Сергей Сорочан - Ромейское царство

Случалось, монастыри получали от государя определенные налоговые привилегии — экскуссию , то есть иммунитет — освобождение от налогов. Но и она рассматривалась, как царская милость. Всегда сохранялась возможность пересмотра и отнятия такой привилегии.

Не обладали ромейские обители и судебным иммунитетом — независимостью от судебных властей и юрисдикцией над зависимым населением. Единственное, на что могли рассчитывать иноки, так это на выведение их из-под компетенции провинциальных властей и подчинение непосредственно царскому суду.

Широко практиковали в Ромейском царстве, стране монастырей, такую привилегию как харистикий . Она предоставлялась церковными властями или самим императором в качестве условного пожалования монастыря или иного церковного учреждения со всем его хозяйством в распоряжение светского или духовного лица, обычно, пожизненно, реже — на два-три поколения. В результате такой харистикарий становился патроном монастыря, а работавшие на него крестьяне превращались в париков харистикария, который их нещадно эксплуатировал. Он получал причитающиеся с обители государственные поборы. Таким образом, харистикий представлял для государства недорогое средство вознаграждения своих слуг и в тоже время ограничивал рост церковных владений. Эта система давала возможность византийским вельможам округлить свои владения и при разумном ведении хозяйства наполнить свой кошелек звонкой монетой. Разумеется, любой харистикарий понимал временность доставшего ему и торопился выжать из него все, что можно.

Похожи были и полномочия ктитора — основателя монастыря, которым мог стать любой состоятельный ромей, пожелавший пожертвовать свои средства на благо обители. По отношению к такому «подшефному» монастырю ктитор имел ряд прав, которые определялись монастырским уставом. Главным при этом опять-таки было участие в прибылях обители. Права ктиторства были сходны с харистикием, но являлись наследственными, а потому еще более желанными.

Потеряв право собственности на землю и превратившись в парика, крестьянин являлся держателем земли либо господина, либо государства. Теперь именно семьи париков составляли главную рабочую силу в поместьях знати и в императорских владениях. Наемный труд был мало распространен, а рабы вообще исчезли из сельского хозяйства.

Налоговой единицей стал зевгарион — участок земли, который обрабатывала пара быков или волов. В зависимости от этого различали париков- зевгаратов , которые владели упряжкой для обработки земли площадью от ста до двухсот модиев (примерно 9-18 гектаров). Парики- дуозевгараты имели двойной надел, то есть два зевгариона. Парики- воидаты или боидаты , располагавшие лишь одним быком или волом (боиос, по-гречески), имели от пятидесяти до ста модиев пахотной земли (около 4,5–9 гектаров). Не имевшие земли, рабочего скота, то есть имущества (ктима, по-гречески), зачислялись в разряд париков- актимонов . Обычно они занимались уходом за скотом или каким-нибудь деревенским промыслом и в лучшем случае имели только осла — единственное мало-мальски ценное подспорье в хозяйстве.

Все эти зависимые крестьяне продолжали уплачивать государству подати, поголовный и основной земельный налог ( телос, зевгарь ), нести повинности. Даже если динат получал экскуссию — освобождение от налогов, парики платили подати, только теперь они через руки господского управляющего, эконома, надзиравшего за ними, попадали не в казну, а в кошелек могущественного господина-землевладельца. Кроме того, за пользование землей крестьяне, будь они независимые или парики, уплачивали арендную плату или ренту, которая обычно составляла от 30 до 50 % собранного урожая и вносилась, как правило, деньгами. Все это вместе взятое способствовало увеличению налоговых сборов в стране. Наконец, крестьяне выполняли различные отработочные повинности — ангарии. Это мог быть ремонт господского дома или строительство мельницы, рубка леса или ловля рыбы в пруду.

Господин парика мог менять размеры оплаты за держание надела земли крестьянином и даже — сами виды повинностей крестьян. Господа переселяли своих париков с участка на участок. Парики переходили из рук в руки как принадлежность поместья при продажах земли, дарениях, конфискациях. Хуже того, в любой момент господин мог выгнать парика с участка земли, который находился у него в держании. При этом слабым утешением было для крестьянина то, что он мог забрать материал построек, сооруженных им на этой политой его потом земле.

При отсутствии детей и внуков у супружеской четы париков ее имущество переходило к господину, и даже родной брат не мог его унаследовать. Правда, парик мог обретать право наследственного владения на землю, если он ее держал в течение тридцати лет и исправно нес при этом повинности. Но и тут господа прибегали к законной уловке: при поселении на своей земле париков они обычно устанавливали срок их пребывания в поместье в 29 лет, чтобы сохранить возможность более свободно распоряжаться паричскими семьями и так называемыми стасями — обложенными налогами крестьянскими наделами. Парики одновременно с держаниями могли иметь участки земли на правах полной частной собственности, но и это обычно было редкостью, да и размеры личных участков — ничтожны.

Зато поместья динатов — икосы , дословно «дома», порой занимали обширные территории, включавшие как обрабатываемые, так и не обрабатываемые земли. Некоторые из их владельцев так разбогатели, что могли вести неописуемо роскошную жизнь. К примеру, некая вдова Даниились, зажиточная землевладелица в районе пелопоннеских Патр, в конце IX в. владела восьмью десятками икосов и некоторыми городами, а ее выезды сопровождало три сотни слуг. Она завещала свое огромное состояние царю Василию I Македонянину, который сразу после ее смерти освободил три тысячи рабов и отправил их в Италию в качестве поселенцев. Василевса Василия II Болгаробойцу поразили богатство и размеры владений малоазийского магната Евстафия Малеины, пригласившего на отдых в одно из своих грандиозных имений в Каппадокии… все войско василевса, возвращавшееся из сирийского похода, то есть несколько тысяч воинов! Этот динат, по словам византийского историка Иоанна Скилицы, мог, вооружив своих рабов и париков, выставить отряд в три тысячи человек. Впрочем, царь не жаловал олигархическую провинциальную аристократию, и магистр Евстафий Малеин, один из бывших соратников мятежного Варды Фоки, поплатился за свои интриги, бахвальство и непомерное честолюбие: пригласив вельможу в столицу, Василий заточил его в клетку, конфисковал владения и тот кончил жизнь пленником в отдаленной царской тюрьме. Но еще больше владельцев таких «домов» оставалось здравствовать на свободе.