Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

После битвы при Инабе внешнеполитическое положение государств крестоносцев резко ухудшилось. Ослабление Антиохийского княжества и гибель графств Одесского и Марашского привели к резкому изменению соотношения сил между самими государствами крестоносцев, где лидирующую роль приобрело менее пострадавшее Иерусалимское королевство. Но претензии Бодуэна ІІІ на сюзеренитет над остальными франкскими владетелями Ближнего Востока в дальнейшем неминуемо должны были столкнуть его с Византией. Пока же внутриполитические позиции короля были слишком слабы для, того, чтобы активно вмешаться в дела Антиохийского княжества, которым как регентша при малолетнем сыне Боэмунде III правила двадцатилетняя вдова Раймунда де, Пуатье Констанция.

После смерти, Фулько Анжу 13 ноября 1142 г. королевством продолжала править Мелисенда, как наследница отца — Бодуэна II. Ведущую роль при ее дворе приобрела группировка феодалов, возглавляемая ее двоюродным братом Манасси, получившим пост коннетабля и удачно женившимся на вдове сира Рамлы Балиана д'Ибелина Хельвис [31, 779–780; см. также 238, 116]. Недовольные всесилием временщика, бароны королевства объединились вокруг Бодуэна III, который с 1148 г. все активнее действует на международной арене, участвуя во втором крестовом доходе, а затем в решении судеб графства Эдесского. Разрыв между группировками был неизбежен, и борьба между ними началась вокруг допроса о коронации Бодуэна III как соправителя матери, так как в случае коронации сына ей пришлось бы разделить с ним власть. Как следствие, утратила бы монопольное влияние при дворе и поддерживавшая Мелисенду группировка коннетабля Maнасси, опиравшаяся на крупнейших вассалов короны. Обострение отношений сторонников матери, и сына началось уже с конца 40-х годов, когда в ответ на призыв короля выступить на помощь Антиохийскому княжеству вассалы Мелисенды открыто отказались ему повиноваться. Поэтому и приобрел столь принципиальное значение вопрос о коронации Бодуэна III. Вассалы королевы-матери и католический клир потребовали, чтобы она была вторично коронована одновременно с сыном. В пользу этого высказался и патриарх Фульшер. Сторонники Бодуэна III во главе с Онфри Торонским смогли организовать его коронацию 30 марта 1152 г., после чего король потребовал от матери передачи ему реальной власти в домене [31, 779–781]. Вынужденная согласиться, Мелисенда потребовала выделения ей территории с Иерусалимом и Навплузой и добилась этого. Король получил лишь Тир и Акру. Фактически решался вопрос о судьбе королевства, которому угрожала опасность распада на два удела. К тому же часть сторонников короля оказалась держащей свои феоды от королевы, например Онфри Торонский. Поэтому под предлогом роста внешней опасности Бодуэн потребовал от матери передачи ему Иерусалима и Навплузы, «чтобы защитить их от турок». Отказ королевы привел к вспышке военных действий, которые, несмотря на свою скоротечность, отличались ожесточенным характером. Королева попыталась организовать оборону Навплузы, тогда как Бодуэн III осадил коннетабля Манасси в его замке Мирабель около Яффы. Манасси был вынужден сдаться на милость победителя и был отпущен на запад при условии, что он никогда более не ступит на землю Палестины. Затем после непродолжительной осады король захватил Навплузу. Мелисенда ранее бежала в Иерусалим с младшим сыном, графом Яффы Амори, и укрылась в городской цитадели — башне Давида. Известие о падении Навплузы ослабило партию королевы. Ее сторонники (Стали переходить в лагерь сына, войска которого, беспрепятственно войдя в Иерусалим, начали осаду цитадели. Попытка патриарха примирить враждующие стороны на условиях сохранения Мелисендой ее владений была безуспешна. Поэтому королева была вынуждена начать переговоры и сдала сыну башню Давида, сохранив Навплузу [31, 782–783; 191, Т. 2, 315–320; 251, т. 1, 401; 264, Т. 2, 333; 238, 165–17, 1, 178–181]. Гражданская война длилась недолго, с 30 марта по 22 апреля 1152 г., но последствия ее были существенны. Несмотря на поражение в борьбе за власть, королева сохранила значительное влияние на (Государственные дела, что наглядно продемонстрировали последующие события. Это закономерно, учитывая, что Бодуэн III обладал правами на престол именно по линии матери, объявленной королевой Иерусалима еще Бодуэном II.

Приход к власти Бодуэна III по времени совпал со значительными изменениями в составе правящей верхушки государств крестоносцев, где один за другим сходили с политической арены представители второго поколения их правителей. После гибели в 1149 г. Раймунда де Пуатье в 1152 г. при загадочных обстоятельствах погиб и граф Триполи Раймунд II. Распри графа с женой — сестрой королевы Мелисенды Годиерной приняли столь острый характер, что королева с сыном лично прибыла в Триполи в попытке примирить супругов. Однако она была вынуждена увезти сестру в Иерусалим, оставив в Триполи сына. Сразу же после проводов жены граф был убит в городских воротах в присутствии вассалов короля. И хотя Гийом Тирский приписывает убийство исмаилитам ассасинам [31, 791], а Р. Груссе полагает, что у Годиерны не было причин избавляться от мужа [191, Т. 2, 315 п. 52], но именно она стала регентшей при малолетнем Раймунде III с санкции Бодуэна III и его матери. Таким образом, почти одновременно в Антиохийском княжестве и графстве Триполи пришли к власти несовершеннолетние правители при регентстве матерей, одна из которых была теткой короля, вторая — его двоюродной сестрой. Р. Груссе пытается объяснить дальнейшую политику короля высшими интересами государств крестоносцев, выразителем которых он якобы являлся. Однако правомернее признать, что король действительно стремился поставить остальные франкские государства под свой жесткий контроль, используя все возможные средства. Наиболее показательна в этой связи политика Бодуэна III в отношении Антиохийского княжества.

После гибели Раймунда де Пуатье при Инабе, по словам Иоанна Киннама, Констанция «тотчас же себя и антиохийские дела вверила василевсу». По-видимому, Констанция обратилась к Мануилу, помня о судьбе своей матери, отстраненной от регентства баронами при поддержке короля Иерусалима. К тому же по условиям договоров 1108 и 1137 г. княжество было связано вассальными отношениями с Византией, что было подтверждено Раймундом во время его вынужденного визита в Константинополь в 1145 г. Поэтому вполне возможно, что княгиня стремилась опереться на империю в борьбе за регентство при своем сыне Боэмунде III. «Василевс послал в Антиохию кесаря Рожера, чтобы он вступил в брак с Констанцией. Но она, передумав, по общему совету антиохийцев, соединилась в браке с каким-то Райнальдом, ибо антиохийцы опасались, как бы им не пришлось платить ромеям дань, если эта женщина выйдет замуж за Рожера» [4, 196]. Отправка в Антиохию кесаря Рожера как возможного жениха княгини должна была усилить здесь византийское влияние. Фактически началась борьба за контроль над княжеством между Мануилом и Бодуэном III, ибо король также предпринял попытку выдать Констанцию замуж за одного из своих вассалов, что несомненно укрепило (бы его позиции в Антиохии. Констанции были предложены последовательно кандидатуры Ива де Несля, Готье де Сен Омера, Рауля де Мерло, присутствовавшего, кстати, при убийстве Раймунда II в Триполи. После отказа княгини король собрал в Триполи специальную ассамблею своих вассалов — иерусалимских баронов и прелатов для решения судеб антиохийского престолонаследия. Это было нарушением статуса княжества, которое не являлось феодом короля и было независимо со времен получения Боэмундом Тарентским княжеского титула от патриарха Даимберта, действовавшего как легат паны. На ассамблее Констанция подверглась давлению со стороны теток — королевы Meлисенды и графини Годиерны, принуждавших ее согласиться на «иерусалимский» брак [31, 790]. Присутствовавшие не могли не знать, что, вмешиваясь в дела Антиохийского княжества, Бодуэн III нарушает и права Мануила Комнина как сюзерена князя Антиохии. В то же время часть антиохийских баронов была против «иерусалимского» брака, понимая, что это усилит позиции короля в ущерб их собственному влиянию в княжестве. Гийом Тирский пишет, что против брака был и (Патриарх Антиохии Аймери, тайно поддерживавший Констанцию [31, 790–791]. Позиция патриарха вполне ясна: он был противником любой сильной светской власти в княжестве, так как ее отсутствие усиливало его влияние, что наглядно продемонстрировали события 1130–1135 гг. Тем не менее решающую роль в последующих событиях, несомненно, сыграло мнение антиохийских баронов, не желавших подчинения княжества ни Византии, ни Иерусалиму. Поэтому в начале 1153 г. княгиня вышла замуж за прибывшего на восток с Людовиком VII Райнальда Шатильона, хотя ранее обязалась не вступать в брак без разрешения короля [31, 802]. Брак был заключен до мая 1153 г., так как этим месяцем датирована хартия, данная Райнальдом как князем Антиохии венецианцам [31, 72, № 282]. До этого князь лично ездил к осаждавшему Аскалон Бодуэну III просить утверждения его брака с Констанцией. Таким образом, дипломатическая борьба вокруг судеб Антиохийского княжества завершилась поражением Византии. Хотя и сохранял силу договор 1137 г., подтвержденный в 1145 г., фактически Райнальд стал князем Антиохии без санкции императора. Но и победа Бодуэна III, если рассматривать в качестве таковой водворение Райнальда в Антиохию, оказалась мнимой. Новый князь уже в это время в своей внешней политике менее всего был склонен считаться с интересами короля, временами прямо действуя вопреки им. Так, в 1154 г. началась борьба за власть в княжестве между Райнальдом и патриархом Аймери, завершившаяся заключением последнего в цитадель Антиохии [31, 816]. Лишь специальные посланники короля епископ Акры Ферри де Рош и канцлер королевства Рауль смогли добиться освобождения патриарха из заточения и увезли его в Иерусалим, где он оставался до 1160 г. Текст послания короля, переданного тогда князю, свидетельствует о том, что Бодуэн III пытался диктовать Райнальду свою волю как вассалу. Как бы то ни было, ухудшение отношений с королем отнюдь не укрепило внешнеполитических позиций князя, не урегулировавшего своих отношений и с императором. Византия в это время вела борьбу с Сербией и Венгрией. Как следствие, она неуклонно утрачивала свои позиции на Ближнем Востоке, и в частности в Равнинной Киликии, отвоевание которой начал в это время Торос II Рубенид. Назначенный стратигом в «Таре и Мопсуэстию» двоюродный брат Мануила Андроник Комнин прибыл в страну и, «так как Торос имел местопребывание в Мопсуэстии, со всем своим войском приступил к осаде этого города». В сражении у стен Мопсуэстии византийская армия была наголову разбита. В плен к Торосу лопали воевавшие на стороне империи как ее вассалы владетели Ламброна (Ошин), Бардрзберда (Васил), Праканы (Тигран). Погиб владетель Паперона Смбат [43, 168]. Все они либо сохранили свои владения после аннексии Иоанном II княжества Рубенидов, либо получили их от Византии, как, например, князь Тигран (Пракана-Прака была захвачена султаном Масудом в 114З г. и возвращена им Маунилу в 1146 г.). Причем все эти княжества протянулись цепью вдоль Киликийского Тавра, отделяя Горную Киликию от ее равнинной части, принадлежавшей империи. Таким образом, и здесь империя создала или воссоздала, сохранила буферные образования, отделявшие ее владения от враждебного ей княжества Рубенидов. Они-то и были поставлены под контроль Тороса II после битвы при Мопсуэстии, так как Ошин уплатил огромный выкуп и согласился на брак своего сына и наследника с дочерью Тороса. Таким образом, в политическом плане плоды победы при Мопсуэстии были очень значительны для князя, который не только захватил принадлежавшие Византии районы Равнинной Киликии, но и разрушил ограждавшую их систему буферных княжеств. Византия сохранила лишь районы Тарса и Аданы. Изменение соотношения сил в этом районе ставило под угрозу коммуникации, связывавшие Византию с государствами крестоносцев, как, впрочем, и позиции империи на Ближнем Востоке в целом. Не имея достаточных сил для возвращения Равнинной Киликии, Мануил в 1153 г. спровоцировал нападение на княжество Рубенидов султана Рума Масуда, послав ему «значительные суммы с тем, чтобы он напал на Тороса» [43, 169]. Румские войска вторглись в Киликию. Султан предложил князю возвратить империи захваченные города и статус ее вассала. По-видимому, Торос пошел на признание сюзеренитета султана, отказавшись вернуть Византии захваченные ранее районы. Таким образом, попытка империи использовать военные силы Рума для восстановления своих позиций в Киликии не удалась. Поэтому в конце 1153 г. Мануил был вынужден обратиться к не признанному им в качестве князя Антиохии Райнальду Шатильону, пообещав ему выплаты из казны и признание в качестве владетеля Антиохии. Внешнеполитическое положение княжества в данный период было очень сложным. Падение Эдессы (1144), битва при Инабе (1149), присоединение Дамаска (18 апреля 1154 г) окончательно изменили соотношение сил в Сирии в пользу Нур ад-Дина, окружившего государства крестоносцев своими владениями. В этих условиях признание со стороны Византии существенно укрепляло как внешние, так и внутриполитические позиции князя. В конце 1153 г. Райнальд потребовал, чтобы Торос «отдал укрепленные места, которые армяне отняли у греков… потому что эти крепости некогда были отняты греками у франков» [31, 834]. По Гийому Тирскому, захваты Тороса в Киликии вызвали недовольство Мануила, но так как этот район находился далеко от империи, василевс «написал Райнальду Антиохийскому, с тем чтобы, тот послал своих рыцарей изгнать Тороса из земель империи и чтобы владения ее киликийских подданных были ограждены от его набегов», обещая взамен предоставить князю «достаточные суммы» [31, 835]. По-видимому, обращение василевса к Райнальду следует рассматривать как признание его в качестве князя Антиохии если не юридически, то фактически. Но столкновение его с Торосом было результатом отнюдь не византийской интриги и обещания ему «изрядных сумм». Как и ранее, империя использовала противоречия двух государств, дабы, поддержав одно из них, ослабить другое, в данный период представлявшее большую опасность для интересов Византии в этом районе. Райнальд потребовал от Тороса возвращения тамплиерам отвоеванных Рубенидом пограничных замков, важнейшим из которых был Гастин-Баграс, прикрывавший Портеллу — проход между берегом моря и Аманским хребтом, и Бейланский проход в горах Амана, связывавший Сирию с Киликией [48]. В битве при Александретте армия Рубенида была разбита [49], спорные территории возвращены тамплиерам, которые обязались «помогать армянам во всех случаях и защищать их вплоть до смерти» [41, 303]. Но дальнейшая борьба с княжеством Рубенидов не входила в планы князя Антиохии, так как его дальнейшее ослабление привело бы к восстановлению и укреплению имперского влияния у границ Антиохийского княжества. Поэтому под предлогом того, что Византия не выплатила обещанных сумм, до мая 1154 г. Райнальд заключил мир с Торосом [50]. Довольно скоро отношения двух государств приобрели союзнический характер, причем с ярко выраженной антивизантийской направленностью.