Женщины-легенды

Часто случалось, что сам высокий авторитет исследователей способствовал не только возникновению весьма, правдоподобных гипотез, но и их распространению и утверждению. Впоследствии, чаще всего с открытием нового материала, обнаруживалась несостоятельность таких предположений.

К примеру, когда в числе царских принцесс, помимо третьей дочери Эханатона и Нефертити, Анхесенпаатон, появилась и ее тезка, которую стали официально именовать «Анхесенпаатон-младшая», не мог не возникнуть следующий воцрос: почему в одной семье дочерям различного возраста давались одинаковые имена?

В данном случае ограничились весьма правдоподобной гипотезой, исходя только из особенностей семейнобрачных отношений в высшем социальном слое древнеегипетского общества, где были частыми браки между близкими родственниками. К примеру, общеизвестно, что в птолемеевском Египте такие браки, когда женой фараона становилась его родная сестра, заключались в течение почти трех веков. При этом фараоны всегда именовались Птолемеями, а их сестры-жены — Клеопатрами. И они — родственники и потомки Александра Македонского — вынуждены были считаться с многовековыми обычаями фараоновского Египта, освященными религиозной традицией.

Такие браки искусственно ограничивали число законных претендентов на царский престол. К примеру, один из самых известных фараонов Рамзее II, достигнув преклонного возраста, женился на родной дочери. Он опасался, что возможный зять, взятый со стороны, станет реальным претендентом на престол.

Поэтому предположили, что и Эханатон вступил в брак с родной дочерью, в итоге которого и родилась Анхесенпаатон-младшая. Она вскоре умерла, но точка зрения, что ее родным отцом и был Эханатон, продолжала бытовать. Как мы увидим ниже, это действительно так, но ее матерью была не Анхесенпаатон.

Впоследствии стало известно о существовании еще одной тезки — у второй дочери Меритатон. После этого утвердилось мнение, что Эханатон взял в жены родных дочерей Анхесенпаатон и Меритатон. Но на самом деле все обстояло значительно сложнее.

Специалисты сходятся в том, что осуществление религиозно-политической реформы, сопровождаемое массовым террором и преследованиями «инакомыслящих», в какой-то момент надломило душевные и физические силы Эханатона.

Полагают, что он разуверился в успехе начатого им грандиозного предприятия, впал в депрессию, его охватили мистические настроения, что отразилось и на его не очень крепком здоровье.

Он тяжело заболел, и это видно на его портретах. Изображения в профиль создают убеждение, что он страдал от головной водянки, а также от хронических расстройств желудка или пищеварительного аппарата. Об этом свидетельствуют неестественно выпученный живот и очень широкий таз при узких плечах и костлявых ногах. На грудной клетке, бедрах и голенях заметны отеки.

С этого времени, около 12-го года правления Эханатона, исчезают его совместные с Нефертити изображения. Что привело к столь резкой перемене? Только ли ухудшение состояния здоровья фараона положило конец почти идеальному семейному счастью? Но, возможно, имели место иные, более значимые причины?

Существующие по этому поводу точки зрения заметно отличаются и даже исключают друг друга. И поскольку они предложены крупными специалистами, эти мнения нельзя просто перечеркнуть.

Так, существует гипотеза, что инициатором последовавших перемен стала сама Нефертити. Оца пришла к выводу, что реформа ее супруга приносит все больше и больше вреда стране, что она не принимается большинством египтян, и в первую очередь сохранившим свое влияние и могущество жречеством. Такая позиция Нефертити и стала, по мнению ряда ученых, поводом для ее отстранения от участия в делах государства и дворца. Получается, что Эханатон счел ее государственной преступницей и удалил от себя.

Больше сторонников имеет контргипотеза: Эханатона сломили неудачи в начатом деле и, признав несбыточность своих начинаний, он сам прервал осуществление реформ и вернулся к традиционной религии и политике Египта. Тогда выходит, что васстала сама Нефертити, царица новой столицы Ахетатона, порвав с супругом и затворившись в своем дворце. Возможно, это случилось на том же 12-м году правления Эханатона, то есть около 1365 года до н. э.

Противоречивость этих гипотез настораживает, и, чтобы понять, что же все-таки произошло, нелишне будет сказать несколько дополнительных слов об особе самого Эханатона.

Несмотря на болезненность и тщедушное телосложение, он был деятельным и целеустремленным правителем. В короткий срок совершенно на новом месте Эханатон построил грандиозную столицу с досель невиданными по своему совершенству планировкой и архитектурой, монументальным изобразительным искусством.

В столице было воздвигнуто более ста колоссальных скульптур самого Эханатона. Их, правда, безжалостно разбили политические противники фараона-еретика после его кончины. О необычайно больших размерах этих колоссов свидетельствуют их громаднейшие обломки.

Эханатон сумел окружить себя способными и энергичными исполнителями его желаний. Сохранились разнообразные свидетельства о высокой одаренности многих из этого круга лиц.

Кроме архитекторов, живописцев и скульпторов в их числе были и талантливые поэты. Последнее отметила М. Э. Матье, заметив, что амарнские гимны «убедительно показывают высокую поэтическую одаренность их творцов. Эханатона сравнивают с могучим Нилом, просят Атона даровать царю столько любви, сколько есть песчинок на берегу, чешуек у рыбы, волос у скота, такую долгую жизнь, чтобы ее годы равнялись длине берегов Нила, размерам моря, количеству гор, перьев у птиц, листьев у деревьев».

Сказанное не значит, что самого Эханатона следует рассматривать провозвестником гуманистических идеалов нового времени, благодушным почитателем красоты во всех возможных ее проявлениях.

Он был одним из самых нетерпимых и жестоких фараонов, беспощадно каравшим не только политических противников, но даже незначительно провинившихся царедворцев. Их он не только подвергал мучительным карам, но и приказывал навсегда искоренять память о казненных. Страх и ужас в предвидении его возможного гнева переданы даже в текстах на стенах гробниц тех вельмож, которые избежали столь трагического конца. Естественную смерть они воспринимали как счастливый итог их земного бытия…

Неужто его гнев коснулся и так горячо любимой им Нефертити?

В центральной части столицы, на главных памятниках государственного значения, не обнаружено документальных свидетельств о преследовании и опальном статусе Нефертити. По письменным свидетельствам, она сохранила за собой собственный дворец в самом центре Ахе-татона, который был воздвигнут подле главного дворцового комплекса и соединялся с ним висячим переходом. Он представлял собой обширное кирпичное сооружение с большим садом перед фронтоном, усаженным деревьями и цветами и пересеченным разветвленной ирригационной системой. В целом это сооружение состояло из сложного комплекса дворов, переходов, множества больших и малых покоев.