Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга вторая

Так уж получилось, что он прижился у нас, в бывшем лагере социализма. И единственные существующие экранизации его книг — это советский «Всадник без головы» с Олегом Видовым и ГДР-ский «Оцеола» с Гойко Митичем. И воспоминания великих людей (исключая вышеупомянутого Рузвельта) все сплошь отсюда. То Набоков объявит «Всадника без головы» любимой книгой своего детства, то маршал Константин Рокоссовский детскими книжными переживаниями делится, то поэт Чеслав Милош в эту же дуду трубит.

Тема детства, кстати, возникла вовсе не случайно. В отличие от многих своих коллег, которые писали для взрослых, но потом неожиданно оказались в гетто «подросткового чтения», Майн Рид был одним из первых авторов, который целенаправленно работал в жанре литературы для подростков. Да, да, того, что сейчас именуется young adult и переживает бум по всему миру. Тогда это называлось juvenile tales, и по контракту с издателем Дейвидом Боугом автор обязан был ежегодно к Рождеству предоставлять очередную книгу для детей, подписанную «Капитан Майн Рид». Прямо какой-то Пелевин XIX века.

Первой в декабре 1851 года вышла повесть «Жилище в пустыне», за ней — дилогия «Приключения в поисках белого бизона» и «Мальчики-охотники на Севере», всего же Майном Ридом были написаны 22 повести для детей и подростков. Большинство из них строились по нехитрой схеме: подросток или группа детей оказываются в экстремальной ситуации, а приключения разворачиваются в разных уголках земного шара и перемежаются вставками о географии этих мест и этнографическими зарисовками. Два в одном — и приятно, и полезно.

Вот только именно эта особенность книг Майна Рида и приводит к тому, что сегодня даже в России, где он по-прежнему активно издается, его книги покупаются не детьми, а детям. Детям эти книги не очень-то и нужны, они писались для дикого мира, полного белых пятен, загадок и тайн. Знаменитый исследователь Африки Давид Ливингстон неслучайно написал в своем последнем письме из африканских джунглей: «Читатели книг Майна Рида — это тот материал, из которого получаются путешественники». Сегодняшний мир давно оборудован для комфортной жизни, открывать в нем нечего и незачем, а путешествуем мы — кто в Милан пошопиться, кто в Сочи погреться.

Вот только Майна Рида все равно покупают. Не дети, нет. Мы покупаем, пусть и врем, что детям. Мы эти книги не перечитывали с тех самых 70–80-х, мы уже плохо помним перипетии отношений Мориса Мустангера и Луизы Пойндекстер и, хоть стреляй нас, вряд ли расскажем, чем прославился мексиканец Мигуэль Диас по кличке «Эль Койот». Но все равно покупаем.

Почему?

Антон Павлович Чехов еще в позапрошлом веке, когда плыл на Сахалин, смотрел на мрачные свинцовые волны Охотского моря, и написал в дневнике: « Когда с мальчика, начитавшегося Майна Рида, падает ночью одеяло, он зябнет, и тогда ему снится именно такое море ».

Мы просто помним эти сны.

Честно признаюсь — мне нравится читать пресловутых "молодых талантливых авторов". Как ни странно, многие из них действительно талантливы. Но у них очень чувствуется один недостаток, который, правда, скоро пройдет. Многим из тех, кто рано начинает, к сожалению, особо не о чем писать. У них мало материалов для строительства, и при несомненном таланте получается домик кума Тыквы.

Когда Экзюпери в 19 лет, обучаясь в Национальной высшей школе изящных искусств на отделении архитектуры, написал свою первую сказку, мать спросила его: "Ты будешь писателем, Тони?".

Сын ответил: "Прежде чем писать, нужно жить".

Следующую свою сказку, про Маленького Принца, он написал спустя двадцать четыре года, одну войну, несколько авиакатастроф и сотни полетов.

Это я не о том, что не надо писать — тот же Экзюпери писал всю жизнь и первый роман у него вышел в 29 лет. Я о том, что раньше собирать стройматериалы для возведения книжек было много проще. Сама жизнь тому способствовала.

Хотите, расскажу одну историю про молодость двух писателей?

Есть такая детская книжка «Зеленый фургон», которую я просто обожаю. Как, впрочем, и фильм.

Молодой Харатьян, лихая и смешная одесская пурга, песня про XX век и 20-й год, который перечеркивает прошлое крест-накрест. Правда, происходящее в фильме я, как и все, считал смешной комедией. И лишь недавно узнал, что в те времена прокатывали вещи и покруче, а лихие повороты сюжета случались не только на фронтах.

Гражданская война оставила богатое наследство, в том числе — и в памяти народной. К примеру, мысли не одного поколения юных граждан города Одесса смущала умопомрачительная биография Мойше-Якова Винницкого, знаменитого сына незаметного одесского фургонщика Меера-Вольфа Мордковича Винницкого. Правда, в истории он остался не под подлинным именем, а под кличкой — «Мишка-Япончик».

Впервые взяв оружие в 14 лет во время еврейского погрома в еврейском отряде самообороны, Мишка-Япончик больше револьвер из рук не выпускал и оставил этот некоронованный король преступного мира южной России после себя невиданное количество легенд. Иногда этот эпос преломлялся в реальности самым неожиданным образом…

Волею учителя Пуришкевича за одной партой одесской гимназии оказались два юных одессита: Саша Козачинский и Женя Катаев. Мальчики очень сильно сдружились, и дружба эта осталась нерушимой и в наступившие буйные времена Гражданской войны. При этом друзья были очень разными. Женя был тихим книжным мальчиком, а Саша, хоть и тоже любил читать, и, как утверждали учителя, имел несомненный литературный талант, был человеком другого склада.

Высокий и статный красавец, он всегда нравился девушкам, а уж когда увлеченный футболом гимназист стал голкипером знаменитой команды, сборной города Одессы «Черное море»…

Но Козачинский был из бедной семьи, и после седьмого класса ему пришлось бросить гимназию. Он устраивается конторщиком уездной милиции, а через год переходит на работу в уголовный розыск. Вот там-то он и наслушался историй про Мишку-Япончика, который быстро стал его кумиром. И хотя карьера юного «сыскаря» складывалась удачно — шестнадцатилетний сыщик раскрыл дело некого налетчика Бенгальского, Саша все чаще подумывал о вольной жизни.

И однажды — сорвался. Как-то в качестве взятки начальнику милиции привезли зеленый фургон с шестнадцатью пудами зерна. И опер Козачинский "перекинулся" — прихватив с собой бывшего дезертира, немецкого колониста Георгия Феча, угнал фургон в сторону Тирасполя.

Через год бывший гимназист уже руководил большой бандой налетчиков из обрусевших немцев. Позже банда объединилась с отрядом налетчиков бывшего полковника царской армии Геннадия Орлова, командовавшего карательным отрядом у Колчака, и стала знаменитой. Действовала она больше года, а шуму навела изрядно даже по тем буйным временам. Планы всех налетов разрабатывал лично Козачинский, и вскоре авторитет его вырос настолько, что молодость 17-летнего пацана просто перестали замечать. Славы Япончика он, конечно, не достиг, но многие дамы тихонько вздыхали по красавцу-налетчику.