Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

Непосредственными целями похода Мануила явились восстановление как власти Византии в Равнинной Киликии, так и имперского сюзеренитета над Антиохийским княжеством. Союз владетелей Антиохии и Киликии делал комплексное решение этой проблемы первоочередной задачей императора. Победив в сражении на территории Фригии сельджуков, в сентябре — октябре 1158 г. Мануил «направился в Киликию, между тем как делал вид, что ведет борьбу с персами. Посредством этого он намеревался напасть на Тороса, когда тот не будет подозревать об этом» [4, 197].

Оставив часть армии в Атталии, император быстрым маршем повел главные силы к Селевкии, где полководец Алексей Кассиан должен был собрать фемные отряды. Захватить Тороса II врасплох не удалось, так как князь был предупрежден о выступлении императора латинскими паломниками и успел вывезти семью и казну в горы. В горы была уведена и армия, перекрывшая ущелья. Сам князь укрылся в крепости Бардрзберд [43, 187; 31, 859]. Мануилу без сопротивления были сданы Ламос, Кистрам, Аназарба, Лонгиниада, Таре и Тил Хамдун.

С захватом последнего византийская армия вышла на границу Антиохийского княжества. Уже после падения Тарса, захваченного Феодором Ватацем, «Торос и князь Райнальд никак не осмеливались направить к василевсу послов, ибо знали за собой великие преступления, но послали просить некоторых его родственников, чтобы они склонили самодержца к милости. Когда же и родственники не достигли своей цели, Райнальд, отчаявшись во всем, обещал сдать василевсу антиохийский акрополь, если он забудет о его злых делах. При этом Райнальду было известно, что антиохийский архиерей, сидевший в Иерусалиме (патриарх Аймери — В. С .), питает к нему недовольство и вражду. Он уже не раз посылал к василевсу и предлагал ему выдать этого человека» [4, 200; ср. 31, 860].

Положение князя было предельно сложным. Его отношения с королем Иерусалима приобрели открыто враждебный характер. У Бодуэна III укрылся ушедший, точнее, изгнанный из Антиохии патриарх Аймери, наложивший на город интердикт. А так как и в изгнании патриарх продолжал играть активную политическую роль, действуя с санкции короля, то его предложение выдать Райнальда императору свидетельствует о непрочности позиций князя в Антиохии. В этих условиях Райнальд счел за благо капитулировать перед Мануилом, послав к нему епископа Лаодикеи Жерара, а затем и лично, «во главе толпы монахов пройдя через весь город, предстал перед государем с веревкой на шее и с мечом в левой руке». В одеянии кающегося грешника князь стал одним из главных действующих лиц спектакля примирения с императором, зрителями которого были послы Нур ад-Дина, Данышменда Якуб Арслана, «авазгов, иверийцев, палестинцев и армян, живших за исаврами». Райнальд «клятвами утвердил как многое другое, чего желалось василевсу, так и то, чтобы в Антиохию по древнему обычаю архиерей был посылаем из Византии» [4, 201; 31, 862].

Таким образом, появление византийской армии у границ Антиохийского княжества вынудило Райнальда вспомнить об условиях соглашения 1137 г. и предложить Мануилу сдать ему цитадель города. Вследствие личной встречи с императором князь признал себя его вассалом и согласился, опять-таки по условиям предыдущих договоров, впустить в Антиохию сидевшего на Кипре титулярного греческого патриарха. Это стало возможным в отсутствие врага Райнальда латинского патриарха Аймери и было до некоторой степени направлено против него. Церемония покаяния князя Антиохии в присутствии послов соседних государств в лагере императора при Мопсуэстии должна была продемонстрировать могущество Византии. К сожалению, внешняя сторона событий заслонила от хронистов их суть. Лишь вскользь упоминает Иоанн Киннам, что Райнальд обязался выставлять по требованию императора определенное количество войск [4, 205], что свидетельствует о том, что вассальные обязательства Райнальда стали шире по отношению, к империи, чем у его предшественников; Выполнение всех условий соглашения: сдача цитадели, принятие греческого патриарха, поставка войск — ставило князя в большую зависимость от императора. Показательно, что на этот раз были сняты все территориальные статьи соглашения, нереалистичность которых (отвоевание Хомса, Хамы, Алеппо и Шейзара) стала очевидной.

В данном аспекте соглашение 1158 г. более учитывало реальную политическую ситуацию в Сирии, чем предшествующие. На этот раз император стремился теснее привязать князя отношениями зависимости, усилить византийское влияние, не ставя широкомасштабных задач немедленного захвата Антиохии и перемещения князя как вассала империи на территории, которые лишь теоретически могли быть отвоеваны у Нур ад-Дина. В послании Людовику VII Мануил назвал бывшего ранее вассалом короля Райнальда «одним из главных архонтов империи» (160, 446, п. 1].

И в то же время капитуляция князя явилась следствием не столько военной мощи империи (после быстрого захвата Киликии, впрочем, мало защищаемой Торосом, сомневаться в ней нет оснований), сколько опыта византийской дипломатии. Она смогла использовать внешнеполитическую ситуацию (изоляцию Райнальда, его внутриполитические трудности) и, заключив соглашения с его противниками — Бодуэном III и, по-видимому, Аймери, не применяя военной силы, принудить князя признать имперский сюзеренитет. Киннам пишет, что Бодуэн III также стремился использовать появление Мануила на востоке в своих интересах и посредством соглашения с императором получить Антиохийское княжество даже на условиях признания византийского сюзеренитета. «Задумав властвовать над Антиохией, но не зная, как овладеть ею, пока не было известно ему, что случилось с Райнальдом, Бодуэн советовал василевсу не выпускать этого человека из рук, чтобы таким образом после низложения его подчинить себе антиохийцев, так как он либо спас бы их, либо, если они откажутся подчиниться тому и другому, тем не менее повелевать ими» [4, 202]. Письмо Мануилу с данными Предложениями было доставлено иерусалимским посольством еще до того, как на пути к Мопсуэстии король появился в Антиохии [31, 861], где в обстановке неуверенности и страха ему было нетрудно внушить горожанам и баронам, «что он прибыл сюда из Палестины для их пользы и что они обязаны ему великой благодарностью. Когда же антиохийцы подтвердили его слова, он вновь стал просить василевса о свидании с ним» [4, 202].

Вопреки рассказу официального историографа королевства Гийома Тирского, о многом умалчивавшего [31, 861–862], Киннам пишет, что Мануил «понял намерения этого человека» и поспешил принять от Райнальда вассальную присягу [4, 202]. То есть византийская дипломатия использовала претензии Бодуэна III на Антиохию, о которых явно было сообщено князю, чтобы поторопить его с капитуляцией. И действительно, условия договора 1158 г. в той его части, о которой так или иначе сообщают современники, были тяжелее для князя, нежели условия предшествующих соглашений. Они быстро стали известны в Антиохии, вызвав недовольство горожан. И вслед выехавшему к Мопсуэстии Бодуэну III было отправлено антиохийское посольство к Мануилу с просьбой о снижении численности войск, «которыми обязывались помогать самодержцу… и относительно архиерея». И если по ходатайству короля численность войск была сокращена («и малая дружина… есть достаточное свидетельство служебной покорности» [4, 205]), то вопрос о принятии греческого патриарха император пересмотреть отказался.