Сергей Сорочан - Ромейское царство

Одновременно вместе с упадком фемного ополчения появляются личные дружины местных владетелей. В подобные «этерии» могли входить вооруженные слуги, парики, земляки, родичи, некоторые из которых получали от хозяина не только плату, но и землю. Иногда такие «сеньоры», опираясь на собственное войско, добивались доминирования в одной или нескольких провинциях и сохраняли определенную самостоятельность от византийского правительства. Окончательно разваливается вся система, на которой столетиями держалось византийское могущество. Талантливых и популярных среди народа полководцев, как потенциальных соперников, василевс не терпел и старался сместить с должности или сослать на окраины Империи. Их место занимали случайные люди — иноземцы, эктомы-евнухи, монахи, причем нередко ничего не смыслящие в военном деле. Легкомысленный и беспечный, Константин IX Мономах не умел оценивать качества людей при подборе кандидатов на руководящие должности, вел неудачную внешнюю политику и дипломатию. Неудивительно, что все стремительно катилось в пропасть.

1042 г. ознаменовался еще одним восстанием, которое вспыхнуло в византийской армии. Возглавил мятеж не очень знатный, но искусный полководец и крупный малоазийский землевладелец, патрикий Георгий Маниак, возможно, арменизированный тюрок из числа тех, что встречались среди знати Византии и совершали карьеру от низшей до верхней ступени. По описанию современника, он отличался огромным ростом «… так что на него нужно было смотреть снизу вверх, как на колонну или верхушку горы», и львиной силой, способной «…колебать стены и разбивать медные двери». Ядром дружины этого властного силача с громовым голосом и грозными бровями стали профессиональные наемники — норманны, лангобарды. Опираясь на столь превосходное войско, Георгий достиг заметных успехов в борьбе с арабами в Малой Азии. В 1032 г. ему удалось отвоевать крупный и важный город Эдессу в Месопотамии, потерянный в VII в. За эту блестящую победу он был назначен катепаном. Затем в 1038 г. его направили освобождать Сицилию, которую мусульмане удерживали уже два столетия. Там полководец сумел захватить восточную часть острова, в том числе важнейшие, крупнейшие греческие города — Сиракузы и Мессину, контролировавшую переправу с острова. Позже ему же удалось навести порядок в южной Италии и приструнить даже здешних, служивших ему норманнских вождей, с которыми он обращался совершенно бесцеремонно, порой отбирая у них военную добычу. Ужасы, которые при этом творил Маниак с местным населением, трудно передать. Мужчин и женщин, монахов и монахинь, юношей и стариков убивали без разбора: кого вешали, кому рубили голову, детей закапывали заживо.

Завидовавшее военным успехами Георгия Маниака, а потому обеспокоенное правительство Константина IX Мономаха решило избавиться от слишком быстро набиравшего обороты популярного военачальника, на помощь которого наделась отодвинутая от власти василисса Феодора. В августе 1042 г. в результате дворцовых интриг магистр Георгий был смещен с должности, его имения оказались разграблены, а жена обесчещена. Придя в ярость, он поднял бунт, прибывшему из Константинополя военачальнику-сменщику приказал напихать в рот, нос и уши навоза, а затем забил до смерти. Армия объявила Георгия василевсом ромеев. Высадившись на Балканах, он подошел к стенам Фессалоники. Казалось, победа уже близка, и голову прославленного героя вот-вот покроет царский венец. Однако в феврале 1043 г. во время сражения с верными Константину IX войсками Маниак был внезапно поражен метко пущенной стрелой, упал с коня и попал в плен к врагам. Голову мятежника отправили в Константинополь. Если бы не эта злополучная стрела, византийский трон мог оказаться во власти одного из самых грозных правителей в истории Ромейского царства.

Восстание 1042 г. под предводительством грозного полководца Георгия Маниака оказалось первым открытым и значительным возмущением военной провинциальной знати. Оно положило начало целой серии беспрерывных мятежей военной аристократии и дорого стоило Византии прежде всего потерей влияния в фемах южной Италии и Сицилии, вскоре захваченных набиравшими все большую силу норманнами. Евнух Стефан, удачливый победитель Маниака, в 1043 г. организовал заговор в пользу стратига Мелитины, вспыхнуло восстание на Кипре против судьи и сборщика податей, а бывший наместник Сербии, Феофил Эротик, попробовал для захвата престола использовать растущее недовольство народа.

Внутреннюю ситуацию отяготили раздоры между Константином Мономахом и Киевским князем Ярославом Мудрым, двоюродным братом Феодоры и Зои. Если верить «Обзору истории» Иоанна Скилицы, их вызвали ссора между купцами на константинопольском рынке, в результате которой был убит некий «знатный скиф», а на Афоне были разорены пристани и склады Русика — Русского монастыря. Впрочем, истинная причина конфликта, видимо, коренилась в отказе нового василевса в возмещении расходов отряду варяго-росов, призванных сестрами-василиссами Феодорой и Зоей еще до того, как последняя вышла замуж за Константина Мономаха и вместе с ним лишила сестру власти. Теперь надобность в их услугах по охране трона от узурпаторов отпала, но наемники оказались разочарованы таким поворотом событий. Четыреста военных судов, собранных князем Владимиром Ярославичем, с воеводой Вышатой в июле 1043 г. подошли к столице, требуя выплатить по тысяче золотых на каждое судно, но были рассеяны «жидким огнем» наскоро собранного византийского флота, который, по словам очевидца сражения, писателя Михаила Пселла , устроил «варварам истинное кровопускание». Потери усугубил разыгравшийся морской шторм. Оставшаяся часть росов во главе с Владимиром Ярославичем все же сумела отбиться от преследовавших их судов и даже потопили 24 корабля, пленив часть ромеев. Но при этом 800 «скифов Тавра» вместе с Вышатой тоже оказались в плену у византийцев, были признаны мятежниками, ослеплены и три года томились в неволе. Тем не менее, это не помешало в Новгороде заложить церковь… в честь победы над греками!

Порушенный мир удалось восстановить лишь в 1046 г. Ожидая нового нашествия печенегов и нуждаясь в помощи еще недавно такой дружественной и почтительной Руси, Константин Мономах пошел на уступки, пообещал вернуть пленников, возместить весь ущерб и отдать в жены сыну князя Ярослава, 16-летнему Всеволоду, свою внебрачную дочь. Это был последний вооруженный натиск росов на Византию — отныне вплоть до ее падения отношения будут оставаться только мирными. Впрочем, следует заметить, что Всеволод Ярославич был одним из младших сыновей князя Ярослава и не имел никаких перспектив на ведущую роль в Киевской Руси. Так что, как и поход 1043 г., заключенный брак стал для самого Ромейского царства еще одним моментом унижения, который лишь в малой степени смогло смягчить поставление из Константинополя в Киев нового митрополита-грека, протопроедра Ефрема, члена синклита.