Григор Григорян - Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

Д. Ахундов упрекает Л. Дурново, А. Якобсона, Б. Улубабяна, М. Асратяна, А. Айвазяна, французского ученого Тьери и других в том, что они считают Гандзасарский монастырь одним из великолепных памятников христианского зодчества средневековой Армении. Спрашивается, на каком основании армянский монастырь Цицернаванк (VI в.), ныне расположенный в пределах Лачинского района (исторический Алахечк-Кашатах Сюникской области), Д. Ахундовым объявляется памятником албанского зодчества? [110] Ахундов Д. А. Указ. раб., с. 222, 223. Ведь одно только имя Цицернаванк указывает на его армянское происхождение [111] Ачарян Гр. Этимологический коренной словарь армянского языка, т. II, Ереван, 1973, с. 456. . Мы уже не говорим о многочисленных армянских лапидарных надписях, высеченных на стенах этого уникального памятника на живописном берегу реки Агавно.

Д. Ахундов совершенно прав, когда пишет, что Нагорный Карабах — это исторический Арцах [112] Ахундов Д. А. Указ. раб., с. 198, 224. . Однако он глубоко ошибается, констатируя, будто «на территории Арцах-Хаченской области проживали кавказские албанцы» [113] Там же, с. 225. . Не выдерживает критики и антинаучная версия Д. Ахундова и других о том, что «большая часть албан, исповедовавшая ислам, впоследствии стала называться азербайджанцами, а исповедовавшие христианство после присоединения их церквей в 1836 г. к русской церкви, путем объединения с армянской (присоединенной к русской церкви в 1828 г.) постепенно стали называться армянами» [114] Там же. . Подобное толкование не соответствует действительности и извращает суть исторических реалий.

Во-первых, ислам приняли в основном жители левобережной Куры, т. е. разноязычные горские племена и народности Северного Кавказа. При этом невозможно отрицать фактор насильственного принятия ислама христианами в эпоху завоевательных походов Арабского халифата, сельджуков-турок, Тимура и других восточных племен.

Во-вторых, христианская церковь Восточного края Армении, в том числе Агванка, с древнейших времен была армянской, естественно, со своим отдельным епархиальным центром в Дютакане, Агуэне, Партаве и Гандзасаре. В указанном 1836 году был упразднен Гандзасарский духовный престол, однако он присоединился не к русской церкви, как ошибочно полагает Д. Ахундов, а, будучи подлинно армянским, продолжал оставаться в составе армяно-григорианской церкви, являясь ее восточным крылом.

Далее, общеизвестно, что в 1828 г. Восточная Армения была присоединена к России, однако это историческое событие вовсе не означало, что патриарх Армении стал подчиняться главе русской православной церкви. Армянская автокефальная церковь всегда была независимой, хотя страна в политическом аспекте находилась под властью царского самодержавия. Думается, Д. Ахундов специально путает религиозные вопросы с политическим статусом Армении, т. е, два абсолютно разных понятия [115] Там же, с. 235–236. . Истина такова: начиная с XI века, в результате вторжения тюркоязычных племен из среднеазиатских степей в Закавказье, была завоевана и арцахская земля. Следовательно, новые поселенцы никакого отношения не имеют с культурным наследием древнейшей цивилизации этого региона.

В этом аспекте совершенно правы те исследователи, которые «в круг понятий азербайджанской архитектуры» включали «в основном сооружения только исламского периода» [116] Там же, с. 259. .

Д. Ахундов методом сравнительного анализа пытается выяснить проблему существенных различий малогабаритных архитектурных памятников Азербайджана и Армении, однако его изыскания не приводят к желаемым результатам. Тенденциозность исследователя определяется самим подходом к постановке вопроса. Выходит, что хачкарами можно называть лишь те мемориальные малогабаритные памятники, которые находятся в пределах Советской Армении (и то ни все!), остальные же — в Арцахе, Сюнике, Нахичеване и т. д. — произвольно именуются хачдашами, хотя от этого переименования суть истины не меняется. Подобное противопоставление и искусственное разделение одной и той же культуры одного и того же народа по существующим ныне административно-территориальным признакам совершенно лишено логичной основы и историзма [117] Там же, с. 238–239. . Ведь по существу нет никакой разницы между хачдашами и хачкарами Армении или Азербайджана, поскольку эти мемориальные памятники являются творческим наследием одного только армянского нарoда, а не албанского.

Исследователям хорошо известно, что в Армении с древних времен существовали различные школы и направления по возведению и художественной обработке хачкаров. По всему Востоку славились искусные мастера-резчики по камню Ани, Сюника, Арцаха, Утика, Агстевской долины, Вайоц-Дзора, Гехаркуника, Старой Джуги и многих других регионов исторической Армении. Однако Д. А. Ахундов доходит до такой степени нелепости, что ряд хачкаров Севанского бассейна считает «явно монгольского происхождения» [118] Там же, с. 244. , а построенный прибывшими из Грузии Орбелянами Нораванк [119] В Сюникской области существуют три одноименных Нораванка. Д. А. Ахундов, вероятно, имеет в виду амагуинский Нораванк. — памятником албанского зодчества [120] Ахундов Д. А. Указ. раб., с. 247. . Кстати, на некоторых хачкарах Нораванка он видит следы азербайджанского искусства. К сожалению, автор вовсе не шутит. Он так и заявляет: «Весь хачдаш (Нораванка. — Г. Г .) покрыт сплошным кружевом азербайджанского орнамента» [121] Там же, с. 247, 248. . На этом же хачкаре XIII века якобы обнаружено изображение «полумесяца» [122] Там же, с. 247. , хотя ничего подобного там нет. Даже если и было бы, то и в этом случае его скорее всего можно связать с космографическими символами библейско-иудейского верования древнейших времен. Следовательно, картина полумесяца никакого отношения не имеет с раннеазербайджанским искусством.

Далее, VII параграф IV главы указанной работы озаглавлен так: «Древние стелы-менгиры, хачдаши и башдаши сюникского княжества и районов (!) Басаргечара, бывших в основные исторические периоды территорией Кавказской Албании» [123] Там же, с. 248. См. также: Ахундов Д., Ахундов М. Культовая символика и картина мира, запечатленная на храмах и стелах Кавказской Албании. — Тезисы IV международного симпозиума по грузинскому искусству. Тбилиси, 1983, с. 13. . Само заглавие, как видим, подсказывает содержание подтекста автора — представлять памятники Сюникского нагорья в рамках культурного ареала Кавказской Албании, искусственно отрывая их от родной армянской среды.

Во-первых, указанные Д. Ахундовым «древние стелы-менгиры», а также ухтасарские наскальные изображения, естественно и хачкары абсолютно никакого отношения не имеют с историческим прошлым азербайджанского народа.