Сергей Сорочан - Ромейское царство

Едва образовавшись, Латинская империя, Эпирское царство, Никейская империя, а также Болгария вступили в ожесточенное соперничество за ромейское наследство — византийские владения на Балканах.

В борьбу оказались втянутыми Сербия, Венгрия, Иконийский султанат сельчуков, даже Сицилийское королевство. В ход шли все средства: вероломство и обман, нарушение торжественных клятв и заключенных договоров, подкуп и шантаж. Браки роднили вчерашних врагов, превращали их в союзников, но и они не гарантировали успех в этой кровопролитной схватке за земли поверженного великана.

Попеременно то Латинская Романия, то Эпирское царство, то Болгария захватывали лидерство на Балканах. Но так же быстро они приходили в упадок и уступали место очередному окрепшему сопернику. Одно лишь успешное Никейское царство постоянно усиливалось и возвышалось над всеми прочими. Судьба благоволила молодому греческому государству, которое имело все основания стать законным наследником Ромейской державы.

В 1225 г. Иоанн III Ватац вдребезги разгромил отправившихся в поход латинов у стен малоазийского городка Пиманион, взяв реванш за катастрофическое поражение, которое здесь больше двух десятков лет назад потерпел от короля Балдуина I его тесть, Феодор I Ласкарис. После этого он начал решительно изгонять католиков из Малой Азии. Теперь уже не грекам, а латинам приходилось отбиваться. В итоге рыцари сумели удержать за собой лишь полоску азиатского берега Босфора напротив Константинополя и соседний город Никомидию с округой.

Спустя пять лет в битве при Клокотнице, достигший пика своего могущества болгарский царь Иван II Асень (1218–1241 гг.) нанес сокрушительное поражение отважному эпирскому царю Феодору Ангелу Комнину, который был взят в плен. Это положило конец его безоглядным, бурным притязаниям на роль восстановителя Ромейского царства. Но в 1241 г. и сама Болгария ослабела и стала данницей монгольской орды, хищные тумены которых, пройдя истерзанную, издыхающую Русь, были готовы обрушиться на ошеломленную, раздираемую противоречиями западную Европу. Их армия была самым совершенным боевым механизмом своего времени, грозной силой, противостоять которой не смогло бы ни одно государство тогдашнего мира. Она же разрушила Сельчукский султанат в Малой Азии, на греческие земли которого в Анатолии устремились подгоняемые монголами разрозненные, немногочисленные, но воинственные тюркские кочевые племена, пытавшиеся сохранить свою независимость.

Латинские государства на Востоке тоже оказались нежизнеспособными. Их раздирали противоречия, а извне давили мусульманские султанаты, в частности, Египет, накопивший огромные богатства и мощь. В итоге в 1244 г. окончательно пало Иерусалимское королевство крестоносцев, вожделенный трофей многих поколений пилигримов Запада.

Тем временем Никейская империя, накопив силы, перешла в решительное наступление. Вступив в родственный союз с болгарским царем Иоанном II Асенем, василевс Иоанн III Ватац продолжил изгнание «франков» уже не только из Малой Азии, но и с многострадальных Балкан, которые напоминали бурлящий котел. Император отвоевал Адрианополь, захватил огромную территорию в северной Фракии и Македонии, в 1246 г. при помощи местных жителей занял Фессалонику, а после — часть Эпирского царства. К 1254 г. границы государства простиралась на Балканах от Черного до Адриатического моря. Теснимые непобедимыми монголами, сельчуки поневоле хранили мир с Никеей. Боевой флот Иоанна III — навтикон, хотя и уступал по мастерству италийскому, господствовал на Геллеспонте, контролируя проливы и эгейские острова.

За годы своего правления талантливый никейский император в два раза увеличил территорию Никейского государства, тогда как обессиленная изнутри и лишенная лидера Латинская Романия по сути дела свелась к пределами Константинополя. Его защитой оставались только стены и венецианский флот, который препятствовал любому нападению или блокаде. Убогость же правителей дошла до того, что латинский император Балдуин II (1228–1261 гг.) вынужден был заложить венецианским купцам своего единственного сына Филиппа, чтобы получить от них очередной заем.

Феодор II Ласкарис, сын Иоанна Ватаца, унаследовал от отца все достигнутое, но еще более тяжелую форму эпилепсии, которой он тоже страдал. Это оказался противоречивый человек. С одной стороны император-интеллектуал, «богоподобный по мудрости», увлекался науками (его учителем был известный ученый Никифор Влеммид). Он настаивал на том, что «…каковы бы ни были нужды войны и защиты, необходимо находить время на возделывание сада просвещения». Следуя своей разумной заповеди, Феодор II за свою короткую жизнь создал целый ряд литературных, богословских, научных трудов и, окружив себя многочисленными учеными, превратил никейский двор в центр наук. С другой стороны, император был крайне властолюбив, крут, своенравен и неприступен. Его подозрительность в отношении придворных выливалась в самые жестокие кары, причем даже по нелепым доносам, стоило, к примеру, кому-нибудь «хрюкнуть обвинением в колдовстве». Гневливый и нервный, болезненно возбудимый, он, ради укрепления государства и выгоды для армии, путем конфискаций разорил самых знатных людей, бросив их в тюрьмы и ослепив. В то же время он урезал жалованье наемникам-италийцам, затруднил им доступ к царю и тем настроил против себя. Аристократам он вообще не доверял и формировал управленческий аппарат из представителей низших социальных слоев, обязанных верностью императору. Особенно он опирался на небольшую группу чиновников, среди которых были его друзья детства, протовестиарий Георгий Музалон, единственный, кто имел на него влияние, к слову, человек, низкого происхождения, и два его брата, один из которых стал великим доместиком, а другой был возведен в важный, близкий к царю сан протиеракариса , начальника над ловчими в соколиной охоте.

Когда в конце лета 1258 г. в возрасте 36 лет Феодор II умер, измученный депрессией и припадками эпилепсии, регентом при его шестилетнем сыне Иоанне IV стал Георгий Музалон, бывшая «правая рука» царя, к которому никейская имперская аристократия питала не только зависть, но и неприкрытую лютую ненависть. Не жаловал его и простой народ, полагавший, что протовестиарий извел царя чародейством. Уже на девятый день, во время поминального богослужения по Феодору в вифинском Сосандрийском монастыре, Музалона, его выскочек-братьев и даже ни в чем не повинного зятя зверски убили прямо в монастырской церкви Богородицы перед алтарем. Ворвавшиеся в монастырь воины, наемники-италийцы изрубили их тела на такие мелкие куски, что, как пишет историк Георгий Пахимер, «…погребатели должны были сложить их в мешок и так положить в гроб».