Женщины-легенды

Причиной для расправы послужили два обстоятельства. Во-первых, Азиатик был когда-то любовником неугодной Мессалине Поппеи Сабины (матери одной из будущих жен Нерона), а, во-вторых, супруга императора позарилась на роскошные сады Лукулла, принадлежавшие ему. По ее распоряжению Публий Суиллий и Сосибий оклеветали этого невинного человека, внушив Клавдию, что Азиатик готовит мятеж против него. Ничего не подозревавший Азиатик по приказу Клавдия был немедленно арестован и в цепях доставлен в Рим для разбирательства. Никакого суда не было — обвинителей и обвиняемого слушали лишь императорская чета и их приближенные. Защитительная речь Азиатика заставила разрыдаться даже Мессалину. Но тут же она потребовала его смерти, а к его бывшей любовнице послала своих людей, чтобы те заставили Поппею Сабину совершить самоубийство. Несчастная женщина наложила на себя руки, причем Клавдий даже ничего об этом не знал. Страх перед всевластием Мессалины был таков, что, когда затем император поинтересовался у Сципиона, мужа Поппеи Сабины, почему отсутствует уже несколько дней его супруга, тот ответил, что она скончалась. Азиатику же было предложено самому выбрать вид смерти. С необычайным хладнокровием гордый римлянин сам выбрал себе место для погребального костра в своих садах, позаботившись, чтобы огонь не повредил деревья, а затем вскрыл себе вены.

Мессалина же продолжала неистовствовать. Многочисленные оргии чередовались с ее похождениями по грязным вертепам. Жажда любовных наслаждений захватила ее целиком. Что это было? Особенности физиологии ее организма, как пытались объяснить еще древние авторы? В медицине со временем появился даже термин «мессалинизм» как обозначение безудержной похоти. Но вряд ли дело сводилось лишь к этому.

Время Мессалины было временем невиданной до того в Риме распущенности и разнузданности среди его высших кругов, да и другие слои римского общества не отличались целомудрием. И пример тому подавали сами носители высшей власти. Еще Октавиан Август, издавший ряд строгих законов против разврата и пытавшийся представить себя образцом добродетели и скромности, в действительности сам отнюдь не следовал этим предписаниям. Он дважды разводился, третью свою жену Ливию он попросту отбил у ее мужа Тиберия Нерона, когда та была уже на шестом месяце беременности. У Октавиана было множество любовниц, как девушек, так и замужних женщин, которых подыскивали ему друзья. К старости он стал особенно увлекаться молодыми девушками, их поставляла ему сама супруга. Довольно быстро пошли по его стопам дочь Юлия и внучка, носившая то же имя. Несмотря на строгое воспитание, обе они прославились такими скандальными похождениями, что были отправлены в ссылку под строжайший надзор.

При императоре Тиберии появились новые законы против распутства женщин, а после того, как одна из знатных замужних женщин публично призналась, что занимается проституцией, был издан указ о запрещении этой древнейшей профессии для женщин из всаднического сословия. Но ?пытаясь исправить общественные нравы, Тиберий тем не менее не считал самого себя связанным строгими моральными нормами. Он мог, например, клеймить позором в сенате кого-либо из запятнавших себя развратом, а через несколько дней отправиться на обед к Цестию Галлу и требовать, чтобы все было там как прежде — невиданная роскошь, прислуживающие голые девушки и тому подобное. Затворившись на вилле на острове Капри, Тиберий предался безудержному разврату — там разыгрывались самые непристойные оргии, в рощах юноши и девушки изображали из себя фавнов и нимф. Своими любовницами он заставлял быть самых знатных женщин. Тех же, кто при этом не выказывал ему требуемых симпатий, подвергал репрессиям. Долго в Риме говорили о его расправе над Маллонией, однажды растлив которую Тиберий отдал за ее последующее упорство под суд. На суде опозоренная женщина обозвала императора волосатым и вонючим стариком с похабной пастью, а вернувшись домой, заколола себя кинжалом. Но особенно пагубной была страсть престарелого Тиберия к юношам — их разыскивали и силой доставляли к нему на Капри императорские рабы.

Подобный порок был присущ и Калигуле, а о его связи с актером Мнестером знал весь Рим — Калигула, не стесняясь, публично целовал своего друга даже во время представлений. Двух своих жен он отнял у их прежних мужей. Третью — Цезонию, бывшую уже в браке и родившую троих детей, он объявил своей супругой в тот день, когда она родила ему дочь. Безумная страсть к Це-зонии не мешала тем не менее Калигуле показывать ее голой друзьям. Свои же кровосмесительные связи с сестрами он даже не пытался скрывать. Это Калигуле принадлежала идея открыть на Палатине публичный дом с проститутками обоих полов, доходы от которого поступали императору…

Так что же выделяло Мессалину из этого гнусного ряда? Разве только то, что подобного рода дела творила женщина. Безудержная похоть сочеталась в ней с небывалой ддя слабого пола жестокостью — по ее прихоти совершались многочисленные казни. А уж коварство ее не знало границ. Она была полной противоположностью своей прабабки Октавии Младшей, которую за ее добродетель Плутарх называл «настоящим чудом среди женщин»…

Последняя страсть Мессалины оказалась для нее роковой. До этого времени самые дерзкие ее проделки оставались тайной для беспечного Клавдия. Похождения жены его словно не интересовали. Как-то во время смотра всадников император слегка пожурил одного юношу, снискавшего дурную славу распутника, добавив при этом: «Зачем мне знать, кто твоя любовница?» Действовал ли он по этому принципу и по отношению к своей жене — можно только предполагать. Во всяком случае Мессалине приходилось предпринимать лишь минимальные меры предосторожности, чтобы не предстать перед глазами супруга такой, какой она была на самом деле. То ли вера в полную беспечность Клавдия, то ли убеждение в собственном всемогуществе толкнули ее на авантюру, еще невиданную в Риме. Мессалина согласилась на уговоры Гая Силия стать его женой, хотя поначалу она была глуха к рассуждениям своего любовника о том, что их пылкая любовь должна завершиться брачным союзом и не следует ждать, когда Клавдий скончается от старости. Вероятно, Мессалина первое время опасалась, что, достигнув вершины власти, этот красавец может покинуть ее. Но затем буйная натура, испытавшая все мыслимые пороки, заглушила доводы разума — вступление в новый брак при живом еще муже привлекло Мессалину своей неслыханной дерзостью.

Все было подготовлено заранее к заключению этого союза, попиравшего всякие основы права и морали. И когда Клавдий отправился совершать традиционные жертвоприношения в близлежащую приморскую Остию, Мессалина и Гай Силий приступили к осуществлению своего плана. Брак был заключен торжественно, со свидетелями, которые делали вид, будто не знают о том, что новобрачная — жена другого человека. На брачном пиру среди множества гостей Силий и Мессалина возлежали рядом, часто сплетаясь в страстных объятиях. На глазах присутствующих в саду было постлано брачное ложе, на котором новоявленные супруги провели брачную ночь…