Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Аналогично с Германией столь же благожелательную к СССР позицию заняла Италия. 27 июля Чиано сообщил совет­скому правительству, что Италия также посоветовала Румынии принять советские предложения 8.

Говоря об этих событиях, следует отметить, что официаль­ное заявление советского правительства румынским властям было составлено в жестком стиле. В Москве было, конечно, из­вестно, что после рекомендаций Германии и Италии правитель­ство Румынии примет советские требования. В этих условиях такой тон заявления был неуместен и явно не шел на пользу от­ношениям СССР с Румынией. Советская пресса писала о "насильственном отторжении Бессарабии, о том, что румынам дается один —два дня и что СССР не допустит разрушения пред­приятий и железных дорог, аэродромов" и т.п. Попытки румын­ских властей попросить небольшую отсрочку для решения техни­ческих вопросов были отклонены правительством СССР 9.

Разумеется, требования были выполнены, но в Бухаресте не забыли о тоне советских заявлений. Подобная "мелочь" ясно показывала весьма негибкие методы Советского Союза. Види­мо, в Москве считали, что подобная жесткость и ультиматив­ность лишь подтверждает его силу и вес. Но эта амбициозность явно не укрепила советских позиций и влияния среди малых стран, в том числе и на Балканах.

В течение июня —июля значительно обострились румыно- венгерские отношения. И именно в связи с этим выявились но­вые тенденции в политике Германии и Советского Союза. Вен­грия не скрывала своих намерений отторгнуть в свою пользу Трансильванию, находившуюся в тот момент в составе Румы­нии. В Будапеште действовали по нескольким направлениям. Нажимали на Германию и на Италию, добиваясь их поддержки, и в то же время, особенно во время решения бессарабского во­проса, венгры старались всячески подчеркивать добрые отно­шения с Москвой, явно стремясь еще более ухудшить советско- румынские контакты.

3 июля венгерский посланник в Москве обратился к совет­скому правительству за поддержкой в решении трансильван­ской проблемы. Москва с энтузиазмом откликнулась на это предложение. На встрече в этот день и на следующей 4 июля Молотов всячески заверял венгерского представителя в полной поддержке, заявил, что венгерские претензии к Румынии "име­ют под собой основания". Он намекнул, что хорошо бы решить этот вопрос на международной конференции, где СССР оказал бы всемерную поддержку венгерским притязаниям к Румы­нии 10.

На встрече 4 июля Молотов предложил венграм подписать договор о торговле и мореплавании, что было очень быстро ре­ализовано.

В Москве решили, что, предлагая созвать международную конференцию и заранее ангажируя свою полную поддержку венгерским требованиям, они как бы возвращали себе иници­ативу в определении судеб стран Юго-Восточной Европы. Венгрия приветствовала советскую поддержку, надеясь, что тем самым она может несколько ослабить зависимость в осу­ществлении своих требований только от решения Берлина и Рима.

Но советский "нажим" нервировал Турцию и Югославию, которые отнюдь не хотели отдавать на "заклание" своего ру­мынского союзника. В беседе с советским полпредом в Бухаре­сте югославский посол пытался несколько успокоить Москву. Он прямо просил советское правительство сделать в отноше­нии Румынии какой-нибудь жест, хотя бы ради того, чтобы пре­дотвратить ее полное подчинение Германии 11. Но в Москве словно списали Румынию со счетов.

В некоторых Балканских странах начали распространяться слухи, что Советский Союз готов двинуться дальше — за р. Прут. Югославские дипломаты снова просили Москву "пара­лизовать" усиливающееся влияние Германии на Румынию 12.

28 июля в Зальцбурге состоялось совещание представите­лей Германии, Болгарии, Румынии и Словакии. 31 июля Шулен­бург информировал об этом Молотова который сделал следую­щие выводы об итогах совещания:

Германия не будет участвовать как арбитр в будущих пе­реговорах между Румынией, Венгрией и Болгарией;

Германия дала совет Венгрии (хотя ее и не пригласили в Зальцбург) уменьшить свои претензии к Румынии и догово­риться с ней;

Германия дала совет Румынии уступить и договориться с Венгрией и с Болгарией;

Германия рекомендовала Румынии уступить Болгарии Южную Добруджу 13.

16 — 24 августа немцы посадили за один стол венгров и ру­мын (в румынском городе Турну-Северен) гно уговорить их прийти к соглашению им не удалось 14. В Москве это было из­вестно. Здесь по-прежнему сомневались в благоприятном исхо­де переговоров, продолжая надеяться усилить роль СССР. Не­которое время советские представители даже вели переговоры с венграми о возможности продажи военных самолетов и т.п. Но в этой тупиковой ситуации и венгры, и румыны искали под­держку отнюдь не в Москве, а в Берлине.

Германия полностью воспользовалась сложившейся ситуа­цией. 29 — 30 августа Риббентроп и Чиано собрали в Вене пред­ставителей Венгрии и Румынии и фактически продиктовали им условия соглашения, которое в дальнейшем было названо "вен­ским арбитражем".

Немцы решили "удовлетворить" и одновременно "умерить аппетиты и тех и других". По венскому арбитражу к Венгрии бы­ли переданы северная и северо-восточная части Трансильвании общей площадью в 43 тыс. кв. км с населением более 2,5 млн че­ловек, из которых болеее 1 млн были румыны. Почти полмилли­она венгров осталось в южной Трансильвании, т.е. в Румынии. Южная Добруджа была передана Румынией Болгарии 15.

Пока шла подготовка к переговорам в Вене и в их ходе, нем­цы негласно активно уверяли румын, что Советский Союз гото­вит новое нападение на Румынию. "Довод, что будто бы русские готовы вступить в Молдавию, — писал бывший румын­ский посол в Москве Гаряну, — сыграл важную роль в подписа­нии соглашения в Вене" 16. В дипломатических кругах упорно говорили и о том, что немцы "доверительно" сообщили румы­нам содержание бесед Шуленбурга в Москве, в ходе которых советские представители заявляли о полной поддержке венгер­ских притязаний на румынские территории 17.

Свидетельством негибкости действий советских представи­телей говорит весьма красноречивый факт. Заместитель нарко­ма по иностранным делам Деканозов в самый разгар событий пригласил румынского посла и вручил ему угрожающую ноту, в которой требовал от румынской стороны прекратить наруше­ние советско-румынской границы 18. И это произошло в тот са­мый день, когда в Бухаресте обсуждался вопрос об отношении к решениям в Вене.

Сразу же после принятия венского арбитража Гитлер и Муссолини в совместной декларации объявили о своих гаран­тиях неприкосновенности границ румынского государства. Это означало, что от границы по р. Прут и Нижнему Дунаю, т.е. там, где остановились советские войска, начиналась сфера не­мецкого влияния. Тем самым Германия сводила на нет совет­ские устремления влиять на развитие событий.