Ричард Пайпс - Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Воодушевленные первыми победами, сплотившиеся социал-демократы почувствовали, что им необходим собственный печатный орган — для более широкого распространения своих взглядов. Струве, которого приводила в ярость невозможность опубликовать ответ на ту полемическую волну, которую после появления «Критических заметок» субъективисты гнали против него и его друзей, как о наиболее насущной задаче, стоявшей перед движением, постоянно твердил о приобретении собственного печатного органа. Вместе с Потресовым они несколько раз пытались прорваться в периодическую прессу, но каждый раз дело заканчивалось неудачей. Летом 1895 года Струве узнал, что на продажу выставлена еженедельная газета. Впав в состояние возбуждения, он бросился искать и нашел спонсора, некоего Н. А. Рейтлингера, и даже создал временный редакционный совет, но в конечном итоге все его усилия оказались тщетными [281]. Год спустя он принял приглашение регулярно писать для Биржевых ведомостей , ежедневной петербургской газеты, которая, несмотря на свое название, была скорее литературно-политическим, нежели финансовым изданием. Потресов отговаривал его от принятия этого предложения, аргументируя свою позицию тем, что, начав работать в этой газете, он отдаст себя прямехонько в руки Михайловского, предоставив ему неопровержимое доказательство того, что социал-демократы являются лакеями капиталистов. Однако Струве не видел криминала в том, чтобы использовать для пропаганды марксизма издание, принадлежащее капиталистам [282]. Тем не менее, опубликовав в Биржевых ведомостях одну или две статьи [283], он по неизвестной причине отказался от дальнейшего сотрудничества с этим изданием.

В 1896 году он и его коллеги попытались огранизовать выпуск собственного ежемесячника. Заручившись обещанием финансовой поддержки этого издания, Струве с помощью Потресова сформировал редакционный совет, в который, помимо них, вошли Туган-Барановский, его жена (дочь известного петербургского издателя), Калмыкова, В. А. Оболенский и еще несколько идеологически близких им лиц. Чтобы обмануть власти относительно действительной политической ориентации проектируемого журнала, в качестве издателя фигурировал Оболенский, а в качестве редактора — некая «темная лошадка», один из постоянных посетителей артистических кафе, который, оговорив определенное жалованье, взял на себя юридическую ответственность. Действительным редактором этого издания должен был стать Струве. Когда, наконец, вся предварительная часть работы была проведена, Оболенский подал в Главный департамент по делам печати прошение о выдаче разрешения на издание. Но на власти не произвели никакого впечатления ни аристократическое имя издателя (Оболенский имел титул князя), ни политическая нейтральность подсадного редактора. Прошение было отклонено, и на этом дело застопорилось [284].

В то время как все эти попытки терпели неудачу за неудачей, в провинции начало выходить первое в России социал-демократическое периодическое издание. В октябре 1896 года возглавляемый П. П. Масловым социал-демократический кружок города Самары получил контроль над местной газетой Самарский вестник и превратил его в орган, отражающий взгляды социал-демократов. Редакционный комитет этого издания не замедлил пригласить к сотрудничеству Струве и Туган-Барановского. К тому времени оба они стали уже настолько знаменитыми, что газета использовала их имена в качестве рекламы: они были напечатаны крупным шрифтом на первой странице, там, где обычно помещаются сведения о газете. (От этого, правда, вскоре пришлось отказаться, поскольку другие сотрудники газеты начали угрожать, что покинут издание.) Струве опубликовал в Самарском вестнике две, а, возможно, и три статьи [285]. Конечно, на худой конец, было не так уж плохо иметь в лице Самарского вестника своего рода отдушину, время от времени публикуя в нем две-три социал-демократические статьи, однако это обстоятельство было не в состоянии нивелировать страстное желание Струве иметь свой собственный печатный орган; исполнения этого желания ему пришлось ждать еще целый год.

А пока он и его друзья были вынуждены довольствоваться выступлениями в Свободном экономическом обществе — одном из наиболее старинных и престижных частных институтов страны, основанном еще Екатериной II для распространения практических знаний в области сельского хозяйства. Ко второй половине XIX века он полностью превратился в место, используемое для проведения открытых дискуссий по актуальным национальным проблемам — как близким к экономике, например, общественные финансы и тарифы, так и весьма далеким от нее, например, телесные наказания и народное образование. Общество публиковало рефераты и монографии и регулярно проводило ежемесячные собрания по трем секциям: (1) сельское хозяйство, (2) сельская промышленность и (3) аграрная статистика и политическая экономия. Открытые для свободного посещения членов Общества и их гостей, эти собрания пользовались огромной популярностью среди представителей провинциальных земств и служащих.

В марте 1895 года Общество избрало нового президента — графа П. А. Гейдена, балтийского немца, придерживавшегося весьма либеральных взглядов. Под его руководством традиционные собрания Общества стали более оживленными, а темы проводящихся на них дискуссий постоянно вторгались в область текущей правительственной политики. Бюрократия терпела такое положение вещей в течение пяти лет, после чего в 1900 году Общество было попросту закрыто. Однако до этого, между 1895 и 1900 годами, дебаты, проходившие в его старинных залах, велись в столь свободной и независимой манере, что Общество получило название «Русский парламент». Эти дебаты привлекали огромное количество слушателей, среди которых были и студенты университета.

Струве был избран членом третьей секции Общества 2/14 марта 1895 года — в самом начале президентства Гейдена [286]. Поддерживаемый Туган-Барановским, он сразу же ввел резкую ноту во вполне благопристойную до этого атмосферу собраний данной секции. Сознательно политизируя ход собраний, он превратил их из обсуждения специальных вопросов в шумные публичные зрелища. Нападая на любого, в чьих речах хоть сколько-нибудь обнаруживалась идеология народничества (защита натурального хозяйства, неприятие рационализации экономики и так далее), он не затруднял себя выбором выражений; это не зависело от того, какую позицию занимал оратор — радикальную или консервативную. Иногда он настолько забывался, что председатель собрания был вынужден прерывать его и призывать к порядку. Кроме того, критикуя «народничество», Струве использовал малейшую возможность, чтобы познакомить аудиторию с социологией и экономикой марксизма. В ходе дебатов о крестьянских обществах он привлекал внимание к происходящей в деревне классовой дифференциации [287]; выступая против биметаллизма, он акцентировался на той выгоде, которую имели бы аграрии в том случае, если бы серебро было признано законным платежным средством [288]пользуясь моментом, он множество раз доказывал ошибочность мнения, которого придерживались как правые, так и левые, о том, что Россия должна сделать все, чтобы сохранить существующую в стране систему народного или натурального хозяйства [289]. В ходе полемики по всем этим вопросам Струве обычно поддерживал Туган-Барановский, у которого отсутствие напора в манере говорить компенсировалось эрудицией в области экономики.