Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Гитлеру приходилось постоянно учитывать желания своего итальянского союзника, особенно заинтересованного в реше­нии балканских проблем. Италия традиционно влияла на ситу­ацию в Средиземноморье, а следовательно, и в районе черно­морских Проливов. Итальянские политики активно маневри­ровали вокруг греческих, албанских и югославских дел, т.е. по всем направлениям, так или иначе связанным с ситуацией в странах, примыкающих к Средиземноморью.

12*

Германские дипломаты действовали в свойственном им в тот период стиле — напористо, мало считаясь с установивши­мися правилами и протоколом. При этом они широко и умело использовали средства дезинформации и пропаганды, играя и на противоречиях между Балканскими странами. Даже в отно­шениях со своими союзниками нацистское руководство дейст­вовало жестко. Так, в целом демонстрируя дружеские отноше­ния с Муссолини и Чиано, Гитлер и Риббентроп не стеснялись "ставить Италию на место", когда им казалось, что их союзник наращивает активность в тех районах и в том направлении, которые представляли интерес для самой Германии. Причем агрессивность германского руководства все более нарастала после лета 1940 г.

355

Ситуация на Балканах в значительной мере сказывалась на советско-германских отношениях, и именно это интересует нас в наибольшей степени. Но сначала обратимся к общим це­лям и конкретной политике Советского Союза в отношении Балканского региона в целом и применительно к отдельным странам Юго-Восточной Европы и на Балканах.

Подписав договор с Германией и разделив сферы интере­сов, советские лидеры видели свою цель на Балканах в усиле­нии своих традиционных двусторонних связей с Турцией, Бол­гарией, Румынией, Югославией и т.д. Свидетельством этого стали договоры о торговле и мореплавании, заключенные Москвой в течение 1939 и первой половины 1940 г. Советские лидеры намеревались использовать свой нейтралитет, чтобы представить интерес для тех малых Балканских стран, их руко­водителей, общественных деятелей, представителей культуры и религии, для всех тех, кто опасался попасть под пресс и англо­французской коалиции и Германии. Следует признать, что в от­носительно спокойном ходе "странной войны" такая политиче­ская линия приносила свои дивиденды.

Но образ нейтрального Советского Союза изменился в ре­зультате развязывания советско-финской войны. Под влияни­ем пропагандистских усилий Англии и Франции и закулисных намеков Германии в Балканских странах рождались опасения, что советские лидеры при определенных обстоятельствах будут непрочь повторить свои намерения и против других ма­лых государств.

Однако общая отдаленность Советского Союза от Балкан­ского региона, его изолированность и отсутствие реальных возможностей и рычагов воздействия очень скоро вернули си­туацию в прежнее русло — советско-турецкие связи, а также отношения с другими странами полуострова развивались в об­щем русле международной политики.

В то же время, как уже отмечалось, резкое изменение меж­дународной обстановки, разгром Франции, стремление Герма­нии противостоять Британской империи в различных регионах мира поставило и перед советскими лидерами вопрос об активи­зации действий на Балканах. Идея советских лидеров состояла в том, чтобы, сохраняя внешний нейтралитет, добиться с помо­щью Германии расширения советского влияния в ряде регионов, включая и Балканы. Весной 1940 г. под сильным нажимом Герма­нии Москва нормализовала отношения с Италией, рассчитывая и через нее воздействовать на Гитлера и его окружение.

Вскоре после разгрома Франции прошел первый шок. Ста­ло очевидным, что война на этом не кончается и предстоит борьба между Германией и Англией, которой все в большей степени оказывали помощь Соединенные Штаты Америки.

В Москве решили, что в таких условиях Германия будет продолжать нуждаться в советской поддержке, и следователь­но, можно было бы попытаться использовать ситуацию для по­лучения выгод, на этот раз на Балканах. При этом, конечно, рас­тущая напряженность в советско-германских отношениях ощущалась, но, видимо, пока в этом не усматривалась слишком серьезная угроза. Советские лидеры продолжали сохранять контакты с Великобританией, в том числе обсуждая и балкан­ские дела без каких-либо результатов и обязывающих реше­ний. Их главный просчет состоял в том, что они не ощутили (не имея достоверной информации) принятого Германией ре­шения начать движение в сторону Балкан, не особенно беря в расчет интересы своего советского союзника. Справедливости ради следует признать, что если бы в Москве своевременно и осознали бы опасность германского движения на Балканы, Сталин и Молотов мало что могли бы изменить, поскольку стратегическая инициатива была не в их руках.

В первой половине 1940 г. Советский Союз подписал дого­воры о торговле и мореплавании с Болгарией, Югославией и Венгрией 2. Сами по себе они не имели сколько-нибудь заметно­го значения, но для советских лидеров означали, что СССР про­должает укреплять отношения с Балканскими странами на дву­сторонней основе. Особенно в этой связи в Москве выражали удовлетворение договором с Югославией, поскольку с ней у Советского Союза не было до этого дипломатических отноше­ний. Торговый договор как бы послужил сигналом и преддвери­ем к их установлению.

И действительно, через полтора месяца последовал обмен письмами между советским полпредом в Турции А.В. Теренть- евым и послом Югославии в Турции И. Шумянковичем, в кото­ром оба информировали друг друга, что и югославское и совет­ское правительства приняли решение об установлении нор­мальных дипломатических отношений между Югославией и Советским Союзом 3.

Летом 1940 г. Москва приступила к осуществлению своих планов в отношении Бессарабии. В течение длительного време­ни Бессарабия после окончания Первой мировой войны входила в состав Румынии. Как известно, СССР никогда не признавал этот факт, считая, что Румыния захватила территорию, принад­лежащую России.

Согласно договоренностям между СССР и Германией о вза­имных консультациях, Молотов в Москве и советский посол в Берлине уведомили немецкое руководство о начале акции в отно­шении Бессарабии 4. В Германии в принципе были готовы к это­му (в этот момент завершался разгром Франции) и не препятст­вовали советским действиям и в Прибалтике и в Бессарабии 5.

Известно, что немецкие представители в Бухаресте "подго­товили" румын и настойчиво рекомендовали им принять совет­ские требования 6. Как указывалось ранее, единственная слож­ность состояла в том, что советские лидеры решили добавить к претензиям на Бессарабию также и район Северной Буковины, что не было предусмотрено советско-германским протоколом. Немцы сначала пытались оспорить это, но очень быстро реши­ли не протестовать. Хотя в дальнейшем, в том числе во время переговоров Молотова в Берлине и Гитлер и Риббентроп напо­минали, что Германия проявила великодушие и согласилась с советским требованием, невзирая на то что оно было для нее совсем неожиданным 7.