждением автора «Деяний франков» о том, что «послы ушли и никогда более не возвращались назад» [25, 72], расходится сообщение Бодри Дольского о прибытии посольства в Константинополь 25 июля [18, 80]. И хотя вопрос о судьбе Антиохии де-юре оставался все еще неурегулированным, фактически она перешла под власть Боэмунда Тарентского, который уже 14 июля как владетель города дал первую хартию генуэзцам, по которой они получили в Антиохии квартал с церковью св. Иоанна, рынком, фонтаном и тридцатью домами [32, 2, № 12]. Показательно, что, несмотря на отсутствие в хартии титулатуры Боэмунда, он действует как фактический хозяин города.

Окончательное решение судеб Антиохии было вынесено на совещание предводителей похода, собравшихся в городе между 5–18 ноября 1098 г. Боэмунд потребовал признать его владетелем города, что вызвало оппозицию со стороны Сен Жилля, поддержанного частью собравшихся. Автор «Деяний франков» объясняет это тем, что граф «боялся нарушения своей клятвы императору» [25, 75]. Фактически же Сен Жилль оспаривал у Боэмунда власть над Антиохией. Оба соперника продолжали укреплять контролируемые ими части города [13] Боэмунд снабдил продовольствием свой гарнизон в цитадели, а Сен Жилль приказал укрепить дворец Яги Сиана и комплекс Морских ворот [25, 75]. . Около 4 ноября после взятия аль Маарры по требованию Сен Жилля состоялось последнее совещание, собравшееся в Ругии (Шастель Руж), куда из Антиохии прибыли Боэмунд, Готфруа Бульонский и Роберт Норманнский. Однако и на этот раз оно завершилось безрезультатно. Возвратившись в Антиохию, Боэмунд силой изгнал из нее оставленных там Раймундом провансальцев, став единоличным хозяином города. К этому времени под его власть перешли оставленные Бодуэном Фландрским и Танкредом в Тарсе, Адане, Мамистре и Александретте гарнизоны. Гийом Тирский датирует поход норманна в Киликию ноябрем 1098 г. [31, 279–280]. Его захваты были признаны наиболее авторитетными из предводителей крестоносных ополчений. Собравшись 2 февраля в Антиохии, они приняли решение о совместном выступлении на Иерусалим из Лаодикеи 1 марта. Боэмунд отказался от участия в походе, предпочтя остаться в своих новых владениях. Прибывшее в начале апреля в лагерь Сен Жилля под Арку посольство Алексея I безнадежно опоздало. Император требовал отложить начало похода до Иванова дня (1 июня), к которому он смог бы лично явиться с армией на помощь крестоносцам, и упрекнул предводителей похода в том, что они нарушили соглашение, санкционировав захват Антиохии Боэмундом [30, 286]. Столь позднее появление византийского посольства у крестоносцев во многом было связано с малоазийским походом императора, в то время не располагавшего достоверной информацией о положении дел при Антиохии.