Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов

В ту же ночь назначено было сосредоточение войск для переправы и нападения. В ожидании рассвета войска стянулись к урочищу Ольтенице у Дуная. Суворов остался при аванпостах, завернулся в плащ и лег спать недалеко от берега. Еще не рассветало, как он услышал громкие крики: "алла, алла": вскочив на ноги, он увидел несколько турецких всадников, которые с поднятыми саблями неслись к нему. Он едва успел вскочить на лошадь и ускакать. Были посланы карабинеры в помощь атакованным казакам, отправлена и часть пехоты, а остальной части приказано быть готовой подкрепить товарищей. Пехота не понадобилась: два эскадрона карабинер атаковали турок с фронта и с фланга в то время, как они, сбив и прогнав казаков, неслись толпою на высоты. турки были опрокинуты и в беспорядке понеслись обратно к берегу; карабинерам помогали казаки. турки бросались на суда и спешно отваливали от берега. Их было всего 900, из них убито 85, потонуло еще больше; в плен взято несколько человек, в том числе начальник отряда. По показанию пленных, в Туртукае находилось свыше 4000 человек.

Суворов писал Салтыкову: "На здешней стороне мы уже их и побили; тяжело, пехоты у них пополам". В записке, приложенной к рапорту, он говорит: "увы, пехоты мало; карабинер чрезвычайно, да что им делать на той стороне?" В другой записке он пишет: "все мне кажется пехоты мало, и вряд за 500... Оставить надобно у переправы и в гребцах". Салтыков советовал ему обратиться к Потемкину и заодно просить у него судов для переправы конницы. Суворов отвечает, что на Потемкина плоха надежда и что из-за судов пришлось бы откладывать дело. Потом, как бы размышляя про себя, он пишет: "все хорошо, как Бог благоволит", а потом все таки прибавляет: "а пехоты кажется мало".

Из этих записок можно бы заключить, что автор нерешителен и любит ныть,так как поиск был решен и до него оставалось несколько часов. Но просьбы Суворова имели не такой смысл. Он только что приехал, войск своих не знал, ни они его. Войска не были поставлены на Суворовскую ногу; может статься, что Суворов находил в них изъяны; по крайней мере, аванпостная служба велась плохо, если турки чуть не захватили самого начальника. Поиск на Туртукай был здесь его первым боевым делом, и от этого зависела его репутация. Как же ему было не позаботиться о числе своих войск, когда он только что узнал от пленных о 4000-ной силе туртукайского корпуса, а сам мог взять в экспедицию не больше 500 человек пехоты? Да и трудность исполнения возросла: турки, побывав на нашей стороне Дуная, видели сбор отряда, и русские не могли рассчитывать на неожиданность. Прежде он полагал переправу на рассвете, теперь назначил ее ночью в тот самый день, как турки были отбиты и не ожидали такой скорый реванш. Для верности он просил Потемкина сделать на тот берег диверсию кавалерией, в тыл туртукайским туркам.

Диспозиция была: первой переправится пехота, два каре и резерв, при резерве две пушки. Потом конница, если можно - люди на лодках, лошади в поводу вплавь. На нашей стороне Дуная батарея из 4 орудий. Ночная атака сначала на один турецкий лагерь, потом на другой и наконец на третий; ударить горою, одно каре выше, другое в полгоры, резерв по обычаю; стрелки на две половины, каждая на два отделения; они алармируют и тревожат. Резерв без нужды не подкрепляет. Турецкие набеги отбивать наступательно. Туртукай сжечь и разрушить, чтобы в нем не было неприятелю пристанища. Весьма щадить жен, детей и обывателей, мечети и духовных, чтобы неприятель щадил христианские храмы. Заключительные слова диспозиции: "Да поможет Бог!"

Вечером 9 мая Суворов с полковником Мещерским объехал берег Дуная, указал места для войск, поставил батарею. Лодки были спущены до устья Аржиша и скрыты в камышах, при них пехотный резерв; остальная пехота на берегу Дуная. Впереди двигались воловьи подводы, дабы за пылью укрыть силы отряда. Когда смерклось, подошли лодки.

Переправа происходила в темноту. Неприятель ее заметил и открыл огонь, который по темноте не был действителен. Суда подошли в порядке к турецкому берегу, крутому, прорезанному рытвинами и поросшему кустарником и лесом. Ступив на берег, пехота быстро построилась в две колонны с резервом и двинулась вверх по реке. Колонна полковника Батурина, при которой находился Суворов, атаковала ближайший турецкий лагерь, но так как главная турецкая батарея наносила атакующим большой вред, то колонна на штыках ворвалась на батарею, овладела ею и потом уже обратилась на лагерь. Колонна подполковника Мауринова бросилась на правый фланг лагеря и овладела тамошней батареей. Затем одна рота первой колонны продвинулась по берегу дальше, атаковала и взяла другой, меньший лагерь и овладела береговою батареей, прикрывавшей неприятельскую флотилию.

Были взяты три батареи и два лагеря. Оставался третий лагерь, самый большой, по другую сторону Туртукая, и при нем последняя батарея, а также город, где в домах засели турки, бежавшие из лагерей. Суворов двинул на лагерь резерв майора Ребока, а на город Батурина. Лагерь с батареей были взяты мгновенно, и город очищен в короткое время. турки разбежались в разные стороны. С того берега подоспели 150 карабинер и 60 казаков и содействовали рассеянию неприятеля.

Атака велась горячо; офицеры были впереди и первыми всходили на батарею. Возбуждение людей было так велико, что они никому не давали пардону, и потому пленных не было. Несмотря на трудности ночного боя, дело шло как по писаному, и лишь незначительное число людей и лошадей утонуло при переправе через Дунай кавалерии. Суворов дважды подвергался большой опасности: при атаке батареи разорвало турецкую пушку и осколками сильно ранило ему правую ногу; потом на него наскочил янычар с поднятой саблей, и Суворов парировал удары, пока не подоспели свои.

В начале 4 часа ночи все было кончено. Отряд занял позицию на высотах за городом и послал в город две сборные роты, чтобы вывести оттуда христиан для переселения на наш берег и затем порохом и огнем разрушить и сжечь город до основания. Роты вернулись, навьюченные добычей для дележа с оставшимися товарищами. Христиан выведено около 700 человек.

Трофеями были 6 знамен, 16 пушек, из коих 2 негодные брошены в Дунай, 30 судов, 21 небольшая лодка. Неприятелей легло много, но показанная Суворовым цифра 1500 выше действительной. С нашей стороны выбыло из строя убитыми и ранеными больше 200. Возвратясь на свой берег, Суворов построил отряд в каре и отслужил благодарственный молебен. Разбогатевшие солдаты давали священнодействовавшему духовенству золотые и серебряные деньги.

Еще до восхода, Суворов написал карандашом на клочке бумаги донесение Салтыкову: "Ваше сиятельство, мы победили; слава Богу, слава вам".