Мейрин Митчелл - Эль-Кано. Первый кругосветный мореплаватель

То, что Эль-Кано выбрал своим единственным спутником Урданету, лишний раз показывает, какое доверие питал он к юноше — ведь он предпочел его всем офицерам и всем, кто был старше его годами. Вместе с Урданетой он отправился в шлюпке на «Анунсиаду» и принял на себя командование флотилией, так как о судьбе Лоайсы и флагманского корабля по-прежнему ничего не было известно. Однако сильный юго-западный ветер вынудил их искать убежища в бухте в пяти лигах от входа в пролив, и там они затем встретились с флагманом и с «Сан-Габриэлем».

Вновь на корабли Эль-Кано обрушилась буря. Ночью три из них потеряли шлюпки, закрепленные за кормой.

«Анунсиада» потащила якоря, и ее начало бросать на утесы. Матросы, уверенные, что гибель неминуема, кричали: «Да смилуется над нами бог!» Однако Эль-Кано, настаивая, чтобы капитан «Анунсиады» принудил своих матросов работать, заверил их, что корабль с божьей помощью еще можно спасти, если они возьмутся за дело как следует. Хотя положение было, по словам Урданеты, настолько тяжелым, что «мы не сомневались в нашей гибели», решимость Хуана-Себастьяна заразила остальных, и, взявшись за работу, они отвели корабль на глубокую воду и так отвратили катастрофу. Два дня спустя они вновь попробовали войти в пролив и в бухте вблизи Первого Сужения [161]обнаружили два других своих корабля, которые стояли там на якоре. Эта встреча вызвала всеобщее ликование. «Богу известно, как мы радовались, отыскав их!» — восклицает Урданета. Но вряд ли кто-нибудь радовался больше Эль-Кано, на опыте предыдущего плавания убедившегося в мудрости правила, на котором неуклонно настаивал Магеллан: корабли флотилии должны во что бы то ни стало держаться вместе. Собственно говоря, в открытом море судам не полагалось расходиться дальше, чем на лигу.

Теперь Эль-Кано послал лодку с «Анунсиады» на берег с приказом привезти на корабль патагонцев, но они отыскали только одного. Урданета, подобно тому как раньше Пигафетта, был поражен его телосложением. Индеец, гость Хуана-Себастьяна, с особым удовольствием познакомился с вином. Собственное отражение в зеркале так его поразило, что он попытался схватить самого себя. «На то, что он вытворял, стоило поглядеть», — сообщает Урданета. Глядя на плащ патагонца из шкур гуанако и перья в прическе, Эль-Кано вспоминал «великанов», которых видел в областях, примыкающих к проливу, в прошлое свое плавание. Патагонцу показали золото и серебро, «но эти вещи его совсем не удивили». Он был так доволен оказанным ему гостеприимством, что попросился на берег только с наступлением темноты.

Затем главный кормчий снова показал, какое доверие он питал к своему семнадцатилетнему пажу, послав его с небольшим отрядом туда, где на берегу осталась команда разбившегося «Санти-Спиритуса». Милю за милей шли они по дикой суровой местности, а потом их припасы кончились, и они попробовали отыскать какую-нибудь пищу. Но вокруг была бесплодная каменная пустыня, и Урданета дошел до такой крайности, что, как писал он позже, «я пил свою мочу и после нескольких глотков почувствовал себя настолько освеженным, словно бы и поел». Холод по ночам был так свиреп, что они зарывались по шею в песок, еще хранивший остатки дневного тепла.

На четвертый день своего похода Урданета и его товарищи, уже отыскавшие команду «Санти-Спиритуса», увидели, что к проливу приближаются флагман с «Сан-Габриэлем» и бригантина «Сантьяго». «Сан-Габриэль» нашел письмо, зарытое по указанию Эль-Кано на островке в эстуарии реки Санта-Крус. Если бы другие капитаны вняли совету Эль-Кано и остались там, флагман нашел бы свои корабли значительно раньше. Кормчий флагмана баск Урьярте уже начал описывать пролив, который был открыт за шесть лет до этого Магелланом и исследован Эль-Кано на «Консепсьоне», после того как его тщетно отыскивали многие знаменитые мореплаватели. Урьярте первым дал его подробное описание. Начинается оно так:

«Среда 24 января 1526 года. Вот приметы, по которым можно отыскать вход в пролив: когда подойдешь к мысу Дев, следуй на запад, и за четыре лиги до входа в пролив по правому борту увидишь белый песчаный холм, который высится на склоне горы до самой ее вершины, а как пройдешь этот песчаный холм, иди на запад-юго-запад. Через три лиги будут три большие песчаные горы, похожие на острова, только это не острова. Они будут по левому борту. Тут ты увидишь вход в пролив».

Флагман, «Сан-Габриэль» и бригантина направились туда, где стояли остальные корабли. Когда 25 января вся флотилия собралась в бухте Виктории, Эль-Кано с «Сантьяго», «Парралем», «Сан-Лесмесом» и шлюпкой с «Сан-Габриэля» отправился за своей командой и теми припасами с «Санти-Спиритуса», которые удалось спасти. Сам он находился на «Паррале» и к пятому февраля уже почти закончил погрузку, как вдруг разразилась страшная буря. (После того как флотилия достигла Бразилии, стоило нашему мореплавателю что-то предпринять одному, как начиналась буря; просто чудо, что его матросы не прониклись суеверным ужасом и не сочли, будто все эти несчастья навлекает на них он.)

«Сантьяго» и шлюпка с «Сан-Габриэля» укрылись в устье речки, неподалеку от мыса Одиннадцати Тысяч Дев, а Эль-Кано отыскал прекрасную гавань в Первом Сужении пролива. «Сан-Лесмес» направился в открытое море и, повернув на юг, оказался на 54° 50′ ю. ш. [162], то есть почти у самой оконечности Южной Америки. Можно только пожалеть, что его офицеры не располагали сведениями, которые побудили бы их плыть дальше и помогли бы им достичь Великого Южного океана, обогнув мыс Горн. Ведь пойди «Сан-Лесмес» и остальные корабли флотилии этим курсом, то, хотя у мыса Горн их и могли подстерегать бури, они во всяком случае были бы избавлены от тех тягчайших испытаний, которые выпали на их долю в роковом Магеллановом проливе. Но как бы то ни было, «Сан-Лесмес» видел восточный берег острова Эстадос, и его капитан решил, что перед ними — южная оконечность материка. «Вернувшись, они сказали, что видели, как они считают, конец суши», — записал Урданета. Это была самая южная точка, до какой довелось дойти тогда судну из Старого Света, и капитан «Сан-Лесмеса» делит честь этого достижения с Эль-Кано, так как он в тот момент был подчиненным Хуан-Себастьяна, который тогда командовал отрядом, состоявшим из кораблей «Парраль», «Сан-Лесмес» и «Сантьяго».

Утром 9 февраля они увидели «Сан-Габриэль». Эль-Кано дал сигнальный пушечный залп. Акунья (который снова стал капитаном «Сан-Габриэля») сообщил им грустные новости: буря, которая чуть не разбила корабли отряда Эль-Кано, выбросила флагманский корабль на мель. Лоайса со всей командой, кроме штурмана и нескольких матросов, которые остались на корабле, перебрался на берег. Акунья добавил, что сам он больше не в силах выносить эти непрерывные несчастья и, отчаявшись, думает бросить все дело. Хуан-Себастьян отнесся к случившемуся совсем иначе. Он немедленно послал на берег своих лучших людей, чтобы помочь злополучному флагману, и благодаря этому «Санта-Мария-де-ла-Виктория» кое-как сумела сняться с мели.