Александр Гваньини - Описание Московии

Совершив это, он приказал монахов, игуменов, настоятелей монастырей и прочих церковнослужителей, лишенных всего имущества, предать смерти различными способами: изрубить топорами, заколоть пиками, утопить. После этого, схватив некоего знатного мужа по имени Федор Сырков 88он приказал привести к себе в лагерь, расположенный в полумиле от Новгорода; тут он велел обвязать его поперек туловища длинной веревкой и бросить в реку Волхов. Когда он уже почти ipse magnus Dux interrogavit, dicens: Dic mihi, quid in fundo hujus fluvii vidisti? At ille respondit: Omnes daemones, magne Dux qui in hoc flumine et in lacubus Ladoga, Sladoga, Warminaque degunt, ad tuam animam eripiendam, et in Tartaro demergendam congregatos vidi. Ad haec magnus Dux, recte inquisti, ait, ego vero pro hujus visionis declaratione et expositione gratiam tibi praestabo. Confestum igitur eum arripere, et pedes in aheno aqua bulliente repleto, genuatenus coquere jussit, tamdiu donec omnem thesaurum indicaret, erat enim auri et argenti ditissimus, duodecimque monasteria suo sumpto fundaverat et erexerat. Cum vero sic crudeliter absque ulla misericordia concoqueretur, triginta millia florenorum monetae argenteae indicavit. Tandem cum fratre Alexio, jussu Principis membratim dissecatus, et in proximum fluvium injectus est.

Haec insigni urbe antiquissima, et celeberrima omnium civitatum Rus-siae crudeliter devastata ad Pskoviam civitatem amplissimam, Novogrodiae haud dissimilem, eodem modo hostiliter depopulandam profectus est. Cumque jam civitati armato cum exercitu appropinquasset, cives extrema sibi imminere videntes, singuli mensas unusquisque ante aedes suas adornaverunt, salque et panem super posuerunt. Nam apud Moscos pane gratia, sale vero amor significatur. His itaque dispositis, obviam magno Duci exeuntes, ad panem cum sale comedendum humiliter cum (ut gentis mos est) invitarunt, dicentes: Magne Rex et Dux celeberrime, Domine noster, nos servuli tui fideles, humilibus et submissis votis, te ad panem cum sale comedendum invitamus, nobisque omnibus et bonis nostris universis secundum placitum utere; nam omnia bona, quae possidemus non nostra, sed tua pariter nobiscum sunt. Hac igitur humili Pskoviensium oblatione nonnihil sedatus placatusque extitit, morti destinatis pepercit. Sed cives mercatoresque ditiores auro et argento depraedavit, Monachos etiam quosdam trucidare, membratim dissecare, aquis obruere, et duas basilicas praecipuas thesauri ditissimas spoliavit, denique campanas de omnibus Ecclesiis abduxit.

His in Pskovia exactis in Tweriam civitatem insignem olim Ducum Twerensium sedem profectus, tantam in ea tyrannidem, quantam in Novo-grodia magna exercuit, incolas trucidavit, aquis obruit, bonisque omnibus mobilibus et immobilibus spoliavit. Divorum templa auro et argento depraedavit, Lithuanos etiam et Ruthenos numero quingentos, qui in Poloczka arce capti in carceribus ibidem detinebantur, omnes jugulare trucidareque fecit. Tartarorum quoque decemnovem magnates in bello captos, et in eadem civitate carceribus detentos trucidare jussit, ad idque exequendum praefectum satellitum Malutam Scuratow dictum destinavit. Tartari vero re animadversa, cum nihil aliud, nisi praesens ante oculos exitium, et miserabile mortis genus conspicerent, in desperationem adacti inter se obstinate et firmiter statuerunt, sese pariter, quoad possint, defendere, cultellos itaque in manicis absconditos singuli habebant, et cum praedictus Maluta cum caeteris satellitibus in eos cum impetu irrueret, Tartari захлебнулся, его вытащили обратно, и великий князь задал ему такой вопрос: «Скажи мне, что ты видел на дне реки?» Тот ответил: «Я видел, как все демоны, великий князь, которые живут в этой реке и в озерах Ладоге, Сладоге и Вармине, собрались, чтобы похитить твою душу и увлечь ее в Тартар». На это великий князь возразил: «Верно ты сказал, я отблагодарю тебя за то, что ты не утаил от меня это видение». И тотчас он приказал схватить его и погрузить его ноги до колен в медный котел с кипящей водой и варить до тех пор, пока не укажет все свои сокровища; а был он очень богат и за свой счет основал и построил двенадцать монастырей. И так как он варился столь жестоко и без всякого милосердия, то указал он тридцать тысяч флоринов серебряной монетою. Наконец, по приказанию государя, он был вместе с братом Алексеем расчленен и брошен в ближайшую реку.

Жестоко разорив вконец этот замечательный город, древнейший и известнейший во всей Руссии, он отправился к обширнейшему городу Пскову, до известной степени похожему на Новгород, чтобы так же по-вражески расправиться с ним. Когда он приблизился к городу с вооруженным войском, горожане, видя, что им угрожает крайняя опасность, все до единого накрыли перед своими домами столы и положили на них соль и хлеб. Ведь у Московитов обозначается хлебом благодарность, а солью — любовь. Приготовившись таким образом, они вышли навстречу великому князю и униженно пригласили его отведать хлеба-соли (как это в обычае у народа), говоря: «Великий царь и досточтимый князь, господин наш! Мы, твои верные рабы, униженно и покорно молим и приглашаем отведать хлеба-соли; располагай всеми нами и всем добром нашим по своей воле; ведь все добро, которым мы владеем, не наше, но твое, наравне с нами». Несколько умиротворенный этим униженным приношением псковичей, он пощадил обреченных на смерть. Но у горожан и купцов побогаче он отнял золото и серебро, а некоторых монахов приказал убить, рассечь на части, потопить; две знаменитые богатые церкви разграбил; наконец, со всех церквей снял колокола.

Совершив это во Пскове, он отправился в знаменитый город Тверь, некогда местопребывание тверских князей. Там он учинил такое же тиранство, как и в Новгороде Великом: поубивал и потопил горожан, похитил все их движимое и недвижимое имущество. Храмы Божии он лишил золота и серебра; пятьсот литовцев и русских, которые были взяты в плен в крепости Полоцке и там же содержались в тюрьмах, он приказал удушить и перебить 89. Девятнадцать военнопленных татарских вельмож, содержавшихся в том же городе в тюрьме, он приказал убить и для выполнения этого назначил начальником своего приспешника Малюту Скуратова 90. Татары же, узнав об этом и не ожидая ничего другого, кроме стоящей перед глазами гибели и жалкой смерти, пришли в отчаяние и твердо решили между собой защищаться, пока смогут. У каждого был скрытый в рукаве ножик. Когда вышеупомянутый Малюта ворвался к ним с прочими приспешниками, татары единодушно, как рычащие львы, начали энергично защищаться, и каждый unanimiter ut leones rugientes strenue sese defendere coeperunt, unusquisque eorum Ducem satellitorum Malutam cultello appetiit, ventremque ei, quamvis lorica indute, ad intestinorum usque profluxum transfodit. Dum sic res atrociter Tartaris sese obstinate defendentibus agitur, ex satellitibus quatuor desiderati ceciderunt, vicemque enormiter vulnerati, caeterique fugati re infecta discesserunt. Cumque magno Duci processus rei nunciaretur, statim quingentos Scloppetarios cum bombardis et arcubus in subsidium illis satellitibus, contra decemnovem Tartaros misit, sicque undique circumventi sagittis, bombardarumque glandibus confecti, et membratim dissecati, in profluentem abjecti sunt.

DE TYRANNIDE QUAM SUPER

intimum secretarium consiliariumque suum magnus Dux exercuit

Cum proposuerat magnus Dux has supradictas civitates funditus devastare, tum id tam caute, callide et occulte peragebat, ut propositum suum nemini, nisi cuidam Ophanasio Wiaziemski (quem unice diligebat) revelaverit, et aliquando bis per noctem de lectulo surgens, ad praedictum Ophanasium consultandi disceptandique de progressu rei gratia, ambulare non gravabatur, et quamvis etiam Italum Arnolphum Doctorem medicinae singulari gratia prosequebatur, attamen nunquam nisi per manus hujus Ophanasii medicinas sumebat, eumque pro unico alumno habebat. Hic autem Ophanasius Hreorum quendam Lowczik dictum, magno Duci commendaverat, et jam in gratia apud magnum Ducem habebatur. Qui beneficii ingratus praedictum Ophanasium benefactorem suum, ad magnum Ducem per contumeliam criminaliter detulit, quasi ille arcanum sibi creditum de vastandis Novogrodensibus et Twerensibus quibusdam revelasset. Cujus falsis dictis magnus Dux persuasus fidem adhibuit, sed non statim se accusato iratum exhibuit; sub praetextu enim pristinae gratiae et amicitiae seorsim cum eo arcana consilia, ut solitus erat, variis de rebus conferebat, aliud simulando fingendoque, aliud animo occultando, malumque et exitium ei sub dola amoris specie machinando. Postea quadam die magnus Dux cum praedicto Ophanasio simili modo consilia conferens, satellitibus suis servos ejus praecipuos interea trucidare jussit, quod et factum est, egressusque ille Ophanasius a magno Duce, servos suos misere trucidatos videns, quasi non videret oculis aversis praeteriit. Deinde jussu Principis bonis omnibus spoliatus, et funditus depraedatus, ex familiaque ejus decemseptem viri insigniores occisi sunt. Ipsum autem magnus Dux bonis omnibus spoliatum, in locum publicum ubi debitores baculis caeduntur (prout gentis mos est) ducere jussit, et tamdiu crudeliter verberare, donec omne argentum et aurum, quo adhuc secreto reconditum habuit indicare conpulsus fuerit, nihilominus tamen qualibet die bis terve per crura baculis crudeliter verberabatur, jamque cutis in eo prae duris verberibus, perinde ut tympana intumescebat, attamen adhuc eo gravius torquebatur, donec tormentis crudelissimis eo adactus esset, ut contumelia aliquot cives Moscovienses, quos ditiores sciebat, afficeret, quasi sibi из них кинулся на предводителя приспешников Малюту с ножом. Хотя он был в кольчуге, они пропороли ему живот, так что вытекли внутренности. Татары, защищаясь, так ожесточенно сражались, что четверо из приспешников пали от страшных ран, а прочие отступили, не сделав дела. Когда великому князю донесли об этом событии, он тотчас послал пятьсот стрелков с пищалями и луками на помощь этим приспешникам против девятнадцати татар. Они были со всех сторон осыпаны стрелами и прикончены пулями из пищалей, и потом рассечены на части и брошены в реку.