Андрей Савельев - Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Гомера и богов крайне заботит история с убийством Клитемнестрой своего мужа Агамемнона. В противовес ее коварству выводится образ страдающей и вечно ожидающей возвращения мужа Пенелопы.

Таким образом, поэмы Гомера и другие эпические произведения с участием героев Троянской войны насыщены влиятельными женскими персонажами. Они и представляют увядающую тенденцию женского доминирования в пантеоне богов, которое охватывало практически всю микенскую эпоху. В последующую эпоху утрачивается интерес к матримониальным линиям родства, и верховенство мужских богов становится бесспорным, но при этом скорее формальным, лишенным жизни. Формальный ритуал исключает «демоний» — рассуждение о богах, а также о сюжетах божественной истории.

Одним из доводов поздней датировки создания поэм Гомера служит соображение о том, что для ахейцев не было свойственно трупосожжение — микенская археология обнаруживает захоронения знати (или царей) в могилах. В Микенах обнаружены два некрополя, относящихся к разным историческим периодам. В могильном круге А было раскопано 6 шахтовых гробниц, датированные 1600–1450 гг. до н. э. В гробницах найдены останки 9 мужчин, 8 женщин и 2 детей, керамика, изделия из слоновой кости, бронзы, серебра, золотые украшения и погребальные маски, одну из которых Шлиман (как считают, ошибочно) назвал «маской Агамемнона». Могильный круг Б оказался за пределами микенской крепости. Это 24 захоронения, включая 14 шахтных. Датировка наиболее ранних из них совпадает с датировкой могильного круга А. Эти гробницы по сопутствующим предметам гораздо скромнее. Здесь найдена лишь одна погребальная маска из электра.

В «Илиаде» даются подробные описания погребальных ритуалов: тело героя вместе с принесенными жертвами сжигают на костре, затем собирают кости и хоронят их в насыпном кургане. В «Илиаде» описывается захоронение Патрокла, которое сопровождается многочисленными жертвами — не только животных, но и пленников. Другие источники представляют аналогичный ритуал с закланием пленников для погребального костра Ахилла. При сожжении тела Гектора о подробностях ритуала не упоминается. Ясно лишь, что человеческих жертвоприношений не было.

Кроме захоронения самоубийцы Аякса (то ли позорного, поскольку он не был убит в бою, то ли естественного для длительного периода перемирия) источники не дают нам примеров ингумации в Троянской войне. Из этого делается вывод, что на Троянскую войну перенесены реалии другой эпохи, когда кремация стала всеобщей традицией.

Здесь мы видим логику, подобную той, что применяется в отношении письменности: раз письменность не найдена, значит, ее и не было. То есть, если могилы (гробницы) не найдены, значит, их и не было. Между тем, вокруг Трои Шлиман безуспешно раскапывал явно насыпные курганы. К какому времени они относятся, сказать невозможно. Исследователь предполагал, что в них можно найти подтверждение того, что это захоронения Ахилла, Патрокла, Ила. К сожалению, эти предположения были тщетными.

Достаточно поверить Гомеру, чтобы все встало на свои места. Микенские ингумации говорят лишь о захоронении высшей знати. Причем не в походных условиях. Кроме того, гробницы относятся к периоду расцвета Микен, а не к периоду всеобщего упадка, отмеченного как раз войной с Троей.

Трудно представить себе, что ахейцы в условиях беспрерывных сражений пользовались ингумацией микенского типа — сооружали бы шахтные могилы или рукотворные пещеры-толосы. В лучшем случае можно себе представить какие-то братские могилы. Между тем, Гомер прямо говорит именно о кремации. Каковы же причины ему не верить? Никаких захоронений ахейцев в Троаде не обнаружено. Как и самого лагеря ахейцев. Если уж искать торопливо изготовленные толосы, то, скорее, на склонах близлежащих гор — и для ахейцев, и для троянцев. Но до таких поисков дело еще не дошло.

Необходимо понять, что Троянская война происходила на переломе времен. Возможно, события этой войны и ахейских междоусобиц как раз и стали причиной перехода к кремации — слишком большое число погибших просто невозможно было захоронить по старинному обряду. Скорее всего, те же причины обусловили реформу погребального ритуала, проведенного Ликургом (об упрощении похорон пишет Плутарх в «Древних обычаях спартанцев»).

Если, как мы предполагаем, похороны Аякса были вовсе не «позорными» и связанными не с самоубийством, а с распрей, и как раз в данном случае ингумация сообщает нам о том, что одновременно сосуществовали разные ритуалы (как и в современных условиях). Погибших в битве было много, и устроить для каждого из них погребение было делом невозможным. Поэтому погибшие торжественно кремировались. Аякс же погиб не в битве, и у ахейцев было достаточно времени и сил, чтобы во время перемирия построить гробницу для своего прославленного воина.

Кстати, традиции похорон микенских владык связаны с размещением рядом с ними драгоценного оружия и прочих ритуальных предметов. И хотя здесь встречаются золотые нагрудники и маски (а при похоронах детей даже несколько пластин, покрывающих все части тела), не обнаруживается никаких доспехов. Доспехи Ахилла также не отправляются на погребальный костер, а сначала достаются Одиссею (что крайне возмутило Аякса), а потом сыну героя — Неоптолему.

Поверим Гомеру как свидетелю от имени очевидцев, и все встанет на свои места. Стоит представить Гомера только как сочинителя, свалившего в кучу события и признаки разных эпох, и само понимание этих эпох рассыпается и история исчезает.

Научный подвиг Генриха Шлимана невозможно переоценить: он открыл нам древнейшую историю народов, до сих пор оказывающих на нас свое культурное влияние, не как сказку, а как реальность. Он увидел в эпосе не фантазию, а отражение исторических фактов.

Значение Гомера было понято именно Шлиманом — впервые за тысячелетия. Оно не было доступно даже древним грекам, которые воспринимали «Илиаду» и «Одиссею» примерно так, как мы, русские, воспринимаем былины — как слабый отсвет давно ушедших эпох.

Что Троя Шлимана — это «та самая Троя», было известно еще римлянам, но у них в руках не было никаких подтверждений того, что поэмы Гомера отражают реальную историю, происходившую вокруг этого города, а не являются просто литературным вымыслом. Шлиман поверил в «Илиаду» как в историческую хронику, записанную сообразно правилам той эпохи — в соответствующей ей форме. И решился на масштабные раскопки, затратив на них собственные сбережения.