Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга вторая

А потом случилось неизбежное — в банду внедрили «крота», во время очередного налета организованную преступную группировку Козачинского повязали, а молодого главаря после долгого преследования настиг молодой сотрудник угрозыска Евгений Катаев.

Старые друзья встретились, и встреча эта вполне могла бы стать для кого-нибудь из них последней.

Но Козачинский не стал стрелять в школьного приятеля, он опустил "манлихер" и сдался бывшему однокласснику. 17-летние друзья расстались надолго.

На суде Козачинскому, Орлову и Фечу дали «высшую меру социальной защиты», а потрясенный Катаев уволился из «угро».

Потом была кассация, и Козачинского не расстреляли. Когда он вышел из тюрьмы по амнистии, его неожиданно позвал к себе на работу лучший друг Женька. Он к тому времени уже переехал в Москву к старшему брату Валентину, ставшему популярным писателем. Поэтому, чтобы не путали с братом, в газете «Гудок», где он работал, Женька подписывался «Евгений Петров». Да, да, тот самый Евгений Петров, в соавторстве с Ильей Ильфом сочинивший "12 стульев" и "Золотой теленок".

А в 38-м, уступив наконец постоянному нытью новоявленного классика советской литературы Евгения Петрова, ведущий журналист «Экономической жизни» Александр Козачинский написал свое первое и практически единственное произведение — повесть «Зеленый фургон». Помните, как она заканчивается? « Каждый из нас считает себя обязанным другому: я — за то, что он не выстрелил в меня когда-то из манлихера, а он — за то, что я его вовремя посадил ».

Оба бывших одноклассника уйдут почти одновременно, в 39-летнем возрасте. Военный корреспондент Евгений Петров летом 42-го обманет смерть трижды — во время бомбёжки в осажденном Севастополе, куда он все-таки выбил себе рискованнейшую командировку; во время возвращения на эсминце «Ташкент», который едва не затонул, получив множество повреждений, и Петров помогал спасать раненых; наконец, в машине, попавшей в аварию по дороге от Новороссийска до Краснодара. Безносая достала его в самолете, который уже летел из Краснодара в Москву — "Дуглас", уходя от "мессершмиттов", врезался в курган где-то посреди бескрайней донской степи. Симонов напишет на смерть Петрова пронзительное стихотворение: "Неправда, друг не умирает, лишь рядом быть перестает…".

8 января, едва встретив новый, 1943-й год, в стылом Новосибирске умрет от тяжелой болезни эвакуированный журналист Александр Козачинский.

А еще через год, 31 июля 1944 года" Лайтнинг" их ровесника, 44-летнего Экзюпери уйдет с аэродрома Борго на острове Корсика над лазурным морем в небесную лазурь.

Это был последний разведывательный полёт самого старого летчика ВВС «Сражающейся Франции», которому пришлось воспользовался своей всемирной славой, чтобы, несмотря на возраст, получить назначение в боевую часть.

Художника Мая Петровича Митурича-Хлебникова уже мало кто помнит, и это очень несправедливо.

Дело даже не в титулах, хотя их предостаточно — Народный художник РСФСР, лауреат Государственной премии Российской Федерации, серебряная медаль АХ СССР, медали и дипломы международных выставок, медаль Международной премии им. Г.-Х. Андерсена, кавалер японского Ордена Восходящего солнца, действительный член Российской академии художеств, академик-секретарь отделения графики, член Президиума Российской академии художеств, и прочая, прочая, прочая.

Просто на человеке со странным именем Май как-то совершенно причудливо завязалась изрядная часть нашей культуры. Он племянник знаменитого поэта, «председателя Земного шара» Велимира Хлебникова и вторую фамилию получил просто для того, чтобы не пропала — он был последним из Хлебниковых, пусть и по женской линии. Его родители, Петр Митурич и Вера Хлебникова были известными художниками, полномочными представителями того самого знаменитого русского авангарда начала XX века.

Он дружил с Барто и Чуковским, в книжную иллюстрацию его «затянул» Маршак, Паустовский называл его « проводником по чудесной стране, имя которой — Россия ». Безусловный талант Митурича признавали все художники — от реалистов до концептуалистов. Наконец, его наверняка знаете и вы, если родились и выросли в стране с названием СССР — детские книжки с иллюстрациями Митурича, были, наверное, у каждого, Май Петрович оформил их более сотни.

Стезя художника была написана ему на роду, как он сам говорил, « в такой семье я был обречен им стать ». Но профессиональная работа началась далеко не сразу. 17-летний Митурич-Хлебников ушёл на войну добровольцем в ноябре 1942 года, закончил ее в Берлине, а демобилизовался только в 1948 году. При этот на вопрос «вы, кажется, воевали?», неизменно поправлял:

« Я не скажу, что воевал. Я не был на передовой. К началу войны я уже рисовал, поэтому меня использовали как художника. Из разных частей собирали людей во фронтовую бригаду художников, и я туда попал. Когда наша армия освобождала какой-нибудь город, мы были уже на подходе к нему с заготовленными плакатами, портретами вождей и маршалов. Город еще горит, а мы устанавливаем на главной площади плакаты. Так довелось повидать и Киев, и Харьков, и Курскую дугу, и Новгород. Работал в Берлине — на Александр-плац мы устанавливали портреты всех маршалов и Сталина ».

После демобилизации был Московский полиграфический институт, а потом, как он сам рассказывал, « возникала группа начинающих художников — Виктор Дувидов, Юрий Копейко, Вениамин Лосин, Галина Макавеева, Евгений Монин, Владимир Перцов, Лев Токмаков, Никита Чарушин, Виктор Чижиков. Все младше меня. Так получилось, поскольку я служил в армии. Вместе с ними я начинал. Мы не грызли друг другу горло, жили по-дружески, вместе пробивались ».

А пробиваться приходилось тяжело. Отец художника из-за резких высказываний оказался в опале — был объявлен формалистом и изгнан отовсюду. Это отношение распространилось и на сына, и Митуричу после окончания вуза удалось устроиться лишь в издательство, которое выпускало буклеты, листовки и плакаты о сельском хозяйстве и целине. Два года он рисовал кукурузу и подсолнечник, а потом все изменил случай. Май Петрович посещал студию при ЦДРИ (Центральный дом работников искусства), где однажды позировал Маршак. Нарисованный Митуричем портрет очень понравился Самуилу Яковлевичу, и несколько позже книжка чешских и английских песенок в переводе Маршака вышла с подзаголовком «рисунки М. Митурича».

Потом… Потом был успех. За иллюстрации к книге С.Я. Маршака «Стихи для детей» в 1965 году М.П. Митурич-Хлебников получил серебряную медаль и диплом Международной выставки искусства книги в Лейпциге (ИБА-65), а спустя ещё два года за оформление книги К.И. Чуковского «Краденое Солнце» — серебряную медаль и диплом Международного биеннале иллюстраций детской книги в Братиславе (БИБ-67). Он стал одним из самых востребованных иллюстраторов детской книги.